Элитная школа для мальчиков (СИ) - "Elle D." - Страница 14
- Предыдущая
- 14/19
- Следующая
Последняя мысль ошеломила его - и, кажется, слишком явно читалась в его взгляде. Харшоу перестал улыбаться. В его красивом лице снова проступило недовольство.
- Нигде нельзя побыть одному. Чёрт побери вас, малявок, вечно болтаетесь, где не следует... - проговорил он.
Пол сглотнул. Можно было извиниться и уйти подобру-поздорову, но вместо этого он спросил:
- А ты... ты хотел побыть один?
Харшоу молчал какое-то время, рассеянно поглаживая свисавшие с перекладины вожжи. Потом сказал, хотя и не очень уверенно:
- А что в этом такого странного? Ну, хотел. Ты разве никогда этого не хочешь?
- Нет, - сказал Пол и тут же понял, что солгал. Он и сам-то в последние дни шарахался от людей, а Харшоу, как и прежде, оставался на виду, болтал и шутил со всеми, и оставался невозмутим под взглядом мистера Эткинса... Пол даже представить не мог, чего ему это стоило. Не мог и не хотел.
- Я не знал, что ты тоже любишь лошадей, - выпалил он, и это был совсем не то, что он собирался сказать. Брови Харшоу удивленно приподнялись.
- Что значит "тоже"? Ах, я забыл... ты же у нас вроде чемпион по конкуру, - насмешливо сказал он, и - вот странно! - Пол ощутил облегчение от этой насмешки. Харшоу не нравился ему, когда насмешничал, но если он может насмешничать здесь, с ним, когда никто их не видит - может, всё не так уж и плохо...
- Ну, я в самом деле неплохо езжу верхом, - храбро сказал Пол. - Гораздо лучше, чем боксирую.
Не очень удачная шутка, но Харшоу криво улыбнулся. "Да ведь он ведёт себя со мной так же. как и со всеми, - осенило Пола. - Я для него точно такой же чужак, перед которым надо скрывать свою боль... и не имеет значения, что я о ней знаю". От этой мысли ему стало ужасно обидно, но он не знал, что сказать, как объяснить Харшоу то, что он чувствует, и надо ли вообще это объяснять.
- Это несложно, - заметил Харшоу в ответ на его заявление. - Но берегись, поймаю тебя на слове и проверю весной, так уж ли ты хорош, шотландский мальчик, - с деланной весёлостью сказал он и, сунув руки в карманы, шагнул мимо Пола.
И Пол понял, что это неправильно. Что он не должен вот так уходить туда, где никому нет дела до его горя.
- Послушай! - выпалил он, круто развернувшись, Харшоу в спину. - Слушай, я... я всё знаю! ВСЁ, понимаешь?! Я видел тебя... этой ночью тоже. Я всё знаю, Харшоу! И так не должно быть, слышишь? Этого нельзя вот так оставлять!
Харшоу замер, не оборачиваясь. Долгое время он стоял неподвижно, сунув руки в карманы, ссутулившись. Пол не видел его лица - и вспомнил, что, когда Харшоу пороли, тоже его не видел. Он вздрогнул от этого воспоминания.
- Так не может быть, - со странной, страстной уверенность протараторил он. - Это ужасно гнусно и подло! Ты не должен терпеть этого... терпеть такое! И я... мне так... мне так жаль, что это из-за меня...
И тут Харшоу обернулся.
Пол быстро потупился, боясь смотреть ему в лицо. Поэтому он смотрел на носки его сапог, обычно безупречно вычищенных (хотя, конечно, он не сам чистил их, у него было для этого полно прислужников), а сейчас заляпанных грязью так же сильно, как сапоги Пола. И лошадей он тоже любит, невпопад подумалось ему. И математику. И... может быть, ещё что-нибудь, что любят обычные мальчики. И он не заслужил такого - несмотря ни на что, не заслужил.
- Стюарт, - сказал Харшоу совершенно бесцветным, ничего не выражающим голосом, - ты что, следил за мной?
Это прозвучало так мертвенно, так пугающе холодно, что Пол, забыв о страхе и смущении, вскинул голову.
- Нет! То есть... в первый раз нет. В первый раз это случайно получилось, честное слово! А вчера... да, следил, - признался он и снова потупился. - Я думал, ты убьёшь его... мистера... - он сглотнул и понял, что не в силах выговорить это имя. - Ну, его. И пошёл за тобой. Я не думал... Харшоу, это слишком! Один раз... тоже было слишком, но второй... второй - это слишком чересчур!
Он так разволновался, что стал говорить, как маленький, полуграмотными выражениями. Он думал, что Харшоу станет насмешничать, но Харшоу не насмешничал. Он смотрел на Пола широко распахнутыми, остановившимися глазами, всё ещё держа руки в карманах. Вся его фигура словно окаменела, и лицо, обычно такое подвижное, окаменело тоже, только глаза на нём жили, огромные, зелёные, вязкие, как та грязь, что была сейчас у обоих на сапогах.
- Второй... раз, - медленно проговорил он и вдруг улыбнулся. Это была ужасная, сумасшедшая улыбка, от которой Пола мороз продрал по коже. - Второй раз?! О, Господи! Второй раз! - воскликнул он и расхохотался.
- Харшоу.... ты что... Харшоу... - испуганно повторял Пол, а тот всё хохотал и хохотал, привалившись плечом к стойлу и прикрыв ладонью глаза. Постепенно смех перешёл во всхлипы, потом смолк совсем. Харшоу отнял руку от лица, и Пол увидел, что его глаза больше не блестят, что они совсем потухли.
- Второй раз, - повторил он и покачал головой. - Да ведь он делает это со мной с того дня, как я появился здесь. С самого первого дня.
Какое-то время Пол тупо смотрел на него, не понимая смысл сказанного. Потом понял, но всё равно не смог поверить. Что значит - с первого дня? Харшоу все шесть лет отучился в Бродуэлле, он попал сюда, когда ему едва исполнилось десять. Так что же получается, он...
Он...
И мистер Эткинс...
Мистер Эткинс делает с ним ЭТО с тех пор, как ему исполнилось десять лет?..
- Каждую ночь? - прошептал Пол, не понимая, что говорит это вслух. - Шесть лет каждую ночь?
Харшоу скривился. Будь они сейчас среди людей, Пол воспринял бы эту гримасу как прелюдию к злой издёвке.
- Не каждую, - неохотно сказал он. - Если б каждую, то я бы ходить не мог и вечно бы не высыпался. А потом клевал носом на занятиях, так ведь? Это вызвало бы подозрения.
Он так спокойно говорил об этом. Так спокойно говорил! Пол вспомнил, как невозмутимо они с мистером Эткинсом обменивались репликами в библиотеке. Но как же... почему же тогда Харшоу так плакал в ту первую - хотя совсем даже не первую - ночь? И почему он так страшно смеялся сейчас, почему убежал от всех, почему столько ужасающей тоски в его глазах?
- Я не понимаю, - прошептал Пол. - Я думал... думал, он это из-за меня... тебя ведь высекли из-за меня и...
- Ты правда так думал? - спросил Харшоу вдруг очень мягко, и в его погасших глазах что-то блеснуло, на один краткий миг, но Пол заметил.
- А разве нет? - робко спросил он.
И Харшоу снова засмеялся - на этот раз тихо и очень устало.
- Нет, конечно. Если бы меня пороли всякий раз, когда я дёргаю за яйца малявок, я бы только и делал, что висел на перекладине. Не в этом было дело. Просто...
- Предыдущая
- 14/19
- Следующая
