Кровавая клятва - Моррелл Дэвид - Страница 38

• Предыдущая
• 38/44
• Следующая

— Прекрасно. Приступим к делу. Я буду с вами откровенен, — сказал Сен-Лоран Хьюстону. — Без экивоков.

— He вижу в этом смысла.

Голос был резким и злым. Хьюстон повернулся в ту сторону, откуда он раздался, и увидел своего братца Чарльза. Медальон покачивался на его шее.

— Не согласен. Ему ничего не следует рассказывать. Слишком рискованно. Я бы предложил убить его и покончить с этим.

— Это нам известно, — сказал Сен-Лоран. — Ты нам несколько раз об этом говорил. И даже несколько раз пытался его убить. Но вот почему-то не преуспел.

— На сей раз ошибки не случится.

— Это ты убил мою жену? — спросил Хьюстон.

Чарльз надменно скривился.

— Ты? — Голос Хьюстона поднялся до небывалой высоты, он поставил бокал на стол и поднялся на ноги. — Ты вел тот фургон?

— Разумеется, нет.

— Но отдал приказ? Ты тот, кто ее убил, я спрашиваю?

Взбешенный до последней степени, Хьюстон двинулся через зал. Угол зрения сузился, и он видел лишь одного Чарльза. Пит вытянул руки. Чарльз отступил, пытаясь ускользнуть.

— Мистер Хьюстон, — произнес Сен-Лоран.

Еще шаг.

— Я не могу этого позволить, — продолжил Сен-Лоран. Чарльз забежал за стол. Хьюстон сделал следующий шаг и почувствовал сдерживающие его руки.

Охранник надавил Питу на точки, находящиеся за ушами. Боль была непереносимой, и американец упал на колени. Он скорчился, не в силах даже застонать. Но боль также быстро пропала. Охранник отошел. Пит хватал ртом воздух и растирал шею.

— Не испытывайте мое терпение, — предупредил Сен-Лоран Хьюстона. — Вы здесь гость. Вот и ведите себя подобающим образом.

Пит кивнул, массируя пульсирующую шею.

Чарльз осклабился, стоя за столом.

— Вы видите. Этот человек невменяем. Ему не следует доверять.

— Выбор сделан. Отступать не в наших правилах.

— Но…

— Хватит пререкаться! — На сей раз выступил отец Хьюстона. — Мы встретились для того, чтобы все утрясти. Я говорил и от себя, и от имени Жака, предлагая данное решение.

— Меня волнует лишь безопасность моей дочери, — сказал Монсар. — Я хочу, чтобы ее жизни ничто не угрожало. — Трясясь, он начал тянуть за синяки и шрамы на своей физиономии. Грим нелепыми полосами резины отставал от лица.

— Он прав, — согласился Фонтэн. Сунув руку в карман своего моряцкого пиджака, он вытащил тяжелый серебряный портсигар. — Все эти споры — бессмысленны. — Он закурил сигарету. — Давайте придерживаться принятого решения. — Он помог Хьюстону подняться на ноги и дал ему сигарету. — Возьмите. Сядьте и послушайте. Это касается вашего будущего.

Глубоко затянувшись, Хьюстон сел в кресло. На Чарльза он не смотрел, хотя взгляд молодого человека прожигал в нем дырку.

— Все согласны? — спросил Сен-Лоран.

Никто не произнес ни слова. Пит почувствовал царившее в зале напряжение.

— Вот и отлично. Послушайте, мистер Хьюстон, вы пишете всякие выдуманные истории. Вот, позвольте вам одну такую рассказать. В тысяча девятьсот сорок четвертом году я был двойным агентом у немцев.

— И вы так спокойно в этом сознаетесь?

— Мы ничего не достигнем, если я буду вам врать. Я же хочу, чтобы вы поверили в мою добрую волю.

От подобной прямоты у Хьюстона захватило дух.

— Я давал информацию о передвижениях союзников. За это боши платили мне золотом. Из подобных начинаний вырастают большие дела. Я решил, что если бы у них было мало золота, то они бы не стали тратить его на мою оплату. Значит, его много. Немцы тогда бежали, грабя все, что попадалось под руку. У них могли быть тайники, где богатств не счесть. Все дело было в том, чтобы выманить их секреты.

Хьюстон выпрямился в кресле.

— Так, значит, вот в чем дело… Вы просто-напросто украли у немцев…

— Не следует забегать вперед и делать неправильные выводы. Все гораздо сложнее, чем вы можете себе вообразить. Я не крал золото. Мне не пришлось этого делать. Мне его отдали.

Хьюстон нахмурился.

— Немецкий генерал стоял перед дилеммой. Он был уверен в том, что война вскоре кончится и Германия ее проиграет. Фатерлянд обанкротился. Но богатства, стекавшиеся в Германию, можно было пустить на следующие войны.

— Безумие.

— Так же посчитал и немецкий генерал. Бессмысленные страдания, новые зверства и жертвы. Золото, из-за которого умерло столько народа, станет поводом для очередных убийств. Но не соглашаться с Гитлером значило самого себя приговорить к смерти. К тому же генерал понял, что Гитлер вовсе не приветствует храбрость возвращавшихся офицеров. Наоборот, за свои провалы они расплачивались жизнями. Поэтому особого смысла в возвращении в Фатерлянд не было. Генерал вспомнил о том, что оба его сына погибли в битвах, а жена умерла от горя. Какое же у него будущее? Разумеется, довериться своим офицерам он не мог. Ему был нужен человек, абсолютно беспринципный. Он послал за мной. “Десять миллионов долларов золотом — твои, — сказал он мне. — За то, чтобы помочь мне скрыться и не попасть в лапы союзникам”. Он хотел сбежать в Южную Америку, где мог бы жить в свое удовольствие. На свою долю.

— И вы согласились?

— Самым трудным оказалось отыскать готовых мне помочь людей. Своим соотечественникам я не доверял. Они чересчур любили родину и не хотели иметь дела с предателями. Зато, изучая американцев, я обнаружил одно подразделение, которому мог довериться. Молодые солдаты были столь напуганы жестокостью битв, что могли легко дезертировать. Разве что никакого будущего у дезертиров не было. Поэтому они нуждались в некотором убеждении, стоившем мне нескольких миллионов долларов.

— И что дальше? — спросил Хьюстон.

— Я сообщил генералу, что союзники вскоре пойдут в атаку. Он отправил всех солдат — включая тех, кто сторожил золото, — на фронт. Это было логично. Кто будет красть золото, когда вокруг идет битва?

— Смятение, — проговорил Хьюстон. — Пока немцы ждали атаку с одной стороны, с другой им вонзили нож в спину.

— Генерал ждал нас у грузовиков, на которых было спрятано золото.

— Вы взяли их и смылись?

— Точно. Нам повезло. Мы шли ва-банк. Мы стали богатыми.

— Как же вам удалось исчезнуть с таким грузом? В разоренной войной Франции? А немцы вас не преследовали?

— Золото мы спрятали. Грузовики отогнали за пятнадцать километров от этого места. А форма позволила нам пробраться через позиции союзников.

— Генерал…

— Был, разумеется, одет точно так же, как и мы. Через месяц, с помощью невероятного количества всяких ухищрений, мы добрались до Южной Америки. Когда закончилась война, многие немцы захотели избежать оккупации. Я не хочу сказать, что мы помогали всяким маньякам. Но столько генералов стремились избежать участи Гитлера… Они боялись Нюрнбергского судилища, и мы предоставляли им спокойную поездку в Южную Америку. Они отлично платили за наши скромные услуги.

— Но в пятидесятом вы вернулись во Францию.

— Он знает, — пораженно пробормотал Фонтэн.

— Ну пусть тогда сам и скажет.

— Вы появились именно в этот момент, Монсар, — сказал Пит. — Пока вы скрывались, то вам в голову пришла новая идея. Франция была для вас основной базой, так как тут было спрятано золото. А Монсар был вашим давнишним приятелем. Вы подкупили его гостиницей. В старых регистрационных книгах вашего суда он подыскал нужные варианты и рискнул сделать вам новые удостоверения личности и свидетельства о рождении. А затем спалил здание суда, чтобы никто не докопался, что ваши имена — это имена давно почивших детишек.

— Очень впечатляюще.

— А священник?

— У меня произошло мгновенное помутнение рассудка. Я совершил признание на исповеди. Я же говорил, что был молод и испуган. Рассказал все, уповая на обет молчания.

— Положились на честного человека.

— Я знал, что он ничего не скажет.

— А потом все-таки убили его.

— Не совсем так. Это сделал ваш брат.

— Но зачем?

— Спросите у него.

— Священник слабел, — выступил Чарльз. — Он мог все рассказать.

• Предыдущая
• 38/44
• Следующая