Говорящий тайник - Гусев Валерий Борисович - Страница 7

• Предыдущая
• 7/26
• Следующая

И вот недавно Бонифаций узнал, что в Москве перед Новым годом проводится конкурс юных литераторов. И навалил на меня задание – написать небольшой рассказ с новогодними приключениями.

– У тебя прекрасный стиль, Дима. Хорошее чувство слова. Образный язык. Действуй! «Пятерку» за полугодие по своему предмету я тебе гарантирую.

Вот и приходится мне выкручиваться между рассказом и «трояками» по математике, информатике и биологии. Ну, с «трояками», может, еще как-никак выкручусь, а вот рассказ… Да еще с новогодними приключениями! И где их взять?

И тут в один прекрасный день меня осенило и озарило. А чем не новогодняя история, которая приключилась с Маринкой и которая, похоже, только что началась? Нужно только повнимательнее следить за ее развитием. Классно, клево, кучеряво!

В тот же прекрасный день, точнее в прекрасный снегопадный вечер, к нам пришла Маринка. Вся из себя Снегурочка. Алешка схватил веник и стал ее отряхивать от снега. Ничего особенного не получилось. Снега на ней осталось много, а воды на полу получилось еще больше. Пришла на помощь мама с платяной щеткой.

– Алефка дурлак? – с улыбкой подмигнула она Маринке. Маринка не обиделась, а рассмеялась.

Она принесла с собой торт, и мы «поползли» на кухню пить чай.

– А знаете, кто у нас сегодня был? – спросила Маринка. – Диакеза со своим отцом.

– Со Скарлатиной? – спросил Алешка.

Маринка пожала плечами:

– Да нет, вроде все здоровые. Они в гости пришли. Маме принесли цветы, папе – бутылку вина, а мне два торта.

– Это ихний? – испуганно спросил Алешка, тыкая ложечкой в свой кусок. – Мы не отравимся?

– Отравимся – так все вместе, – сказала мама. – Надо на всякий случай дяде Федору кусочек отнести.

– Три кусочка, – уточнил Алешка. – И чего они приперлись?

– Наладить отношения. Отец Диакезы всю нашу квартиру осмотрел. И говорит: «Скромно вы живете. Две комнаты всего». А мама говорит: «Еще и кухня». – «Все равно мало». А мама говорит: «Еще прихожая, еще туалет, еще балкон. Еще и холодильник». – «А знаете, – он говорит, – я по недвижимости работаю. Мы скоро новый дом сдаем, улучшенной планировки. Четыре комнаты, два туалета…»

– Знаю, – вмешался Алешка, – четыре прихожих, восемь лоджий и две стоянки – одна на балконе, другая на крыше. И что? Предложил меняться?

– А ты откуда знаешь? Говорит: вам почти ничего не будет стоить. Продадите свою квартиру, очень дорого, она у вас «сталинская», в престижном районе, а новая…

– Знаю! – опять перебил Алешка. – На Марсе. В трехтысячном году. И иномарка в придачу. И майка с логотипом Скарлатины.

Мама серьезно на него посмотрела и сказала Маринке:

– Лефка прав. Не надо спешить.

– А мы и не спешим. Мы решили подумать. До моего день-рожденья.

– Это почему так? – удивилась мама.

– Так получилось. В разговоре. Папа сказал: «Мы еще подумаем, время есть. Вот отметим Маринкин юбилей и будем думать». – «А когда у тебя юбилей и что тебе хочется?» – это он меня спросил, отец Диакезы.

Алешка вдруг подскочил:

– И ты сказала: куклу?

Маринка от него даже шарахнулась. Алешка снова сел.

– Ничего я не сказала про куклу! Он сам сказал. «У тебя старую куклу украли – будет у тебя новая».

Алешка опять подскочил. Тут даже мама испугалась:

– Ты что, на кнопках сидишь?

Алешка не среагировал. Он весь исчез – остались только большие глаза и внимательные уши.

– А кому ты разболтала, что у вас куклу украли?

– Никому не болтала. – Маринка даже обиделась.

– А откуда же он про это знает?

– В газете прочитал, – сказала мама. – Или вы пьете чай, или одно из двух.

Мы допили чай, доели «отравленный» торт. И проводили Маринку до троллейбуса. Уже поставив ногу на ступеньку, она прижалась боком к Алешке и что-то шепнула ему в ухо. Ухо я его не видел, а вот глаза стали еще больше.

– Ну, – спросил я Алешку, когда мы подошли к своему подъезду, – в любви призналась?

Алешка очнулся от своих глубоких мыслей.

– Дим, она сказала, что один раз уже видела эту Скарлатину. Знаешь, где? В квартире дяди Сени.

«Ну и что?» – подумал я. А надо было подумать покрепче. Это тебе не рассказы писать.

А время шло, и Новый год приближался.

– Пап, – спросил Алешка, когда папа развернул газету, а мама включила телевизор, – а кто такой дядя Сеня?

– Дядя Сеня? А… Это мамин двоюродный брат. Он живет то ли в Омске, то ли в Томске.

– В Тюмени, – сказала мама. – Или в Казани. Троюродный племянник.

– Нет. Который поближе. В Маринкином доме.

– Ну, брат! Откуда мне знать? Это ведь ты в нее влюбился, а не я. Когда я влюбился в вашу маму, я каждого кота в ее подъезде знал по походке.

– И они тебя тоже, – сказала мама, вспомнив молодость.

– А фамилия этого дяди Сени? – спросил папа. Он всегда со всем вниманием относился к нашим проблемам.

– Откуда мне знать? – рассердился Алешка. – Я ж не в него влюбился.

– Ну, узнай. Если надо, я наведу справки. – Тут он вынырнул из газеты. – А зачем это тебе?

– Надо, – сказал Алешка.– Ну, раз надо… – Папа вздохнул и снова ушел в газету.

На следующий день после уроков Алешка опять уехал с дядей Федором. На Ленинский проспект, в дом имени Чука и Гека. Маринка фамилию дяди Сени не знала, пришлось вести разведку. Дома у Серегиных еще никого не было, и Лешке пришлось дежурить на улице в ожидании случая, чтобы просочиться в подъезд. Наконец подошел какой-то замерзший парнишка со стопкой рекламных листовок под мышкой, и Алешка без проблем проскочил за ним.

Квартиру дяди Сени на четвертом этаже Алешка уже знал. На всякий случай в нее позвонил, постучал, прислушался – тишина. Тогда он смело позвонил в соседнюю квартиру. Дверь открыл просторный мужчина в пижаме и со стаканом пива в руке.

– И что? – спросил он недовольно и торопливо, наверное, какой-нибудь футбол смотрел. – Попить? Пописать?

Алешка махнул рукой в сторону квартиры дяди Сени:

– Я к Ивановым пришел, а их никого. Не знаете, когда они придут?

– К Ивановым? Ну так к Ивановым и иди. А эти – Пищухины. Да их тоже давно не видать. – И он захлопнул дверь.

Что же, дело сделано. Но вопросы еще остались. Алешка спустился на полпролета и сел на подоконник, решил дождаться Маринку. Он терпеливо сидел в подъезде, но скучно ему не было – он думал. И чем больше он думал, тем больше мыслей его одолевало. Потом, когда эта история заканчивалась, он сказал мне, что уже тогда, в Маринкином подъезде, на подоконнике, обо всем догадался. Нужно было только кое-что уточнить.

Внизу гулко хлопнула дверь подъезда, разъехались со скрипом двери лифта. Вернулась домой Маринка.

– Чего сидишь? – спросила она.

– Тебя жду. Соскучился. – Алешка не любил долго объясняться, бродить вокруг да около. – А где же твой дядя Сеня?

– А я знаю? Он после моего дня рождения куда-то уехал. Или улетел.

– Попрощался?

– Он на дне рождения попрощался. Сказал: «Береги эту Марианну, она принесет тебе счастье. Не расставайся с ней. Никому ее не отдавай». Зайдешь к нам?

– А торт еще есть?

– Кончился.

– Тогда в другой раз. Когда тебе снова Скарлатина торт подарит.– Лефка дурлак, – был простой ответ. Искренний такой.

Очень простой ответ. Но далеко не верный. Когда папа «пробил» дядю Сеню Пищухина, он сам ахнул и мы тоже немного поахали. Только не Алешка.

Семен Семеныч Пищухин (бандитская кличка Сим-Симыч) был когда-то очень большим и важным человеком – депутатом и заместителем министра. Занимался культурой. Сим-Симычем его прозвали за то, что перед ним открывались все двери, даже кремлевские, такой он был могучий и необходимый человек. И вот однажды он возглавил культурную делегацию в Америку, чтобы представить там российскую коллекцию уникальных алмазов. Делегация благополучно улетела в Штаты с алмазами и благополучно вернулась в Россию… без них. Куда они исчезли – неизвестно до сих пор. Небольшая часть из них, правда, всплыла в Англии, на каком-то полуподпольном аукционе, а остальные бесценные камушки пропали без следа.

• Предыдущая
• 7/26
• Следующая