Спасти СССР. Инфильтрация - Королюк Михаил "Oxygen" - Страница 66

• Предыдущая
• 66/84
• Следующая

– Да, – медленно начал папа, – она самая. Биосоциальную природу человека мы еще сквозь зубы признаем, но дальше – ни-ни. Ни влияние врожденного на мотивацию, ни соотношение биологического и социального. В аксиоматику научного коммунизма заложили возможность массового воспитания нового человека. А если это не так? Если его невозможно массово воспитать по биологическим причинам? Или возможно, но очень не скоро? Это же получится, что пчелы неправильные, надо весь улей перестраивать.

– Но ведь если эта предпосылка заложена в фундамент, то очень важно проверить ее правильность… Иначе все пойдет наперекосяк.

Папа раздосадованно махнул трубкой:

– Вот, даже ты это понимаешь. А там, – еще один тычок черенком вверх, – не хотят. «Вы пытаетесь найти оправдание асоциальному поведению», – процитировал он кого-то.

– Мм… – промычал я, раздумывая. – Но симпозиумы у нас по этой теме проводят, ты же ездишь регулярно. Статьи печатаются, книги пишутся…

– Все верно. До определенного предела можно исследовать. – Папа задумался, попыхивая. – Даже нет, не так… Исследовать можно в принципе все. Просто никому потом нет дела до результатов. Они игнорируются. Получается, как два несвязанных колесика вращаются, каждое само по себе… Сто лет уже копают в этом направлении, даже больше. Гамильтон аж в восемьсот шестьдесят пятом опубликовал исследование под названием «Наследование таланта и характера», где изучал разлученных близнецов. А марксизм до сих пор это осмыслить не может…

Суббота 30 апреля 1977 года, 09:30

Ленинград, улица Чайковского

– Так, – Фред поднял руку, привлекая внимание, и разговоры стихли, – предупреждаю: Роберт пообещал откусить голову любому, из-за кого Советы раскроют его трюк. Поверьте, он не шутил. Поэтому сейчас буду дрючить вас до мокрых штанов. Смотрите, – он положил на стол дипломат и прикрутил к нему провод, тянущийся от небольшого пульта, – этот реквизит придумал сам Роберт два года назад. Использовался пока только в Москве, всего несколько раз.

– Какую руку ты ему выкручивал? – уточнил Майкл.

– Не руку – яйца. – Фред обвел оперативников серьезным взглядом и хлопнул в ладоши. – Смотрите! – И нажал кнопку.

– Ой! – непроизвольно вырвалось у Синти, когда крышка дипломата стремительно распахнулась и из-под нее выметнулось нечто.

Через секунду это нечто превратилось в надутую поясную куклу.

Фред обошел стол по кругу, внимательно оглядывая фигуру, затем заботливо поправил ей парик и манишку.

– Знакомьтесь, парни, это Джо. Джо, эти олухи повезут тебя сегодня на прогулку.

– Ого! – Рич засунул свой вездесущий нос под крышку дипломата и, уважительно покачивая головой, изучил жгуты проводов и шлангов вокруг баллона со сжатым воздухом.

– Ой! – еще раз пискнула Синти, когда голова куклы вдруг повернулась и тщательно нарисованные глаза с укоризной посмотрели на нее.

Фред, держащий в руках пульт, довольно захихикал в усы, и Синти с ненавистью сожгла его взглядом. Проклятый ублюдок, да ведь он специально!

Майкл взял пульт и пощелкал тумблерами. Кукла отзывалась движениями – то поворачивала голову вправо-влево, то двигала руками.

– Мысль проста, – сказал Фред. – Сразу после закрытого поворота Синти, – он метнул веселый взгляд на все еще куксящуюся разведчицу, – выскакивает из машины в подъезд, а Рич, сидящий за рулем, кидает дипломат на ее место ручкой вперед и жмет кнопку. Появившаяся из-за угла машина наружки опять видит двоих, сидящих на переднем сиденье. Чтобы сохранить им эту иллюзию, Рич время от времени через пульт, крепящийся под рулем, меняет положение манекена, как будто вы там ржете, перемывая мне косточки. Круг по городу – и домой. Через пару часов проделываем все в обратном порядке, подбирая Синти. – Раздался резкий хлопок, и фигура оплыла вниз. – Это наш план в общих чертах.

Фред поставил рядом два стула и похлопал по левому:

– Садись, Рич, и давай балуйся с надувной куклой, пока не овладеешь ею, как своей пятерней. – Он глумливо хмыкнул. – А ты, Синти, иди ищи на себя два одинаковых плаща. Парик под тебя у меня в коллекции найдется, так что стричь не будем. И не трясись ты так, курица!.. – прикрикнул он.

Часы показывали девятнадцать тридцать.

– Ну что, хлопцы запряжены, кони напоены? – Фред опять озадачил оперативников непонятной русской идиомой и припрятал полупустую литровую бутылку «Джека Дэниелса» в тумбу стола. – Все, валите по домам, завтра выходной. И спасибо, – добавил он в спины, – четко сработали, молодцы.

Когда за последним оперативником закрылась дверь, он прогулялся до окна и, открыв форточку, задумчиво втянул прохладный воздух. Картинка никак не складывалась, словно в ней отсутствовал важный фрагмент. Вернулся к столу и снова заперебирал толстую пачку свежих отпечатков с материалами из успешно изъятого сегодня тайника.

Совершенно очевидно, что с той стороны сидит профессионал. Выход на Синти, первое сообщение с указанием на тайник, контроль получения, выбор удобного места размещения тайника со слепыми зонами на подъездах, таблица для дальнейшей связи – все говорит о хорошей школе.

Но материал – ну очень странный… Не профильный. Ладно, забросим в Лэнгли, пусть передадут смежникам из Управления по борьбе с наркотиками. Это их хлеб, может, пригодится.

Фред сделал еще один глоток чуть теплого кофе и поморщился. Интересно, где хоть эти дыры находятся – Кали и Медельин? И что это за чуваки такие: братья Очиа, Хосе Гача, Пабло Эскобар? Легкая озабоченность не проходила.

Ему было неведомо, что сегодня его личное колесо истории, столкнувшись с небрежно брошенным под него камешком, уже выскочило из колеи. Фреду, как и любому человеку, в будущем угрожает целая куча маловероятных опасностей, от автокатастрофы до сосульки на голову. Но в этом списке уже нет той шальной пули, что была пущена темной ночью девяносто третьего года пьяным грузинским ополченцем вслед не остановившейся на горной дороге машине. Она бы, иронично фыркнув через пламегаситель, радостно сорвалась в череде своих сестриц с обреза ствола и, пролетев несчастные восемьдесят метров, как бы шутя нарисовала входное отверстие под правым глазом резидента ЦРУ в Грузии Фреда Вудроффа, оглянувшегося в этот роковой миг назад. А дальше, игриво кувыркаясь сквозь мозги, протанцевала бы до затылка, вежливо стукнулась в кость и понеслась гулять дальше, а вслед ей из развороченной головы плеснул бы на сидящего впереди Эльдара Гоголадзе, руководителя охраны президента Грузии, фонтан из крови и мозгов цэрэушника.

Но этого уже не будет.

Перед майскими в кинотеатрах пошло сразу два фильма из тех, что потом еще долго будут вспоминаться как золотой фонд советской классики: «Двадцать дней без войны» с Гурченко и Никулиным и «Аты-баты, шли солдаты…» Быкова. Я вытащил Паштета, а через него и Зорьку, на оба.

Светка была со мной демонстративно холодна, пока не забывала об этой своей позе, и тогда возвращалась симпатичная, то озорная, то жизнерадостная, то сентиментальная девчонка. При расставании она вспоминала о принятой роли, но играла ее неубедительно, без огонька, чем была смущена. Похоже, ее начало понемногу отпускать. Или это я выдаю желаемое за действительное?

Пашке неожиданно понравился фильм «Двадцать дней без войны». Он недовольно проерзал в кресле первые минут десять, а потом намертво прикипел к экрану и всю дорогу домой был необычно молчалив и серьезен. Взрослеет, что ли…

На меня обе картины опять мощно надавили, но иначе, чем в прошлый раз. Я почувствовал себя карликом, под шумок дезертирующим с плеч гигантов, и маялся от внутренней неустроенности и предощущения разлуки с дорогими людьми.

Пытаясь отвлечься, перекачивал по брейнсерфингу мегабайты данных и планировал свой проект в мелочах. Подробный план торговли на десять лет вперед записал сокращенной прописью, которой брокеры лет через тридцать будут передавать друг другу ордера, и зашифровал по Плейферу, благо этот метод не очень трудоемок.

• Предыдущая
• 66/84
• Следующая