Лекарство от смерти - Дашнер (Дэшнер) Джеймс - Страница 34

• Предыдущая
• 34/53
• Следующая

Наконец Минхо заговорил безжизненным голосом:

— Зачем он так? Почему не вернулся с нами? Еще и целился мне прямо в лоб…

— Все равно бы не выстрелил. Ни за что, — ответил Томас и тут же усомнился в собственном утверждении.

Минхо покачал головой.

— Ты его глаза видел? В них же ни капли разума не было. Не уступи я — Ньют спустил бы курок. Чувак, он совсем спятил. Ошизел до мозга костей.

— Может, оно и к лучшему…

— Чего-чего? — Минхо обернулся к Томасу.

— Может, вместе с разумом гибнет и личность? Вдруг конченый шиз не понимает, что с ним творится? И Ньют, которого мы помним, даже не мучается?

— Неплохая попытка утешить себя, ушлепок, — обиженно произнес Минхо. — Я с тобой не согласен. Ньют еще там, заперт в голове сумасшедшего, вытеснен. Кричит, не в силах вернуться. Это как если бы его заживо похоронили.

Представив себе картинку, Томас внезапно расхотел развивать тему, — уставился в пол и просидел так до самой посадки на аэродроме возле Денвера.

Томас растер лицо ладонями.

— Приехали.

— Кажись, я немного проникся идеями ПОРОКа, — глухо произнес Минхо. — Заглянул в эти глаза, увидел безумие в них. Я многих друзей потерял, но они погибли, а не сошли с ума. Когда видишь в таком состоянии кого-то очень близкого… почти родного… и у него Вспышка… Если бы у нас получилось найти лекарство…

Минхо не договорил, однако Томас прекрасно понимал, о чем друг думает. Он на секунду зажмурился. Жизнь перестала быть простой и понятной, черного и белого больше нет.

Наконец из кабины вышли Бренда и Хорхе.

— Мне жаль, — пробормотала девушка.

Минхо буркнул в ответ что-то нечленораздельное. Томас же кивнул и посмотрел Бренде в глаза, стараясь взглядом передать всю боль, жгущую изнутри. Хорхе присел рядом и уставился в пол.

Откашлявшись, Бренда напомнила:

— Понимаю, вам тяжело, но надо о будущем позаботиться. Как нам быть, что делать?

Вскочив на ноги, Минхо ткнул в ее сторону пальцем.

— Заботиться можете о чем угодно, мисс Бренда. А мы только что бросили друга посреди толпы стебанутых психопатов.

Он ушел прочь из общей комнаты, и Бренда взглянула на Томаса.

— Мне правда жаль.

Томас пожал плечами:

— Ничего. Когда я появился в Лабиринте, Минхо уже знал Ньюта два года. Дай ему время — оправится.

— Нам всем хреново, muchachos, — произнес Хорхе. — Надо пару деньков отлежаться. Обмозговать, что да как.

— Ну да, — пробормотал Томас.

Бренда взяла его за руку.

— Что-нибудь придумаем.

— Первый шаг сам собой напрашивается, — ответил Томас. — Начинать надо с Галли, идем к нему.

— Думаю, ты прав, — сказала Бренда и сжала его руку чуть сильнее. — Идем, Хорхе, — позвала она оборачиваясь. — Сообразим что-нибудь на обед.

Девушка и латинос вышли, оставив Томаса наедине с собой.

После ужасного обеда, во время которого ребята лишь изредка перебрасывались ничего не значащими фразами, все разбрелись по бергу. Томас шел коридорами и постоянно думал о Ньюте. Во что превратится брошенный друг? Как мало от него осталось… Осталось? Осталось!

Записка!

Очнувшись от потрясения, Томас побежал в уборную. В хаосе и неразберихе Дома шизов он совершенно позабыл о записке. Прочесть ее следовало еще там, в этом гнилом приюте. Похоже, момент, о котором говорил Ньют, уже упущен.

Запершись, Томас достал конверт из кармана и вскрыл. Лампы по краям зеркала роняли на лист бумаги мягкий теплый свет. В записке было всего два коротких предложения:

«Убей меня. Если ты и правда мой друг — прикончи меня».

Томас снова и снова перечитывал письмо в наивной надежде, что суть его переменится. От мысли, что друг настолько испугался Вспышки и заранее попросил об ужасной услуге, его затошнило. Не зря Ньют злился, особенно когда его нашли в зале для боулинга. Он просто не хотел становиться конченым шизом, а Томас… Томас его подвел.

О записке лучше никому не говорить. Да и зачем? Пора было двигаться дальше, и Томас приступил к действиям с неожиданным для себя хладнокровием.

Два дня команда провела на борту берга, отдыхая и составляя планы. Никто толком не знал Денвера, и потому разговоры рано или поздно сводились к Галли и «Правой руке». Последние желают остановить ПОРОК, и если корпорация собирается перезапустить тесты — с новым составом иммунных, — то работать придется заодно с «Правыми».

Галли. Надо к нему.

Утром третьего дня Томас принял душ и присоединился к остальным за завтраком. Было видно: после двухдневного простоя все хотят действовать. План составили такой: найти Галли и договориться о сотрудничестве. Все еще беспокоило предупреждение Ньюта: якобы группа шизов собирается напасть на Денвер, — однако с воздуха на подступах к городу никого заметить не удалось.

Наконец, приготовившись, все собрались у грузового люка.

— Говорить снова буду я, — предупредил Хорхе.

Бренда кивнула.

— Как только окажемся в городе, сразу ловим такси.

— Ну и ладно, — пробормотал Минхо. — Хватит уже языками чесать, идемте.

Томас и сам не сказал бы лучше. Ходьба, движение — вот что поможет забыть горечь от потери друга, забыть об ужасной записке.

Хорхе нажал кнопку, и крышка люка поползла вниз. Едва она успела открыться наполовину, как в образовавшуюся щель Томас увидел троих неизвестных. Когда же пандус опустился полностью, стало понятно: это не встречающая делегация.

Двое мужчин и одна женщина, в металлических респираторах. У мужчин в руках пистолеты, у женщины — пушка. Потные лица покрыты пылью и грязью, одежда местами изодрана, словно этим троим пришлось прорываться сюда с боями. Оставалось только надеяться, что они — дополнительные силы охраны на воротах.

— Это что еще такое? — произнес Хорхе.

— Пасть захлопни, иммуняк, — ответил один из мужчин в респираторе. Искаженные маской слова прозвучали еще более угрожающе. — Все четверо спускайтесь на землю, только спокойно. Будете сопротивляться, сами не обрадуетесь. Не пытайтесь хитрить.

Глянув им за спины, Томас с ужасом заметил, что ворота открыты настежь и в узком проходе валяются два мертвых тела.

Первым ответил Хорхе:

— Начнешь палить, hermano, и мы тебя задавим, как бульдозер. Одного ты, может, и снимешь, но остальные и тебя, и твоих дружков-отморозков уложат.

Блефует, видно же.

— Нам терять нечего, — ответил мужчина в респираторе. — Давай, если смелый, иди сюда. Двоих-то я точно кокну, даже моргнуть не успеете.

Он прицелился Хорхе в голову.

— Понятно, — ответил латинос и поднял руки. — Один — ноль в твою пользу.

Минхо застонал.

— Ах ты, ушлепок стебанутый, — произнес он и тоже поднял руки. — Вам тут лучше бдительность не ослаблять. Попомните мое слово.

Выбора не оставалось, и Томас, подняв руки, первым спустился по пандусу. Трое отвели группу к тарахтящему на холостых оборотах старенькому микроавтобусу. За рулем сидела женщина, на заднем сиденье — еще двое мужчин с пушками.

Один из конвоиров открыл боковую дверь и кивком велел пленникам проходить внутрь.

— Залезайте. Одно лишнее движение — и я стреляю. Говорю же, нам терять нечего. Невелика беда завалить одного-двух иммуняк, мир от этого не рухнет.

Томас забрался в пассажирскую часть салона, прикидывая на ходу шансы. Четверо против шестерых. Против шестерых с оружием.

— Кто платит за похищение иммунных? — спросил Томас, пока в салон садились его друзья. Он думал, хоть кто-то да подтвердит догадку Терезы, что иммунными торгуют как рабами.

Ему не ответили.

Наконец трое поджидавших беглецов у берга сели в машину и закрыли за собой двери. Взяли пленных на мушку.

— В углу лежат черные мешки на голову, — сказал главный из похитителей. — Надевайте. Предупреждаю: мне очень сильно не понравится, если кто-то станет подглядывать по дороге. Свои секреты мы предпочитаем хранить надежно.

• Предыдущая
• 34/53
• Следующая