Нежданная любовь - Мортимер Кэрол - Страница 22

• Предыдущая
• 22/28
• Следующая

— Не смеши меня, — ответила она, тоже резко, смело глядя ему в лицо. — Почему ты с таким упорством называешь его молокососом? Он старше меня, и совсем не мальчик! К тому же он — мой помощник. — Она торопилась все высказать ему. Вступившись за Симеона, начинала злиться на Джонаса. — Я буду встречаться с ним тогда, когда сочту нужным!

— И сегодня ты сочла это нужным? — насмешливо спросил он.

Если эти слова произнес кто-нибудь другой, можно было бы подумать, что человек ревнует. В устах Джонаса такая фраза звучала просто очередным оскорблением. Кассандра проигнорировала его замечание. Если и она начнет злиться, из их разговора не выйдет ничего хорошего. Какой бы ответ его не разозлил? Если она скажет, что встречалась с его отцом, то придется сейчас же рассказать обо всем. И она ровным счетом ничего не добьется. Может, действительно лучше сказать, что она встречалась с Симеоном? А когда его гнев утихнет, и он способен будет ее спокойно выслушать, рассказать ему обо всем. Но будет ли Джонас вообще когда-нибудь способен ее выслушать?

— Какая из тебя мать! — напал он на нее. От этого нового обвинения все ее мысли разбежались. — Ты бросаешь своего ребенка, а сама в это время таскаешься по мужикам…

— Я не таскаюсь по мужикам! — гневно ответила она, уязвленная клеветой.

Руки Джонаса больно сжали ее плечи. Она видела его разгневанное лицо прямо перед собой.

— Сколько времени продолжается ваша связь с этим твоим «помощником»?

— Я тебе уже ответила…

— Она началась еще при жизни Чарльза? — продолжал он, не слушая ее. — Ты изменяла своему мужу, который был намного старше тебя, с этим молодым любовником? — с отвращением бросил он.

— Не суди обо мне по своей матери… — вырвалось у нее. Она тут же замолчала, поняв, что сейчас просто не имела права этого говорить.

Кассандра взглянула на Джонаса и побледнела как смерть. Джонас был страшно спокоен. Он отпустил ее плечи.

— Что ты сказала? — зловеще спросил он. О, Боже!..

Эти слова вырвались у нее непроизвольно. Кассандра пока не собиралась говорить что-либо Джонасу. И нельзя было реагировать так на его насмешку. Сейчас он слишком разозлен ее исчезновением на целый день. Ведь она даже не сказала ему, куда направляется.

Он отстранился. Его лицо было холодным, а глаза совершенно безжизненными. От страха по спине у Кассандры побежали мурашки.

Раньше она считала, что его жестокость идет от высокомерия. Как она ошибалась!

Она вытянула перед собой руку, но так и не отважилась к нему прикоснуться, опасаясь, что он просто взорвется.

— Джонас…

— Ты была у моего отца, — сказал он бесцветным голосом, не обращая внимания на ее протянутую в мольбе руку.

Кассандра тяжело вздохнула, поняв, как плохо она сделала.

— Да! — честно призналась она, и ее протянутая рука упала. Она вся дрожала.

— Хотя я специально попросил тебя не делать этого…

— Ты приказал мне, Джонас, — мягко поправила она. — Ты меня еще никогда ни о чем не просил.

Ее щеки слегка порозовели, поскольку она вспомнила его мольбы, когда он любил ее. Тогда он наслаждался ею, словно огонь от льда, хотя огонь плавит лед… Но только не сейчас, Джонас был очень холоден и не мог растаять, что бы она ему ни говорила. И вспоминать что-то было сейчас совершенно бесполезно.

— Ты ведь знала, я не хотел, чтобы ты ездила туда, — хмуро упрекнул ее он. Она в ответ кивнула.

— Но я не обещала не делать этого, — грустно напомнила она.

В самом деле, когда они об этом разговаривали, ей удалось сменить тему разговора. Нельзя обвинить в том, что она нарушила слово. Она не давала ему никаких обещаний. Ей необходимо было встретиться с Питером.

— Правильно! — раздраженно ответил он. — Ты не обещала. — Его рот скривился. — И теперь ты считаешь себя специалистом по истории моей семьи. Заметь, моей семьи, — пошутил он, хотя ему сейчас было явно не до шуток.

Кассандра глубоко вздохнула и сочла за лучшее ничего ему не отвечать, не обострять ситуацию.

— Я просто спросила твоего отца…

— И он тебе просто ответил, — сказал Джонас, пристально глядя на нее. — Если ты хотела узнать о моем прошлом, какого черта ты не спросила сразу у меня?!

Она подняла черные брови.

— И ты бы мне все рассказал? — скептически спросила она, стараясь оставаться спокойной и глядя на его разъяренное лицо. Она вся дрожала, ожидая, что он вот-вот взорвется. Слава Богу, он не видел, как дрожали ее колени.

— Да, я бы тебе все изложил не хуже, — кивнул он.

Она нервно вздохнула.

— Твой отец прекрасно помнит обо всем, что произошло…

— Его воспоминания отличаются от моих, — перебил ее Джонас.

— Конечно! — Она сделала попытку разрядить обстановку. — Ты был ребенком, а Клара — твоя мать.

— Мое отношение к матери не изменилось и сейчас, — насмешливо заметил он.

— Я не это имела в виду, Джонас. Я только… Давай возьмем к примеру то, что произошло сегодня, — предложила она. — По твоему мнению, я «подбрасываю» ребенка матери на целый день, а сама в это время где-то таскаюсь. А по мнению Бетони, я привезла ее к бабушке, где она целый день от души шалила, а потом ее забрал домой любимый дядя. Взгляды взрослого и ребенка на одни и те же вещи совершенно различны.

Кассандра вопросительно посмотрела на него. Как он будет защищать свою детскую точку зрения, не признавая, что не прав, обвинив Кассандру в том, что она «подбросила» Бетони. Несомненно, каким-то образом ему это удастся.

— Здесь все совершенно по-другому…

— Ничуть! — настаивала на своем Кассандра. — Твой отец рассказал мне о своей семейной жизни с точки зрения несчастного мужа, ты же обвинил меня за сегодняшнее отсутствие как обманутый жених. Не такая уж большая разница. — Ее черные брови поднялись. — Я думаю, что правда лежит где-то посередине.

Джонас, прищурившись, посмотрел на нее.

— Так что же тебе рассказал мой отец о матери?

Внимание, Кассандра! — пред остерегла она сама себя. Джонас становился очень чувствительным, когда речь заходила о его матери.

— Как я поняла, они были очень разными…

— Разными?! — презрительно отозвался Джонас. — Мой отец продолжал вколачивать в мать добродетели его святой Кэтдин до тех пор, пока она не была сыта ими по горло.

Кассандра и сама предполагала что-то вроде этого. Скорее всего, Питеру вообще не стоило жениться, пока он любил свою первую жену. И поэтому Клара, выйдя за него, оказалась в ужасном положении. Но в то же время настраивать своего сына против семьи и заводить любовников, несомненно, не выход из положения. Теперь ей стало ясно, почему Джонас так бурно реагировал, когда она подумала о Чарльзе после их близости. Хотел того Джонас или нет, но поведение матери сильно сказалось на его характере.

Наверняка правда о прошлом лежала где-то посередине. И он, и Питер были правы лишь отчасти.

Она кивнула.

— Я уверена, они достаточно скоро признали, что совершили ошибку…

— Мой отец признал, что он совершил ошибку?! — невесело усмехнулся Джонас. — Плохо же ты его знаешь!

Она и не претендовала на то, что хорошо знает Питера. За все время их знакомства сегодняшний разговор был самым продолжительным и доверительным. И из него она поняла: несмотря ни на что в прошлом, Питер любил своего младшего сына так же сильно, как и Чарльза. Их натянутые отношения причиняли ему боль на протяжении всех этих лет. Боль, которую Джонас не мог полностью понять.

— А я и не претендую на это, — мягко согласилась она. — Я только знаю, он очень хочет, чтобы отношения между вами складывались иначе…

— И именно поэтому он однажды даже попытался отрицать, что является моим отцом? — с неприязнью спросил Джонас.

Кассандра нахмурилась. Она вспомнила рассказ Питера. Ведь именно Клара заявила суду, что Питер — не отец Джонаса, пытаясь таким образом решить дело в свою пользу.

Кларе нельзя было говорить об этом Джонасу. Она, конечно, хотела внушить сыну, что она права. Внушить на всю жизнь. Что же за мать была Клара Хантер?!

• Предыдущая
• 22/28
• Следующая