Огненный завет (Братство пламени) - Моррелл Дэвид - Страница 4

• Предыдущая
• 4/106
• Следующая

"Не сдавайся! — услышала Хуанита голос Педро. — Ты должна продолжить борьбу!" Когда священник отступил от гроба, она повернулась к соратникам мужа, собираясь поднять вуаль, чтобы они увидели яростную решимость в ее глазах.

Однако неожиданное появление на пыльной ухабистой дороге длинного черного автомобиля остановило ее порыв и отвлекло внимание собравшихся у могилы.

Крестьяне в замешательстве смотрели, как из роскошного лимузина, остановившегося у подножия холма, вылез незнакомый человек — высокий, одетый в черный, как и его дорогой автомобиль, костюм. Галстук на нем был тоже черный, а рубашка такая ослепительно белая, какой крестьянам никогда прежде не доводилось видеть. Неспешным, величавым, приличествующим ситуации шагом незнакомец подошел к багажнику, вынул картонную коробку и; с печальным видом поднялся на холм, где раскинулось унылое кладбище.

— Прошу прощения, сеньора Гомес, — прошептал человек и почтительно поклонился. Его изысканная речь и правильное произношение выдавали в нем горожанина. — Приношу свои искренние извинения за то, что вынужден потревожить вас в столь скорбный час. Примите мои соболезнования, я возношу молитву за упокой души вашего мужественного, безвременно почившего мужа. Я никогда не осмелился бы вас побеспокоить, однако пославший меня человек поручил мне, даже потребовал, чтобы я сделал это.

— Пославший вас человек? — Хуанита, насторожившись, разглядывала незнакомца с подозрением. — Какой человек?

— Не знаю. Мой клиент не назвался. Вчера он неожиданно приехал в мой офис… Я владелец службы проката дорогих автомобилей. Заказчик заплатил за то, чтобы я доставил вам посылку… он сказал, это подарок… его надо вручить именно во время похорон.

С еще большим подозрением Хуанита уставилась на коробку.

— Подарок? Что это?

Ей тут же пришло в голову, что злые люди из города прислали бомбу, намереваясь убить ее на похоронах мужа, чтобы последователи Педро раз и навсегда потеряли охоту бороться за свою землю.

— Мой клиент так и не сказал, что в ней, и даже предупредил, что, если я ее вскрою, он обнаружит мой проступок и жестоко за него накажет. Он уверил меня и просил уверить вас, что посылка не опасна, что она послужит вам утешением.

Хуанита неприветливо покосилась на него.

— Проделать немалый путь… и с таким таинственным поручением… вам, должно быть, очень хорошо заплатили.

— Да, сеньора. Я уже признался, что гонорар был весьма щедрым. — Среди этих бедняков незнакомец, казалось, чувствовал себя неловко в своем дорогом костюме. — Прошу принять вместе с соболезнованиями моего клиента, — проговорил он, протягивая коробку.

Хуанита неохотно взяла ее в руки. С виду это была коробка от торта. Однако ее содержимое оказалось намного тяжелее. Не в силах скрыть тревоги, Хуанита поставила коробку рядом со скромным гробом мужа. Дрожащими пальцами она попыталась вскрыть коробку, но не смогла, и тогда из толпы вышел один из крестьян и помог вдове, пустив в ход нож. Хуанита осторожно приподняла крышку и заглянула внутрь. От изумления у нее перехватило дыхание. Помогавший ей крестьянин был ошеломлен не меньше. С губ вдовы вдруг сорвался стон, но не горестный, а торжествующий, и она стремительно выхватила из коробки лежащий там предмет. Это была человеческая голова. Голова одного из злых людей, которые приказали убить ее мужа.

Искаженные в страшной агонии черты лица свидетельствовали о мучениях человека в тот момент, когда его обезглавили. Голова была упакована в пластиковый пакет, очевидно для того, чтобы сочившаяся из шеи кровь не запачкала коробку. С победным воплем Хуанита сорвала пакет, схватила голову за волосы и подняла как можно выше, чтобы соратники мужа могли увидеть чудесный подарок, посланный неизвестным благодетелем Педро. Посыльный из города в ужасе отшатнулся и поднес руку ко рту, сдерживая рвоту. Чуть не сбивая его с ног, крестьяне бросились вперед, чтобы получше рассмотреть драгоценный дар.

— Продолжайте бороться! — закричала Хуанита. — Ради Педро! Ради себя! Ради нашей земли!

Крестьяне ответили ей решительными возгласами. Хуанита, поднося голову к гробу, воскликнула:

— Мой муж! Мой любимый! Ты видишь голову своего врага? Ты умер не напрасно, о отец моих детей! Нас никто не победит! Мы будем бороться! Мы и дальше будем бороться! Мы не прекратим нашу борьбу до тех пор, пока не победим! До тех пор, пока не погаснет огонь!

Коралловое море, южная часть Тихого океана

«Аргонавт» — супертанкер с грузом сырой нефти из Персидского залива, направляющийся в нефтеналивной порт неподалеку от Брисбейна, на восточном побережье Австралии, — опережал расписание на три часа. На протяжении всего рейса танкеру сопутствовала ясная погода и полный штиль. Никаких происшествий. Лучшего рейса не придумаешь, радовался капитан Виктор Мэлоун — ветеран с двадцатилетним стажем, большая часть которого приходилась на службу в корпорации «Пасифик Рим петролеум». Мэлоуну исполнилось сорок восемь, среднего роста, крепко сбитый, он начинал лысеть. Хотя в море капитан редко выходил на палубу, лицо его, слегка одутловатое, имело красноватый оттенок. На мостике, где, несмотря на прекрасный обзор, он с некоторых пор испытывал клаустрофобию, Мэлоун проверил показания барометра, сонара, радара и навигационных приборов. Ничего необычного. Еще десять часов, и мы будем в порту, предвкушал он. К завтрашнему утру — наверняка.

Уверенный, что вечер не сулит никаких неожиданностей, капитан сказал вахтенному офицеру, что спустится к себе.

— Если понадоблюсь, я в своей каюте.

Через пять минут, заперев за собой дверь, Мэлоун щелкнул замком ящика письменного стола и вынул полупустую бутылку водки. Одним из условий его контракта было полное воздержание от алкоголя на борту судна, и почти все годы службы Мэлоун придерживался этого правила. Снедаемый чувством вины, он теперь не смог бы вспомнить, когда начал действовать в обход этого правила, а потом и вовсе пренебрегать им. Возможно, причиной тому явилась душевная травма, когда три года назад от него ушла жена, влюбившись в агента бостонской конторы по продаже недвижимости, где она работала, в человека, который, как она объяснила, не станет бросать ее одну на несколько месяцев кряду. А возможно, все дело в одиноких вечерах в иностранных портах, давным-давно потерявших для него свое очарование. Как бы там ни было, глоток-другой перед сном превратился в изрядное количество спиртного, в котором Мэлоун пытался утопить скуку слишком многих долгих плаваний. Сознавая, что не властен над своим пороком, он решил во время этого рейса держать себя в руках и позволял себе выпить только в минуты отчаянной необходимости. И тем не менее почти прикончил все восемь бутылок водки, которые тайком пронес на борт. Удивительно, как быстро они пустеют, размышлял Мэлоун, наливая в стакан порцию водки и откидываясь на спинку кресла. Жаль, что у него нет льда и вермута, но завтра утром, пришвартовавшись в порту, как только все его обязанности будут выполнены, он сойдет на берег, найдет в каком-нибудь укромном месте бар, где ему не встретится никто из знакомых, и снова насладится мартини. Несколькими порциями мартини. Он снимет комнату, чтобы отоспаться после выпивки, а на следующий день вернется на танкер, и никто ничего не узнает. В этом вся прелесть водки. После нее не остается запаха.

После нескольких глотков Мэлоун с удивлением обнаружил, что стакан пуст. Он озадаченно покосился на него затуманенным взором, поразмыслил и решил: «Какого черта, судно почти в порту. Это мои последний шанс выпить, прежде чем мы пришвартуемся. Рядовой рейс. Никаких проблем не предвидится. Не выливать же оставшуюся водку». Мэлоун плеснул в стакан еще одну порцию, и к тому времени, когда он через полчаса заснул в кресле, и бутылка и стакан опустели.

Внезапно Мэлоуна разбудил встревоженный голос вахтенного офицера:

— Капитан!

Мэлоун с большим трудом приоткрыл глаз.

• Предыдущая
• 4/106
• Следующая