Город в степи - Калбазов (Калбанов) Константин Георгиевич - Страница 28

• Предыдущая
• 28/71
• Следующая

Он провалялся в каюте далеко за полночь, выжидая удобного момента. Наконец решив, что пора, Ралин поднялся и извлек из-под койки саквояж. Вещи полетели на одеяло, затем к ним присоединилось второе дно, и его взору предстало то, что укрылось от досмотра. Десяток шашек бура, пара кусков запального шнура с детонаторами, пара гранат с запальным шнуром, револьвер и коробка патронов, пять ножей для метания. Еще один нож висел у Ралина на поясе, его никто и не думал забирать, здесь мужчины без ножа не ходят. Ну что же, теперь он вооружен и очень опасен.

В душе шевельнулась жалость к женщинам и детям, находившимся на барже. Если все пойдет плохо, то они могут стать добычей арачей. Но это чувство было мимолетным. За свою долгую жизнь он успел испачкать руки в крови по локоть, так что одним грехом больше, одним меньше — какая, собственно, разница.

Предполагалось, что при удачном стечении обстоятельств он отправит на дно не только пароход, но и баржу. Оттого и солидный запас взрывчатки, для деревянного корпуса этого было с избытком. Но так уж случилось, что подорвать баржу попросту нереально. Мало того, бдительная охрана на ней представляет серьезное препятствие и для подрыва парохода. Поэтому Ралин связал все десять шашек в одну связку. Минута, и подрывной заряд полностью готов.

Покончив с приготовлениями, наемник направился на палубу. Вахта сменилась час назад, до следующей смены еще три часа, а сменившиеся уже завалились спать. Он не опасался, что кто-то будет бодрствовать и может заметить его. На речных пароходах команды небольшие, только чтобы хватило на две вахты. Путешествие длится уже несколько дней, еще не менее двух суток впереди, и глупо тратить время, отведенное на сон, на что-либо иное. Все развлечения откладываются до прибытия в порт. Там они смогут расслабиться и по-настоящему отдохнуть.

Сейчас бодрствовали четверо. Машинист и кочегар, находящиеся в утробе небольшого парохода, опасности не представляли. Капитан или его помощник в ходовой рубке, а палубный матрос скорее всего стоит на носу и внимательно наблюдает за рекой. Нет, он вовсе не высматривает возможных нападающих, все куда прозаичнее, однако не менее важно: он должен вовремя заметить плавающую корягу или топляк и сообщить в ходовую рубку.

По идее члены команды парохода, какими бы они ни были хорошими бойцами, Ралину на один зуб. Он стольких отправил на тот свет, причем далеко не всегда из-за угла, а чаще скорее наоборот, что опыта ему было не занимать. Но он и не думал расслабляться. Во-первых, нужно всегда выкладываться по полной, иначе сам не заметишь, как из-за какой-то халатности отправишься на небеса. Случаи, когда бывалые парни погибали от рук увальней и неумех, не были редкостью. Во-вторых, пинки они и есть пинки, тем более выросшие не среди белых, а в своих стойбищах. Такие парни всегда сильные, матерые и опасные противники, иные там просто не выживают.

Бодрствующие члены экипажа оказались именно там, где и предполагал Ралин. Начать он решил с ходовой рубки. Снять матроса так, чтобы капитан или помощник не подняли тревогу, нереально, тот находится в пределах видимости.

Соблюдая осторожность, наемник поднялся по небольшой лесенке и через стекло в двери заглянул в ходовую рубку. Вахту стоял капитан. Весьма необычное зрелище — пинк в традиционном одеянии у рулевого колеса парохода — вызвало у Ралина улыбку. Более абсурдную картину и представить нельзя. Однако это не абсурд, а реальность.

Освещение весьма скудное. Мало того что лампа выкрашена зеленой краской, чтобы приглушить свет, так еще и находится в специальном кожухе, позволяющем освещать лишь машинный телеграф. Это чтобы не светиться маяком на реке, облегчая задачу арачам. Но Ралину вполне достаточно ясно различимой цели.

Дверь распахнулась легко и без скрипа. Пинки-то они пинки, но, как ни странно, судно поддерживают в образцовом порядке. На свою беду. Будь иначе, и капитан хоть как-то успел бы среагировать на скрип петель. Пинк ощутил опасность, только когда Ралин вихрем влетел в помещение. А вот предпринять что-либо он уже не успел. Сильная рука легла на рот, предотвращая вскрик, тогда как зажатый в другой нож стремительно полоснул по горлу.

Осторожно опустив на пол дергающееся в предсмертных конвульсиях тело, Ралин бросил взгляд в сторону баржи. Там все было спокойно. Возможно, караульные и заметили силуэт поднявшегося в рубку человека, но сомнительно, чтобы они сумели рассмотреть, что именно произошло в практически не освещенном помещении.

Теперь зафиксировать рулевое колесо концом веревки. Если судно поведет в сторону, это привлечет ненужное внимание, а ему еще предстоит кое-что сделать.

Он спустился на палубу и направился на нос. Теперь с баржи его не увидеть, как не увидеть и палубного матроса. Ралин решил не рисковать. Все же подобраться незамеченным к пинку задача не из простых. Едва фигура куроки стала отчетливо различима, наемник метнул в него нож. Легкий вскрик, всплеск упавшего за борт тела, и опять все спокойно, словно ничего не случилось. За шумом машины и гребных колес сам убийца едва расслышал все это, о наемниках на барже и говорить нечего.

Оставшись на палубе в одиночестве, Ралин подошел к двери, ведущей в нижние помещения, и запер ее. Ему нужна была фора, когда поднимется тревога, а она поднимется обязательно, так как дальше проделать все тихо ему не удастся. Но пока команда будет выламывать запертую дверь, он завершит задуманное.

Вооружившись одноручной пилой, находившейся на пожарном щите, он ползком подобрался к заднему борту, сквозь который проходил буксировочный канат. Конечно, топором получилось бы быстрее, но в этом случае он непременно поднял бы шум и раньше времени привлек к себе внимание. Ножом слишком долго и нудно, а вот пила с натянутой как струна пенькой справлялась вполне прилично. И потом это примут за обычный обрыв. Конечно, охрана начнет стрелять, но это будет просто подача сигнала для команды парохода, а не прицельная стрельба по Ралину.

Пенька подавалась легко, быстро взлохмачиваясь перепиленными волокнами. Через полминуты трос был перепилен на две трети и наконец лопнул, огласив округу резким хлопком. Ралин пилил вплотную к кранцу, поэтому не пострадал. Будь иначе, и ему не поздоровилось бы.

На барже послышались встревоженные голоса, кто-то закричал, пытаясь привлечь внимание экипажа парохода. Раздался первый выстрел. В воздух, разумеется. Судя по всему, наемники ничего, кроме вдруг лопнувшего буксировочного троса и быстро удаляющегося парохода, не заметили.

Не теряя времени, Ралин отполз к левому борту, где позади кожуха гребного колеса находился буксируемый ялик. Прихватив с собой взрывчатку, он спустился в лодку. Скорлупку неслабо мотало выбрасываемой из-под колеса водой, но серьезной помехи для задуманного это не представляло. Разве только его изрядно намочило брызгами из-под лопастей. Ралин пристроил заряд в углу между бортом и кожухом.

Ничего страшного, что бур расположился над водой, заряд достаточно мощный, чтобы пробоина получилась просто огромной. Конечно, можно было расположить его и в небольшом трюме парохода, однако наемник не хотел подвергать себя излишнему риску. Кто знает, вдруг все прошло бы куда более шумно или ему не хватило бы времени, пока прогорает шнур. Он не самоубийца и предпочитает потратить честно заработанное, а не погибнуть во имя чего-либо.

Ралин перерезал веревку и заработал веслами, выгребая к середине реки. Конечно, с верховным вождем арачей достигнута договоренность, но его власть не абсолютная, и воины из другого рода могут наплевать на слова белолицего о том, что Атакующий Сокол его знает и ждет. Лучше потерпеть сутки-двое и сплавиться до валенсианского форта. Не беда, что у него нет припасов, на реке всегда можно что-нибудь придумать, а уж умереть от жажды и вовсе не грозит, не море.

Его все же заметили и открыли огонь. Пули с завораживающим вжиканьем пролетали в непосредственной близости, иные тупо ударяли в дерево лодки. Однако расстояние уже приличное, и попасть в смутно различимую цель, да еще и постоянно двигающуюся, не так уж и просто.

• Предыдущая
• 28/71
• Следующая