Зачет по выживанию - Кузьмин Владимир Анатольевич - Страница 19

• Предыдущая
• 19/61
• Следующая

Все сидели и молча жевали. Как их тогда уговорили перекусить, он до сих пор не понимал, потому что все были в состоянии аффекта. Или в шоке, или в прострации, или во всем сразу. Хотя это может быть вообще одно и то же. Хреново им было, если сказать по-простому. Если честно, даже он сам только делал вид, что ничего особенного не случилось. А вот когда сел и стал жевать, в самом деле пришел в себя и даже на какой-то миг посчитал приключение очень увлекательным. Но через миг реальность повернулась к ним еще более страшной стороной.

Вот сейчас, прямо сейчас это должно произойти. И точно, Семен увидел, как Алена подошла к Антону Олеговичу, который с первых минут попробовал построить для них обратный портал, но ничего у него не выходило, и он решил передохнуть вместе со всеми, а может, уже и убедился в бесполезности своих попыток. Алена ткнула пальцем в небо, Антон Олегович выронил бутерброд.

Семка, и тот, что из прошлого, и тот, что сейчас, невольно тоже посмотрел вверх, хотя сейчас он знал заранее, что там увидит. Парившие высоко-высоко птицы казались небольшими и безобидными, пусть выглядели странновато: этакая трапеция с коротким хвостом у вершины и длинной шеей с противоположной стороны, заканчивающейся несоразмерно крупной головой. Но они летали где-то в недостижимой вышине и внимания не привлекали. А тут стали спускаться вниз, и выяснилось, что размером они с хорошего кондора, что под ними по двое можно разместиться. К тому же стало видно, что и не птицы это, а то ли огромные летучие мыши, отчего-то с длинными, как у лебедя, шеями и вытянутыми головами, а может и вовсе птеродактили.

Спасибо Алене, что вовремя их заметила. Антон Олегович успел поставить защитный купол, потому что летучие твари начали пикировать на них одна за другой, ударялись в защиту, заваливались после ударов на камни, неуклюже взлетали, набирали высоту и вновь бросались в атаку. Семена, уже пережившего все это один раз, вновь захлестнуло страхом, он в очередной раз зажмурился. А когда открыл глаза, увидел, как Войцек, которого тогда очень долго буквально на коленях умоляли попробовать сделать это, все же стал спускать их по одному к подножию, потому что иного способа спуститься по гладкому отвесному склону не существовало. Там, куда они шли, веревки им были не нужны, а сплести их здесь на месте было не из чего. Да и время поджимало, долго бы они без воды, при постоянных атаках гнусных летучих тварей, продержались бы? Он тогда вызвался первым испытать на себе способности Войцека к левитации, заявив, что он самый легкий из мужчин. На самом деле он надеялся, что Войцек все еще обижен на него из-за постоянных насмешек, и ему не жалко будет Семена уронить, а значит, он не будет при первой попытке уж очень сильно нервничать. Но Войцек его не уронил, а спустил благополучно, отчего почувствовал в себе уверенность и уже деловито и почти без ошибок опустил к подножию скалы всех и самого себя. Почти без ошибок, потому что Антон Олегович вынужден был в тот момент создать очень сложную и непривычную конфигурацию защиты, та, видимо, вышла в некоторых местах совсем непрочной, и одна из птичек, которые ни в какую не желали угомониться, смогла ее пробить. Правда, она уже не рассчитывала на это и по инерции врезалась в камни. Но едва не сшибла со скалы кого-то из ребят, едва не заставила Войцека уронить фрау Каролину да и сама оказалась внутри защитного купола. Стала дергаться, тянуться клювом к остававшимся на скале… Могла бы натворить много чего, но Настя… Настя сначала – не приближаясь к ней! – отшвырнула эту мечущуюся, вопящую благим матом, клацающую зубами и скребущую когтями камни так, что крошки летели, живность в сторону, а следом попросту свернула ей шею. После чего некоторые стали Настю бояться и сторониться, а Семен, напротив, проникся к ней огромным уважением.

Картинка неожиданно исчезла, Семен поозирался по сторонам, но увидел пустое место и недалеко от подножия скалы выложенную ими камнями стрелу, указывающую направление, в котором они ушли искать места, где возможно прокормиться и просто выжить.

И только после этого он сообразил, что сам вовсе не стоит на скале, а скорее висит в воздухе заметно в стороне. Но ноги ощущали опору, он попробовал рассмотреть ее и ничего не увидел. Ни опоры, ни собственных ног. Отчего-то это его испугало так, что он потерял сознание и провалился в черноту.

Семен почувствовал себя висящим в воздухе, а следом ощутил резкий запах рыбы. Его от этого запаха слегка замутило, и он открыл глаза.

– Это меня что, на руках несли? – спросил он, понял, что не совсем так спросил, как хотел, и добавил: – В переносном смысле.

Вышло глупо: принесли на руках в переносном смысле! Но никто даже не улыбнулся.

– Тебе важно, как тебя переносили? – переспросил его Войцек. – Скажи лучше, что случилось.

– Вы меня сперва напоите… потом накормите, после в баньку сводите, спать уложите! После уж расспрашивать начинайте. Ох, голова сейчас треснет.

– Острить начал, значит, окончательно ожил, – заявила Алена.

Настя кивнула ей, плеснула из фляги себе на ладонь немного воды, чуть пошептала и обтерла Семке лицо. Тот сразу покраснел, как вареная креветка. От удовольствия, что за ним ухаживают, и от смущения, что ухаживает Настя. И голову почти отпустило, только чуть першило в горле, чуть ныло в животе и слабость была жуткая.

– Попить дайте, сударыня. Плиз! – сделав жалобный вид, простонал он.

Пить ему дали, но лучше бы он потерпел с питьем. Вода, смягчив горло и вроде уютно влившись в желудок, вдруг выскочила обратно единым комком.

– Это хорошо, – сказала Настя. – Пей еще!

Семка заставил себя выпить еще несколько глотков, и его вновь вывернуло наизнанку.

– Пей, – снова подсунула ему флягу Настя.

Он послушно выпил, и ничего не произошло. Потянулся к фляге уже сам, попил еще.

– Хорошо-то как!

– Тогда отдыхай.

– Слушаюсь и повинуюсь. Только два слова скажу. Вот такие длинненькие оранжевые грибочки пуляются то ли пылью, то ли газом каким отравляющим.

Сил сказать хоть что-то еще ему недостало. Но сказанное было самым главным, об опасности он предупредил.

– Укладывайте больного. Есть ему пока не давать, а пить заставлять, даже если уснет – будить каждые десять минут и поить. Алена, пошли, работа стоит.

– Я чуть приду в себя и…

– Это, рядовой, позвольте нам решать, пришли вы в себя окончательно и можно ли вам работать, – ехидным тоном сделала ему выговор Анастасия.

Кольцову и возразить было нечего, так опростоволосился! Такую карьеру запорол! Уже до младшего лейтенанта дослужился, и бах, опять в рядовые. Обидно.

Войцеку надоело держать Семку в подвешенном над землей состоянии, он уложил его на походную циновку, заставил еще раз напиться и занялся грибами. От их запаха Семку вновь замутило и стошнило. Он осторожно перевернулся на другой бок, и ему стало еще хуже, потому что лежал он рядом с мешком, набитым рыбой, и запах от мешка шел… ну крепкий запах! Нет, с этими ароматами нужно что-то делать! А пока он организовал ветерок для проветривания, да и грибы сушить нужно побыстрее.

От слабости Семка провалился в полудрему и вновь увидел себя со стороны. Но не давешнего, а того, который сейчас лежал на циновке. Он себе даже там, на скале, не понравился, хотя был тогда еще ухоженным и чистеньким. А сейчас рвань-рванью, заплатка на заплатке! И рожа красная. Ну и в целом… девушки таких не любят, им кого поинтересней и покрасивей подавай. Лицо какое-то немужественное, брови выгорели. Волосы, что ли, обрезать? А то с этой выщипанной абрашей пролысиной он не краше чучела. Хотя толку мало будет, а волосы он растил лет пять, если не больше. В жестокой борьбе с семьей и школой. Жалко.

Подошел Войцек, заставил напиться.

– Фу, я же лопну, – попробовал воспротивиться Семен.

– Нажалуюсь, тебя опять разжалуют, – пошутил Войцек.

– В кого? Я и так уже рядовой, ниже чинов не бывает.

• Предыдущая
• 19/61
• Следующая