Любой ценой - Моррелл Дэвид - Страница 42

• Предыдущая
• 42/61
• Следующая

Они въехали в арочный вход с надписью «Риата». Именно так называлось ранчо в «Гиганте».

— Ты такой приверженец вестернов, — сказал Малоун, — и я никогда не понимал, почему вдруг тебе пришло в голову коллекционировать меня, а не Ремингтона, например, или других художников с Запада.

— Для разнообразия.

— А я-то думал, это моя гениальность.

— Боюсь, как бы у тебя не развилась мания величия. — Брэддок усмехнулся. — Это, конечно, шутка, маленькая леди. На самом деле, как только я увидел первую работу Чейза, мне отчаянно захотелось ее приобрести.

Сиене все стало ясно потом, когда они остановились у входа в особняк (на сей раз настоящий) и через гулкую веранду вошли в вестибюль. Брэддок ненадолго задержался, чтобы отдать распоряжения работникам ранчо, и вскоре присоединился в ним, очень довольный, что Сиена восхищается развешанными на стенах картинами.

Их было не меньше двадцати — все насыщенные цветом пейзажи.

Она повернулась к Чейзу:

— Это твои работы?

— Все до одной, — ответил за него Брэддок. — Вы еще не были в малой гостиной, там тоже висит несколько. Но что вас так удивляет?

— Хм... просто, не считая эскизов, мне довелось видеть только одну-единственную работу Чейза. Причем не пейзаж, а портрет. Мой портрет. — Она посмотрела на Малоуна: — Вот, оказывается, как выглядят твои настоящие работы.

— Твой портрет — это самое лучшее, что я сделал, — возразил Чейз.

Брэддок насторожился:

— Он продается?

— Боюсь, что даже увидеть его будет невозможно.

— Сумма не имеет значения.

— Владелец этого портрета набит деньгами до отказа. А кроме того, — Малоун на секунду замолк, — у него есть личные причины не выпускать его из рук.

— Эти картины будят воображение, — сказала Сиена. — Я почти физически ощущаю запах росы на траве.

— Тебе бы надо пойти в художественные критики.

— Не шути, ведь я серьезно.

— Он не шутит, — сказал Брэддок. — Вы попали прямо в точку. Картины Чейза воспевают жизнь. Я знаю немало профессиональных художественных критиков, которые ничего не смыслят в живописи.

Сиена улыбнулась.

— Вы уже завтракали? — спросил Брэддок.

— Нет.

— Тогда я скажу повару, чтобы он вам что-нибудь приготовил.

Сиена проглотила слюну.

— Но предупреждаю, — возвестил Брэддок, — мой повар мало беспокоится по поводу количества холестерина и прочей ерунды. У него вы можете получить настоящую яичницу с беконом, о существовании которой в больших городах, кажется, уже забыли. Или мясное рагу с жареными овощами, блины, а на завтрак очень неплохо ему удается буррито[10] с острым соусом и обжаренными бобами.

— Вы так заманчиво рассказываете, — заметила Сиена, — что у меня даже слюнки потекли.

Брэддок расплылся в улыбке.

— А пока в вашем распоряжении большая гостевая спальня — вверх по лестнице, налево. Отправляйтесь и приведите себя в порядок. В шкафу найдете одежду любых размеров, наверняка найдется и ваш. Я специально приготовил для гостей.

— Спасибо, — тихо обронила Сиена.

— А потом мы немного поговорим о делах. — Брэддок многозначительно посмотрел на Чейза. — И выясним, что у тебя за неприятности.

Сиена откусила кусочек буррито с рисом, яйцами, фасолью и колбасой. Они сидели в малой гостиной.

— Великолепно. Особенно колбаса. Я такой еще не пробовала.

— Это мексиканская — чорисо. Не очень для вас острая?

— По-моему, недостаточно. — Она положила на буррито еще ложечку зеленого соуса чили.

— Недаром у вас такая кожа, — восхитился Брэддок. — Леди, скажу не таясь: я вами очарован.

Малоун сосредоточенно поглощал жареные бобы с тертым сыром, сдобренные красным чили.

— Клинт, мы собирались поговорить о моих неприятностях, — произнес он. — Так вот, вкратце они сводятся к одному: мне очень нужен покупатель.

Брэддок отхлебнул кофе и вопросительно посмотрел на Малоуна.

— Не понимаю, что за покупатель?

— Который бы приобрел мои картины авансом. Приятель Малоуна сдвинул седые брови.

— Ты хочешь сказать, что тебе нужны деньги?

— Да. И причем срочно.

— Но я же купил у тебя столько картин. — Брэддок показал на стену гостиной, где висели три картины Малоуна. — За эти годы я истратил... да по крайней мере миллионов шесть. Куда же ты деваешь деньги?

— Они все целы, только пока я не могу до них добраться. Нас с Беатрис преследует один злой человек, и я не рискую обращаться в банк. Понимаешь?

Брэддок, прищурившись, переводил внимательный взгляд с Сиены на Малоуна.

— Могу побиться об заклад, что ваш преследователь — супруг прекрасной леди.

Малоун развел руками.

Брэддок нахмурил кустистые брови, а затем неожиданно расхохотался.

— Ну, уморил! Вот это да! Почему ты мне сразу не сказал? Ведь двадцать лет назад у меня была почти такая же история. Я всегда знал, что мы с тобой похожи. Ты хочешь походить вокруг своих денег, пока он не успокоится, верно?

— Вроде так, но только не знаю, сколько придется ходить. Видишь ли, этот человек так быстро не успокоится. У меня даже есть подозрение, что он никогда не успокоится, пока жив.

Брэддок продолжал разглядывать Сиену, а затем грустно кивнул.

— Кажется, я понимаю почему. А нельзя ли спрятаться от этого супруга, открыв какой-нибудь хитрый счет за границей?

— Не стану даже пытаться, — сказал Малоун, — и никогда не рискну просить друга заниматься этим для меня.

— А что же ты сейчас-то просишь?

— Заплатить мне авансом за картины, которые я потом напишу. Риск тут, конечно, есть, — добавил Малоун. — Я запросто могу сыграть в ящик. Но если будут деньги, то постараюсь свести этот риск к минимуму.

Сиена стала бледной как полотно.

— Неужели это настолько серьезно? — обратился к ней Брэддок. — Ваш муж — игрок?

— Да.

— И он любит играть не по правилам?

— Да.

— И сколько же тебе нужно? — поинтересовался Брэддок после недолгого раздумья.

— Миллион долларов. — На лице приятеля не дрогнул ни один мускул. — Причем наличными. Сотнями, — добавил Малоун.

— И что я буду за это иметь?

— Десять картин.

— Десять?

— Из расчета по сто тысяч за штуку.

— Но ведь за любую твою картину я меньше двух сотен никогда не платил.

— Назовем это распродажей по сниженным ценам.

— Если то же самое ты предложишь всем остальным своим коллекционерам, то непременно пойдут слухи. И может рухнуть рынок.

— Ты единственный, к кому я обращаюсь, — сказал Малоун.

— И где вы рассчитываете спрятаться?

— Сами еще не знаем. Но в любом случае тебе об этом ничего не должно быть известно.

Брэддок снова задумался.

— Полагаешь, сюда может кто-нибудь заглянуть ненароком?

— А почему бы и нет? — вмешалась Сиена. — Вы один из самых крупных коллекционеров Чейза, поэтому моему мужу не трудно будет догадаться, что художник мог попросить у вас помощи.

— О том, что я самый крупный собиратель работ Чейза, не знает никто, — сказал Брэддок. — Это одна из причин успеха — я никому не позволяю копаться в моих делах.

— Так ты согласен? — спросил Малоун.

Брэддок помедлил.

— С условием.

— Назови.

— Одна из работ должна быть обязательно... — Брэддок посмотрел на Сиену. — Я полагаю, Беатрис — это ваш псевдоним.

Сиена, порозовев, кивнула.

— Я бы хотел, чтобы эти десять работ включали ваш портрет.

Малоун улыбнулся:

— А вот об этом не беспокойся. Во-первых, в известной степени она именно Беатрис, а во-вторых, я напишу много ее портретов.

На следующее утро в десять они стояли на веранде, любуясь безоблачным небом.

— Спасибо за все. — Сиена поцеловала Брэддока в щеку.

Он схватился за то место, куда она поцеловала, и покраснел.

— Жаль, что вы так скоро уезжаете.

• Предыдущая
• 42/61
• Следующая