Испытание - Моррелл Дэвид - Страница 38

• Предыдущая
• 38/50
• Следующая

Он слегка отпустил от себя Сару.

— Послушай меня. Я должен туда вернуться. Снег и ветер кончилась, теперь не так уж холодно. Ты сможешь спокойно поспать. Я сделаю укрытие, ты ляжешь в спальник, и лошадки останутся с тобой, так что ты будешь тут не одна. Сейчас мы что-нибудь поедим быстренько, и ты ложись. А я должен вернуться обратно.

Она не произнесла ни слова, только смотрела на него все тем же отрешенно-безучастным взглядом, пока он доставал из карманов еду. С тех пор как они покинули избушку лесника, он взял за правило носить с собой еду: шоколад, вяленое мясо, соль. Они молча поели. Лошади рыли копытами снег, пытаясь добраться до травы, и изредка всхрапывали.

— Нам не в чем согреть воды. Но снег есть нельзя, — сказал Борн. — Ты только замерзнешь еще больше. Поэтому придется потерпеть, Мне очень не хочется оставлять тебя здесь, но я должен идти, а тебя с собой взять не могу. Обещаю, что скоро вернусь. Чтобы тебе не было так страшно одной, постарайся заснуть. Когда ты проснешься, я уже приду. Обещаю тебе — я вернусь.

Девочка держала в руке плитку шоколада и смотрела на отца. Потом киврула равнодушно. Он выкопал яму в снегу, положил туда спальный мешок, прикрыл лапником, уложил в него Сару и застегнул “молнию”. Поцеловав дочь, Борн взглянул на нее еще раз и отправился в путь.

Сначала он решил идти пешком. Он боялся, что лошадь может заржать и выдать его, к тому же ночью по лесу пешком передвигаться сподручнее, чем верхом. Но, почувствовав, насколько закоченели ноги и сообразив, как далеко от города он в результате своего панического бегства очутился, отказался от этой идеи. Без лошади ему не одолеть путь туда и обратно.

Каурая четко придерживалась их старых следов. Еще не рассвело, когда они оказались на опушке. Впереди простиралось заснеженное поле. Пока все складывалось весьма удачно.

Борн слез с седла и надежно привязал лошадь под деревом. Снег поскрипывал под ногами. Высокая трава кое-где еще торчала из-под снега. Было облачно. Город догорал; кое-где еще взмывали вверх ярко-оранжевые языки пламени. На фоне виднелись силуэты немногочисленных уцелевших зданий.

Борн двинулся вперед, придерживаясь конского следа. Кое-где следы почти исчезали, заметенные ветром и продолжавшимся снегопадом, но все равно их было легко разглядеть — более темные углубления на сером снегу. Чем ближе к городу, тем яснее они были видны.

Вначале он шел, не испытывая страха. Он знал, что на фоне чернеющего за спиной леса его издалека не разглядеть. Но по мере приближения к городу он пригибался все ниже, опасаясь, что теперь отблески пожара могут высветить его силуэт на более светлом снегу.

Маловероятно, что они устроили засаду прямо здесь, в поле. Вряд ли они думают, что он вернется. В этом нет никакого смысла. Разумеется, кроме одного: вернуться за телом Клер. Подумав, что не может исключить такой возможности, Борн снова испугался, пригнулся, а потом и вовсе пополз. В толстых шерстяных перчатках руки вполне согрелись, но теперь пришлось одну снять и засунуть в карман куртки, чтобы достать пистолет. Настывший металл неприятно холодил ладонь.

Он полз, стараясь вспомнить место, где упала Клер. Они уже выехали за город и были примерно в середине поля. Впрочем, он мог и ошибиться в расстоянии, и ему только показалось, что они ускакали так далеко. Во всяком случае. Клер тогда была слева, значит, теперь надо смотреть справа, немного в стороне от следов. Придется взять правее.

Зарево стало ближе. Слева послышался какой-то звук — словно кто-то царапал землю. Борн замер, прислушиваясь. Потом прополз еще немного и снова прислушался. Тишина. Наверное, какой-то кролик или суслик вылез из норы. А может, ему просто померещилось. Он пополз дальше.

На снегу плясали красные отблески пожара. Внезапно на фоне города — или того, что от него осталось, — он различил движущуюся фигуру и схватился за пистолет. Сжимая его изо всех сил, чтобы унять дрожь, он ждал. Фигура исчезла. Борн огляделся, прислушался и, забирая вправо, пополз туда, где, по его предположению, могла упасть Клер. Представив себе, как он доберется до нее, прикоснется рукой, увидит ее лицо, он помотал головой.

Борн не удивился, не найдя Клер там, где рассчитывал. Он понимал, что может ошибиться, и был готов повторить попытку. Слева опять послышался царапающий звук. Он замер. Выдержав паузу, которая показалась бесконечной, он снова двинулся вперед. Руки онемели от холода. Пришлось сунуть их за пазуху и интенсивно поработать кистями, чтобы разогнать кровь. Клер он до сих пор не нашел, хотя оказался уже так близко от окраины города, что человек, бродивший по пепелищу — если он там еще был, — мог легко заметить его. Он заполз слишком далеко, она должна быть где-то позади. Борн повернулся и пополз обратно, думая о том, каково Cape — совсем одной в лесу. Хотелось найти Клер поскорее и забрать ее тело, чтобы можно было бы ее где-нибудь похоронить, хотя бы завалить ветками или камнями — как угодно, лишь бы те не нашли ее утром. Но он не мог позволить себе торопиться. Он должен использовать все шансы, проверить каждый сантиметр земли, где она может быть, вдоль и поперек прочесать следы, проползти, тщательно высматривая все бугорки и впадины. Вперед! Главное — не останавливаться!

Нет, теперь он оказался слишком далеко от города. К тому моменту, когда в нее попала пуля, они не могли ускакать так далеко. Надо поворачивать назад, к городу. Наверное, он тогда не дополз немного. Повернул слишком рано. Еще бы несколько футов — и он точно нашел бы ее.

Борн повернул назад, взял правее собственных следов и пополз. Миновав то место, где остановился в первый раз, продвинулся дальше, совсем к окраине города. Нет, здесь ее просто не может быть. Он отправился в обратный путь, останавливался, оглядывался, прислушивался, опять полз…

Он не заметил, когда начал плакать. Просто в какой-то момент ощутил, как по щекам текут слезы. Он тер глаза рукой, но слезы продолжали литься безостановочно, примораживая ресницы и ледяными дорожками мгновенно застывая на лице. Он ничего не мог поделать с собой. Они нашли ее. Все кончено — они ее нашли. Ведь Кессу нужны доказательства. Опять вспомнился старик с его рассказом об индейской девочке. Он вскочил и бросился бежать, спотыкаясь, вдоль той едва видимой полосы, на которой можно было еще найти Клер, затем рванулся прямо через поле — к лесу. Куда угодно — только не думать об этом! Он кричал и рыдал на бегу, пока сильнейший удар о ствол дерева не отбросил его назад.

Возможно, он даже на какое-то время потерял сознание.

Он помнил только, что очнулся в снегу. Было трудно дышать. Ощупав лицо, он понял, что разбил нос. Кое-как утеревшись снегом, он поковылял в темноте, пытаясь найти лошадь, потом сообразил, что идет не в ту сторону. Найдя ее, долго отвязывал, кое-как взобрался в седло, ухватившись за гриву, несильно вздернул удила и двинулся в глубь леса.

Они нашли Клер.

Теперь он не мог сделать для нее ничего.

Небо стало светлеть. Облака ушли. Борн понял, что провел в поисках Клер почти всю ночь. И единственным утешением было то, что, вернувшись к Саре, он застал ее крепко спящей в своем спальном мешке. Почти машинально он привязал лошадь, равнодушно отметил, что гнедая кобыла, с которой упасла Клер, сама нашла дорогу и стояла неподалеку, привязал и ее, потом осторожно, стараясь не разбудить, прилег рядом с Сарой, потер лицо снегом, чтобы убрать засохшую кровь, и наконец задремал.

Он перестал следить за временем. Вначале, когда та троица добралась до них в охотничьей хижине и им пришлось бежать в горы, он аккуратно вел счет дням. Борн точно помнил, что началось все в пятницу. В субботу они ночевали у горного ручья с озером и водопадом. На следующий день, в воскресенье, Сара заболела и они спустились к будке лесника. В понедельник обнаружили город. Или нет, город они нашли в тот же день к вечеру? Уже забыл. За столь короткий промежуток времени произошло так много, что Борн вполне, мог сбиться, прибавить или упустить день-другой. Когда погибла Клер — в понедельник, во вторник, в среду? Решив, что это случилось 28 октября, во вторник, он какое-то время ещё отсчитывал дни, начиная с этой даты, но потом перестал. Дни мелькали, почти не отличаясь один от другого, сливаясь в недели, и, в конце концов, он бросил все попытки восстановить точную хронологию. Потом он запутался и в месяцах.

• Предыдущая
• 38/50
• Следующая