Что делать, если твой классный руководитель – Сатана (СИ) - "Шеол" - Страница 49
- Предыдущая
- 49/68
- Следующая
– Не то что бы... – Иуда снял очки и устало потер переносицу и тут же странно оживился, – не драматизируй, пожалуйста. Я не стану назначать свиданий с врагом. Мы правда случайно встретились. На крыше. Люблю я это чувство, знаешь, когда ветер в ушах свистит и будто шепчет что-то. Тихо так. И сразу спокойно на душе становится, сердце так стучит сладко, будто и нет в этом мире никого, кроме тебя, крыши этой, и ветра. Смотришь вниз. А там высота безумная... И...
– Прыгнуть не хочется? – мрачно поинтересовалась я, прервав его мысль. Потому что вдруг испугалась чего-то.
– Хочется, – неожиданно подтвердил Искариот, глядя прямо на меня блестящими глазами. – Но толку от этого... Пять секунд сумасшедшего восторга, и ломаные кости, заживающие за минуту. Я же теперь бессмертный.
– Не говори больше так, пожалуйста, – хрипло попросила я, уставившись перед собой.
Нечистый недоуменно изогнул бровь.
– С чего б? А хотя, знаешь, неважно. Просто те, кто может меня убить, убивать не станут, садисты, – он усмехнулся, но в голосе просквозила плохо скрываемая горечь. – Ну, слушай дальше. Юлька эта там же была, тоже случайно оказалась. Высматривала что-то в небе своем... Видимо, настроения убивать... хех... у нее не было, вот мы и разговорились. Она мне поведала, как так получилось, что ее к «светлым силушкам» переманили... Неинтересная история, скажу я тебе. Все так скучно и обыденно... Вот рождается чрезвычайно одаренная девочка; а Юлька, кстати, как ни странно, гораздо талантливее тебя. Ну так вот, растет она в любящей семье рьяно верующих христиан, достигает сознательного возраста. И тут к ней приходит вестник. Небесный. И сообщает о великом предназначении: не допустить перерождение Сиеры, или что-то вроде того. От таких предложений еще никто не отказывался, насколько я знаю. Ну и есте-ественно она согласилась нести в массы свет и добро, даже не уточнив при этом, что практически полностью лишается собственной воли, а за самодеятельность будет подвергаться наказаниям. Видала, как ее отметелили? Вот такой образ жизни я и ненавижу. Господин Белиар и то лояльнее. Ну, а я девчонке про себя рассказал, зря, наверное, – Нечистый вздохнул и беспечно закинул руки за голову.
– И что рассказал? – очень осторожно, опасаясь спросить лишнего, уточнила я.
– Да... – он как-то странно устало взглянул на меня, – зачем тебе? Да и долгая это история, не в двух словах... Папаша мой большим пьяницей был, все из дома нес, только б на выпивку денег хватало, – Иуда ненадолго замолчал, задумчиво глядя куда-то в сторону, будто раздумывая, стоит ли продолжать; а может, ему просто говорить тяжело было, – сестру мою продал. За долги. А она ведь мне единственным близким человеком была, да и совсем маленькая еще. Ну, хотя бы умерла на свободе... – Нечистый замолчал и отвернулся, нервно кусая губу.
И видеть его, обычно чересчур самоуверенного и немного даже саркастичного, таким было непривычно. И оттого даже немного страшно, что все-таки не ту тему для разговора я выбрала. По себе ведь знаю, как это чертовски мерзко, когда твои старые раны бередят...
Тут я почувствовала, что автобус куда-то поворачивает, а проносившиеся мимо, в грязном от засохших дождевых капель стекле, смазанные деревья резко дернулись и остановились. Водитель объявил, что наконец достигнуто место вожделения. А именно не конечный пункт, а остановка, где можно сходить в туалет, выбросить мусор и накупить всяких пирожков.
– Ладныть, – Иуда поднялся, оправляя рубашку, – пойду с твоими одноклассниками поговорю, а то скучная ты.
Хм, да сегодня прямо мой день, все так «прекрасно» складывается...
Выходила я последней, так как сидела у окна и решила разом выпустить ополоумевший класс на поиски воды и пропитания. Настроение было совсем дурацкое, казалось, я от любой мелочи взбеситься могла, и это как ни странно, тоже несказанно раздражало.
Выходя из автобуса, я, конечно же, споткнулась, и чуть было не полетела вниз, где мне встречалась чудесная перспектива разбить себе нос или чего-нибудь еще. Но меня грубо схватили за руку чуть выше локтя, и перспектива эта испарилась легким дымом, так и не получив заветной возможности воплотиться в реальность. Я вырвалась и, пробормотав сдавленное: «Не стоило» – в сторону классного руководителя, выбежала на улицу.
Воздух был странным, каким и всегда бывает на таких стоянках, запах поля, смешанный с бензином от надымивших фур. А из кафе еще и пирожками пахло. Ну вот, я есть хочу, как выяснилось. Отойти бы куда-нибудь, чтоб не мучаться от голода; деньги-то дома остались...
Я прислонилась щекой к какой-то будке, которая дальше всех стояла за двухэтажным автобусом. Здесь вроде ничем таким уже не пахло.
– Чего же ты грязь лицом обтираешь, Макарова, – послышался сзади насмешливый голос.
Я обернулась с твердым намерением сказать что-нибудь колкое. Даже рот раскрыла. И закрыла. Потому что не выдержала и доверчиво обняла Дьявола за шею.
– Мне плохо... – когда говорила об этом, имела в виду как раз-таки физическое состояние, потому о душевном я еще вчера решила не ныть.
– Голова кружится? – он немного меня отстранил, разглядывая побледневшее лицо. Я кивнула.
– Последнее время что-то все чаще и чаще, – мрачно заметил Князь.
Я вгляделась в его глаза, снова оба зеленые. Уже заметила: Дьявол на людях никогда черный глаз не показывал.
– Есть хочется... – как бы между прочим пробормотала я.
– Потом, когда приедем. На экскурсию ты, полагаю, в таком состоянии, не пойдешь, значит, время у нас будет.
В таком состоянии? Ну да, голова кружится, голод мучает, да еще и коленки от твоей близости дрожат...
Я поморщилась. Как это по-девчачьи, совсем розово-сопливо прозвучало. Но кто ж думал, что все, черт возьми, на самом деле так плачевно.
– Слушай, – робко начала я, сжимая в своей похолодевшей внезапно ладони его руку, – я никогда не знала, что у тебя на душе. Да и сейчас не знаю. Насильно лезть не буду, так что просто спрошу: рассказать не хочешь? Ты ей хоть в любви признавался?
– Нет, – Дьявол улыбнулся, – знаешь, порой теплые пальцы на щеке и то больше скажут. Слова... они же пустые почти всегда, толку в них.... Пора бы учиться и без слов все понимать.
Я тихо вздохнула. Порой, и правда, все-все и без ненужных уточнений ясно было. Но лучше от этого на душе все равно не становилось...
– Знаешь, что меня беспокоит? Помнишь, Вельзевул про шпиона говорил? Эта правда, похоже. Мерзко так, что кто-то близкий, из моего окружения, крыса, оказывается, – в низком голосе Сатаны отчетливо прозвучало ледяное презрение, я даже поежилась, невольно сжав его руку.
И тут со стороны стоянки послышался телефонный звонок. Знакомая мелодия.
Ах ну да, как же это я запамятовала. Это ж телефон Алинушки, экой я беспечный холоп. Хм, а здесь, в глуши, оказывается, еще и сеть ловит? Интересненько, может, и мне родителям звякнуть, так, ради интереса. Типа: «Привет, это Аня. Как вы там, Родину-то еще не забыли? У меня все вроде нормально, я тут с Сатаной на днях познакомилась, а еще умру, наверное, скоро». А на том конце трубки: «Дорогой, ты мне изменяешь?! Тут тебе какая-то Аня звонит!»
Было б забавно. Я, конечно же, слишком драматизирую, но все равно где-то глубоко в душе боюсь чего-нибудь этакого. Поэтому и не позвоню. Да и вообще, к черту их. Буду маленькой сопливой неблагодарной свиньей. Но лица их я уже почти забыла, так что и обижаться нечего.
– Ты чего здесь стоишь? – из толпы вынырнул Искариот и схватил меня за руку.
– Да все замолчите, пожалуйста! Это очень важный звонок! – послышался взволнованный Алинин голос. – От моего агента.
– Пора... – вишневые глаза Нечистого хитро сверкнули, и он утащил меня к автобусу.
Королева мод вскочила на ступеньки и грациозно проникла в салон с целью поговорить без свидетелей и шума. Ну а меня туда с неведомой целью затащил Иуда.
– Смотри и восхищайся мной, – ехидно усмехнулся он. – Можешь подыграть.
- Предыдущая
- 49/68
- Следующая
