Повесть о Сверкающей Равнине - Моррис Уильям - Страница 2

• Предыдущая
• 2/30
• Следующая

– И велели они нам сесть в круг на гребне, и весьма испугались мы, но скорее позора, чем смерти; ибо недобрые то были люди, судя по их виду, и лицом весьма гадкие. Тут сказал один: "Которая из вас, девушек, будет Заложница из клана Розы?" Никто из нас не проронил ни слова, не желая выдавать подругу. Но снова заговорил злой человек: "Выбирайте же, увезем ли мы за море только одну или всех вас на нашем черном корабле?" Но и тогда промолчали мы, и тут поднялась твоя возлюбленная, о Халльблит, и молвила: "Лучше одну, чем всех; я – Заложница". "Почему мы должны тебе верить?" – спросил разбойник. Она гордо взглянула на него и молвила: "Потому что я так говорю". "Ты клянешься?" – спросил он. "Да, – отвечала она, – клянусь знаком рода, в который войду; клянусь крыльями Птицы, что ищет Поле Павших". "Довольно, – объявил воин, – ступай с нами. А вы, девушки, сидите смирно и не двигайтесь с места, покуда корабль не удалится от берега, ежели не желаете почувствовать укол стрелы. Ибо находитесь вы на расстоянии выстрела от корабля, а на борту у нас меткие лучники". И Заложница ушла с ними, и не проронила ни слезинки, а мы плакали в голос. И увидели мы, как лодка пристала к кораблю, и Заложница поднялась на борт вместе с этими злодеями, и услышали мы, как перекликаются мореходы промеж себя, поднимая якорь и выбирая шкоты; и вот выпустили они тралы, и корабль заскользил по волнам. И один из злодеев согнул лук и пустил в нас стрелу, но упала она далеко от того места, где сидели мы, и смех негодяев загремел над взморьем. Мы же, дрожа, вскарабкались по откосу, а затем поднялись на ноги, и вскочили на коней, и поскакали сюда, и жалость к тебе разбивает сердца наши.

При этом слове вышла из дома родная сестра Халльблита, и принесла с собою оружие, а именно, меч Халльблита, и щит его, и шлем, и латы. Что до юноши, он молча вернулся к работе, и насадил стальной наконечник на новое ясеневое древко, и взял молот, и загнал гвоздь, и положил оружие на валявшийся тут же круглый камень, и вбил гвоздь с другой стороны. Затем оглянулся он, и увидел, что вторая дева привела к нему его вороного коня, уже оседланного и взнузданного; тут облачился Халльблит в доспехи, и перепоясался мечом, и вскочил в седло, и сжал в руке новое копье, и дернул повод. Но ни одна из дев не осмелилась заговорить с ним и спросить, куда направляется он, ибо выражение лица его, равно как и скорбь его сердца, внушали им страх. Так выехал Халльблит со двора и поскакал к взморью, и спустя мгновение острие копья его сверкнуло над земляным валом, и услышали девушки цокот копыт по наезженной дороге; и всадник скрылся из виду.

Тогда призадумались женщины, и обменялись несколькими словами, а затем разошлись, и одна пошла туда, а другая сюда – собирать воинов Ворона, что были в поле либо на пути к дому, чтобы те поспешили вслед за Халльблитом к взморью и помогли ему; и вскорости возвратились женщины, одна за одной, по двое и трое, ведя за собою разгневанных юношей; когда же набралось во дворе десятка два вооруженных всадников, они поскакали к морю, намереваясь спустить военный корабль Воронов по скату в море, и поспешить в погоню за разбойниками вод, и вернуть Заложницу, так, чтобы тут же положен был конец скорби и в клане Ворона и в клане Розы снова воцарилась радость. И взяли они с собою троих отроков пятнадцати зим или около того, чтобы отвели они коней домой, когда воины взойдут на Коня Моря.

Так они отбыли, а девы стояли в воротах и смотрели им вслед, пока всадники не скрылись из виду за песчаными дюнами, а затем скорбно возвратились в дом и сели там, тихо переговариваясь о своем горе. Много раз пришлось им пересказывать невеселую повесть, по мере того, как люди возвращались один за одним с поля и с болот. А юноши прискакали к морю, и обнаружили вороного коня Халльблита, что бродил себе среди кустов тамариска у прибрежной полосы; и сверху оглядели песчаную косу, и не увидели ни Халльблита, ни кого другого, и поглядели на море, и не увидели ни корабля, ни паруса на пустынной глади вод. Тогда спустились юноши к песчаной косе, и разошлись в разные стороны, и половина ушли в одну сторону, а половина в другую, меж песчаных дюн и полосы прибоя (а прилив в ту пору прибывал), и шли до тех пор, пока мысы, рога залива, не преградили им путь. Когда же до захода солнца остался только час, снова сошлись они у Катков. И взяли они корабль под названием "Чайка", и спустили его по Каткам в волны, и вспрыгнули на борт, и поставили парус, и взялись за весла, и отошли от берега; а легкий ветерок дул в сторону моря от врат гор, что остались позади.

И прочесывали они морскую равнину, как пустельга – болота, пока не сомкнулась над ними ночь, а небо заволокли тучи, хотя порою и проглядывала промеж них луна; и ничего-то они не увидели на пустынной глади моря – ни паруса, ни корабля, ни чего другого, только плескались волны, да морские птицы кружили в небе. Засим они легли в дрейф за пределами залива и стали дожидаться рассвета. Когда же настало утро, они снова тронулись в путь, и обыскали море, и доплыли до внешних шхер, и тщательно обшарили и их тоже; затем вышли в открытое море и плавали туда и сюда, вперед и назад: и так продолжалось восемь дней, и за все это время не заметили они ни корабля, ни паруса, кроме трех лодок Рыбоедов близ шхеры под названием "Чаячий Камень".

Наконец, возвратились они в Залив Ворона, и поставили корабль свой на Катки, и уныло побрели назад, к дому, в стан Ворона, и решили, что на сей раз ничего более не могут они сделать для того, чтобы отыскать доблестного своего сородича и прекрасную его нареченную. И весьма горевали они; ибо этих двоих любили все. Но, поскольку ничем тут помочь было нельзя, они смирились и стали ждать, не принесет ли чего смена дней.

А о Халльблите нужно сказать, что поскакал он во весь опор к взморью, и с гребня песчаного отрога огляделся по сторонам, а внизу находился Корабельный Двор и катки его клана, и стояли там три боевых корабля, "Чайка", "Скопа" и "Орлан". Громоздкими и тяжелыми показались юноше эти корабли: черные борта их омывали холодные, словно лед, мартовские волны, а золоченые головы драконов с тоской взирали на море. Но сперва поглядел Халльблит вдаль, к горизонту, и только когда отвел он глаза от той черты, где встречаются небо и море, не увидев ничего, кроме бескрайней водной глади, пригляделся он повнимательнее к Корабельному Двору; и тут приметил он, что чуть западнее на волнах прилива качается вниз и вверх незнакомый челн. Черный парус на мачте обвис и хлопал, ибо шкоты не были натянуты. А в челне сидел человек с ног до головы в черном, и на шлеме его играло и вспыхивало солнце. Тогда Халльблит спрыгнул с коня и зашагал по песку, держа копье на плече; приблизившись же к незнакомцу, он потряс копьем и закричал:

– Ты друг или враг?

Ответствовал чужак:

– Ты – пригожий юноша, но в голосе твоем слышится не только гнев, но и скорбь. Не бросай копья, покуда меня не выслушаешь и не решишь, могу ли я утишить твое горе.

– Что можешь ты сделать? – спросил Халльблит. – Разве ты – не морской разбойник, разоритель мирных жителей?

Рассмеялся незнакомец. – Верно, – сказал он, – ремесло мое таково: грабим мы да увозим чужих дочерей, чтобы взять за них богатый выкуп. Не поплывешь ли со мной за море?

Воскликнул Халльблит гневно:

– Нет уж, сам сюда иди! Ты, похоже, здоров да крепок, и руками, надо думать, управляться привык. Иди и сразись со мной, и тот из нас, кто окажется побежденным, ежели выживет, станет служить второму год, и тогда порадеешь ты для меня о выкупе.

Снова расхохотался незнакомец в лодке, да столь презрительно, что разъярился Халльблит до предела; а чужак поднялся на ноги и остался стоять так, покачивался из стороны в сторону и продолжая смеяться. То был настоящий великан, с длинными руками и огромной головой, а из-под шлема его выбивались длинные пряди, словно хвост рыжего коня; серые глаза его сверкали, а рот казался непомерно большим.

• Предыдущая
• 2/30
• Следующая