Черный вечер (сборник) - Моррелл Дэвид - Страница 16

• Предыдущая
• 16/66
• Следующая

— Значит, вы не хотели... — Девушка закусила губу.

— Мне очень жаль...

— Но вы же со мной разговариваете! Я слышу ваш голос и в аудитории, и дома, идаже во сне... Вы говорите, что хотите меня...

По коже побежал мороз.

— Вам просто кажется...

— Нет, ваш голос слышен так отчетливо! Когда я читаю, или учу, или...

— Как же вы можете его слышать, если меня самого нет?

— Вы посылаете мне мысли! Сосредоточиваетесь и вкладываете их в мое сознание.

Горло судорожно сжалось. Нужно срочно найти какой-то аргумент, что-нибудь весомое.

— Знаете, я не верю в телепатию и никогда не пытался посылать вам мысли.

— А неосознанно?

Я покачал головой. Ну как бы ей помягче объяснить, что на всем потоке она самая непривлекательная? В ее группе столько хорошеньких студенток, что даже если бы я не был женат, то ни за что бы не стал строить ей глазки.

— Вы слишком много занимаетесь, — осторожно начал я. — Занимаетесь так усердно, что постоянно думаете обо мне и даже слышите мой голос Я люблю свой предмет и стараюсь делать лекции яркими и незабываемыми — вот студентам и кажется, будто я говорю с каждым из них отдельно.

— Вы не имеете права так учить! — закричала студентка. — Это жестоко! Несправедливо! — По щекам потекли слезы. — Идиоткой меня выставили!

— Простите, не хотел...

— Не хотели, но сделали! Сбили с толку, обманули!

— Нет, вовсе нет, постарайтесь упокоиться.

Девица поднялась так резко, что я вздрогнул: вдруг набросится на меня с кулаками или начнет кричать, что ее изнасиловали? Черт побери, ну почему я не оставил дверь открытой?

Рыдая, Саманта выбежала из кабинета, а я, потрясенный до глубины души, курил сигарету за сигаретой. На лестнице слышались всхлипывания, затем шорох удаляющихся шагов, и, наконец, громко хлопнула входная дверь.

Тишина, целительная тишина...

Примерно через час я увидел ее на лекции. К счастью, Саманта привела себя в порядок, только припухшие глаза свидетельствовали о неловкой утренней сцене. Не студентка, а пчелка какая-то: ни на секунду не отвлекалась, ловила каждое мое слово.

После звонка я попробовал расспросить молодого аспиранта, который вел в этой группе семинары.

— Сэм? Конечно, я ее знаю. Троечница, серость и посредственность. Представляете, записалась ко мне на консультацию, но вместо творчества Хемингуэя расспрашивала о вас. Можно сказать, инквизиторский допрос учинила. Бедняжка, мне ее жаль...

— Почему?

— Сэм так некрасива, что парни за сто метров ее обходят. Подруг тоже нет. Зато есть какие-то проблемы с отцом. Хотя ничего определенного она не сказала, по-моему, я знаю, в чем дело. У нее три сестры-красавицы, и к ней папочка относится как к гадкому утенку. Бедная дурнушка старается его порадовать, прямо из кожи вон лезет, а папаша внимания не обращает. А вы якобы на него похожи.

— Что? Я похож на отца Сэм?

— Ну, лет на десять помоложе, а так практически одно лицо.

...Дня через два, в восемь утра, поднявшись на третий этаж, я снова наткнулся на Саманту.

Убеждая себя, что все под контролем, я вошел в кабинет. Словно прочитав мысли, девушка оставила дверь открытой. Саманта сидела прямо, как сабля, и буравила меня взглядом.

— Это снова случилось, — объявила она.

— На лекции я на вас даже не смотрел.

— Нет, все началось позже, когда я сидела в библиотеке. А потом, когда я в кафетерий зашла, голос звучал так ясно, будто вы за соседним столиком сидели.

— Сколько было времени?

— Половина шестого.

— В то время я ужинал с деканом. Уверяю, Сэм, никаких мыслей я не посылал, даже не думал о вас.

— Я ничего не сочиняю: вы хотели со мной переспать!

— Я хотел, чтобы декан выделил деньги на нужды факультета! Только и думал, как его убедить. Ничего не вышло, и я направил все свои силы на то, чтобы не напиться.

— Но голос...

— Все ваши фантазии... Если бы я пересылал вам мысли, то разве стал бы отрицать? Зачем, если я хочу затащить вас в постель?

— Мне страшно...

— У вас проблемы с отцом.

— Что?

— Мой помощник рассказал, что я похож на вашего отца.

Саманта побледнела:

— Это должно было остаться тайной!

— Я сам его расспросил.

— Если вы напоминаете мне отца, а я хочу с вами спать, значит, на самом деле я хочу спать...

— Сэм, не надо!

— ...со своим отцом! Вы что, издеваетесь?

— Нет, даже не думал! Вы просто запутались в себе. Может, стоит обратиться к...

Договорить мне Саманта не дала. С красным от стыда и слез лицом она бросилась вон из кабинета.

Больше я ее не видел. Через час началась лекция, но в аудитории ее не было, а через день из деканата пришло заявление, что мисс Перри отказывается от моего курса.

Я с радостью забыл о Саманте.

Быстро пролетело лето, и пришла осень. В начале ноября мы с женой засиделись глубоко за полночь, ожидая, когда подведут предварительные итоги президентских выборов.

Где-то около трех зазвонил телефон. Раз звонят в такое время, значит... Кто может звонить в такое время?

Я как раз собирался достать пиво из холодильника и от резкой телефонной трели больно ударился головой о полку. Растирая набухающую на лбу шишку, я покосился на Джин: кому брать трубку?

— Наверное, кто-нибудь из друзей. Сейчас все, кому не лень, прогнозы делают.

На самом деле я боялся, что что-то случилось с родителями. Один из них заболел или, не дай бог...

— Алло? — сняла трубку Джин. Судя по выражению лица, звонят явно не друзья. — Это тебя, какая-то девушка.

— Что?

— Голос молодой, мистера Инграма спрашивает.

— Черт, студентка!

— Почему она звонит в такое время?

От волнения я забыл закрыть дверцу холодильника.

В браке я действительно счастлив. Конечно, у нас с Джин были проблемы, но мы смогли найти разумный компромисс. Моей жене тридцать пять, она очень привлекательная, умная и терпеливая. Однако всякому терпению есть предел: кто знает, какие предположения она строит?

— Вот сейчас и выясним. — Я выхватил трубку и, словно стараясь оправдаться в глазах Джин, закричал: — Да! Кто это?

— Я вас слышала, — жалобно проговорил дрожащий женский голос.

— Кто это? — раздраженно переспросил я.

— Я.

В трубке послышался какой-то треск.

— Что за "я", черт возьми?

— Сэм.

Колени задрожали, в немом отчаянии я прислонился к стене.

— В чем дело? — потребовала Джин, ее голубые глаза презрительно сузились.

— Сэм, сейчас три часа ночи. Неужели нельзя подождать до утра?

— Три часа? Нет, только час...

— Нет, три! Слушай, я знаю, сколько времени!

— Пожалуйста, не злитесь. Я слушала радио, диджей объявлял время...

— Где ты сейчас?

— В Беркли.

— В Калифорнии? Сэм, у нас же разные часовые пояса... В Айове уже три...

— Я забыла...

— Что за чушь! Ты пьяна?

— Не совсем...

— Что, черт возьми, это значит?

— Таблетки выпила, целый пузырек, а названия не помню.

— О боже!

— А потом услышала ваш голос...

— Да у тебя галлюцинации!

— Вы меня звали, просили прийти, заняться с вами любовью...

— Прийти в Айову? Бред какой-то! Сэм, не выдумывай! Я ни о чем тебя не просил!

— Вы лжете! Ради бога, скажите, почему вы лжете!

— Я не хочу с тобой спать! Хорошо, что ты в Беркли... Там и оставайся. Лучше врача вызови! Ты что, не понимаешь? Все дело в таблетках. Из-за них у тебя и начались галлюцинации.

— Я...

— Сэм, запомни раз и навсегда: никакие мысли я тебе не посылаю; я даже не знал, что ты в Калифорнии. Боже, Беркли в двух тысячах миль отсюда!

Девушка не ответила. В трубке послышался треск.

— Сэм...

Длинные гудки. Сердце судорожно сжалось, и, тяжело вздохнув, я положил трубку.

— В чем дело? Что это за Сэм, которая звонит в три часа ночи и хочет с тобой переспать? Что ты натворил?

• Предыдущая
• 16/66
• Следующая