Самурай. Трилогия - Оловянная Ирина - Страница 23

Зря я начал огрызаться. Теперь мне еще предстоит длинная нотация. Пока проф молчит, но его молчание давит, как вода — слишком глубоко заплывшего ныряльщика.

Наконец проф пришел к какому-то решению.

— Ты, надеюсь, не собираешься на этом останавливаться?

— Нет, не собираюсь.

— Тогда рассказывай.

У меня отлегло от сердца, и я рассказал о математическом анализе и классической (пока) физике, о древней истории Земли, о программировании и системном анализе. Лекцию о древней истории я сопровождал картинками с сайта «История Земли…» и собственными схемами давно отгремевших сражений.

— Ну хорошо, — кивнул проф. — Но я думаю, тебе все же следует сдать экзамены за среднюю школу и подумать о систематическом образовании.

— Угу.

— Дать тебе пару недель на повторение?

— Можно, кое-что надо вспомнить.

Надо бы, конечно, но не хочется. Биологией я занимался практически: изучал, неизвестно в который раз, Лабораторный парк — надоело, что меня любой может подстрелить. Нашел несколько удачных укромных мест.

На следующей игре выяснил, что не только я такой умный. Хорошо, что Филиппо бегает быстрее меня. Он первый занял облюбованную мной ложбинку, я подбежал через несколько секунд и сориентировался быстрее: первый раз я кого-то подстрелил. Меня, правда, тоже немедленно «уложили», и я даже не понял кто.

Глава 21

Если вам слишком хорошо — значит, вы чего-то не заметили. Я гулял с Ларисой, когда проф зачем-то связался со мной по комму. Эту вещь он мне навязал с тем условием, что звонить будет в самом крайнем случае, поэтому я очень удивился и встревожился.

— Немедленно возвращайся! Элемобиль за тобой уже выехал.

Я извинился перед Ларисой и проводил девочку до дверей ее дома. Что могло случиться? С утра мы с Мышем ставили какой-то «жучок» — работа несложная, поэтому я рискнул пойти с постаревшим (это уже чувствовалось) Храбрым Парнем. Даже если его нашли раньше времени, это не повод прерывать мое свидание. Завтра поставлю как-нибудь похитрее. Охранники, естественно, ничего не знают — разве что кто-то умер. Но с профом я только что разговаривал, с ним все в порядке. Мыш! Пока я развлекался, он умер? Я связался с Мышем. Нет, связь есть — значит, жив. Геракл — тоже, он еще и здоров как бык, что ему сделается?

Все еще недоумевая, я влетел в кабинет профа. И увидел на столе старый знакомый ремень. Значит, приговор уже вынесен и сейчас будет приведен в исполнение. Что это я такого натворил? Проф даже не спрашивает, я ли это был!

— Ты никогда не задумывался, почему здесь такая большая охрана? — спросил проф. Он старался говорить спокойно, но был в ярости.

Я так ничего и не понял, поэтому он продолжал:

— Это не проходит по разряду детских шалостей. Ты испортил систему охраны парка, и к нам сегодня забрался чужой мини-робот. Его чудом отловили уже на обратном пути. Хочешь узнать, какую информацию он нес своим хозяевам?

Вопрос риторический и ответа не требует. Болван! Дети Мыша уже выросли, покинули гнездо и браво прыгают по деревьям парка. А я так и не откатил систему назад. Сам во всем виноват!

— Тебе повезло, что синьор Соргоно не нашел других случаев пробоя. Поэтому мне удалось убедить его не докладывать об этом наверх.

А вот за это ему спасибо. На селенитовые шахты меня, конечно, не сошлют и из бластера не расстреляют — слишком ценный. Но в Лабораторном парке запрут обязательно, это же только проф знает, что я тогда взбунтуюсь и удеру. А опять становиться беспризорником… Нет, не хочу, тем более что с такими секретами в голове меня в покое не оставят.

Ну не идиот ли? Хватит себя ругать, надо настроиться: «сейчас будет очень больно». Можно попробовать войти в боевой транс, сенсей недавно начал меня этому учить. Тогда не так страшно. Лучше всего подойдут гекзаметры — длинные строчки, сложный ритм не дадут от себя отвлечься.

А столешницу эту я однажды ненароком оторву. Сколько раз мне пришлось повторить про себя «избиение женихов Одиссеем и Телемаком», я не считал, но больше трех.

Утром я решил, что проваляюсь в постели дня три, не меньше. Надо установить норму: на каждые сто строк из Гомера — день лежания. Скучно, но что делать? Повторения мне не надо. И вообще, ничего же страшного не случилось! А я до сих пор шевельнуться не могу. Совсем он рехнулся!

Завтрак прибыл на тележке, и прикатил ее сам проф. Вот это да! Раньше он в таких случаях Габриеллу присылал.

— Ты как? — поинтересовался он.

— Как надо! — огрызнулся я. — Трогательная забота!

— Ты еще скажи, что систему охраны испортил кто-то другой.

— Ну я! А вчера спросить..?

— Ты не огрызайся. Сам виноват.

— Ну и что? В боевой аптечке был такой шприц, противошоковое средство. В самый раз.

— Ты преувеличиваешь. К тому же это небезобидно. Тебе придется сейчас встать, Энрик.

— Это еще зачем?

— Новая работа.

— Сами и работайте! Я сегодня в Контакт не войду.

— Хочешь, чтобы я сообщил синьору Кальтаниссетта, почему ты отказываешься?

— И что он еще такого со мной сделает?

Переговоры зашли в тупик. Проф, конечно, не станет на меня жаловаться. А встать я в самом деле не могу: хуже, чем сейчас, мне никогда еще не было. Даже когда я взорвал в парке свою маленькую бомбочку, даже когда я забрался в секретные файлы профа…

— Это очень важно, очень срочно и очень опасно.

— Вы знаете, чем соблазнить. А подробности? Хотя мне все равно не подняться…

— Это поправимо, — ответил проф, стаскивая с меня пижаму, — сейчас я тебя смажу, но учти, эта мазь жжется. Ох ты, господи! А пополам тебя будут перепиливать — тоже промолчишь?

Отвечать на эту похвалу я не стал, потому что опять вспоминал гекзаметры: толку от них много, вчера убедился.

Потрясенный вид профа постепенно сменился виноватым. Но мне от этого не легче.

— Подробности такие: через пару часов мы берем Геракла и улетаем в Фоссано. Там вам предстоит разминировать одно здание.

— Ну ничего ж себе! А сапера послать нельзя?

— Нельзя. Кальтаниссетта сейчас ведет сложные переговоры с… неважно. В этом здании больше ста наших людей. Если кто-нибудь из них попытается выйти — дом немедленно взорвут. И если там появится сапер, дом взорвут. Если синьор Мигель не уступит на переговорах, дом тоже взорвут.

— Так пусть уступит! Оуу!

— М-мм, не факт, что это поможет. Молодые семьи — они, знаешь, бывает, что и так поступают. Или ты думаешь, что один на Этне знаешь слово «история»?

Все ясно, вставать придется. А баночку с мазью я у него из кармана вытащил: пригодится.

* * *

Через два часа, напичканный мягким обезболивающим, я разлегся на специально принесенных в боевой катер подушках. У меня под боком растянулся Геракл — он, кажется, решил, что это великолепное ложе устроили ради него.

«А сейчас, котяра, мы с тобой будем спать, ночью не получится».

Геракл послушался, и следующие пять часов мы с ним продремали.

В Фоссано мне показали учебный фильм о разминировании взрывных устройств того типа, к которому принадлежало ожидавшее меня недалеко отсюда чудо убийственной техники.

— А устройство точно это? — спросил я. — Связи-то, когда мы пойдем работать, не будет.

— Насколько что-нибудь может быть точным, — серьезно ответил проф, — я проверял.

— Ладно, а дать нам с Гераклом такое же для тренировки нельзя?

— Можно, — улыбнулся проф, — наконец-то ты заработал, а то все спишь.

Сначала я попробовал разминировать его сам. Ничего хитрого — отжать вот эти две пимпочки, надавить на эти две кнопки, вывинтить взрыватель. Но у котов нет пальцев — на кнопки-то он с моей помощью нажмет, а вот взрыватель… Нам понадобится такая пластмассовая штучка — ключик. Геракл возьмет его в пасть и донесет до места.

Пока делали ключ, я изучал предложенный нам маршрут. Те, кто его разрабатывали, думали, что он предназначен для мини-робота какой-то неизвестной им новейшей модели. Секретность, как всегда, победила даже здравый смысл. Для кота этот маршрут не годился. Там, где нам предлагали обходной маневр, Геракл проскочил бы безо всяких проблем, а там, где мог бы пройти робот, кот не проберется. Если же Геракл отправится открыто, как обычный кот, его, возможно, попытаются поймать и проверить, не относится ли он к мини-роботам новой модели, а у него при себе должен быть ключ. Эта вера в новые модели мини-роботов сродни вере в черных кошек — летучие коты ее покусай! Решение мне подсказало воспоминание о «тринадцатом подвиге Геракла». В этом полушарии сейчас весна, и кошки ведут себя как ненормальные.