Река, текущая вспять - Мурлева Жан-Клод - Страница 19

• Предыдущая
• 19/21
• Следующая

Ханна не знала ни о скалах, потому что пришла с другой стороны, ни о Несуществующем острове, потому что пересекла океан на другом корабле и в другом месте. Томек рассказал ей о своем пути и загадал загадку колдуньи. Ханна сразу же нашла правильный ответ и тут же принялась извиняться, потому что Томек расстроился… Когда они устали от разговоров, то обнаружили, что их одежда уже высохла и наступил вечер. Приставала проснулся и принялся тереться о Ханну, чтобы та его погладила.

— Вот видишь, это самый ласковый зверь на свете!

Томек задумался, можно ли ревновать к панде по имени Приставала?

Подъем вдоль водопада показался им несложным. Наверху их ждал сюрприз: деревья редели, а река превратилась в маленький ручеек. Еще через несколько сотен метров он заворачивал в сторону. Дойдя до поворота, они увидели то, чего Томек так долго ждал: перед ними возвышалась высокая гора. Последние лучи солнца освещали ее вершину. Казалось, она достает до неба.

— Как красиво! — прошептала Ханна. — Как церковь!

— Да, — произнес Томек, — перед нами Священная гора. Река кончается на ее вершине.

— Вперед? — радостно спросила Ханна.

— Вперед… — ответил Томек.

Приставала немного сник. Пешие прогулки не были его любимым занятием. Троица шла вдоль берега, пока не выбилась из сил. Склон становился все круче. Перед тем как стемнело, они разбили лагерь на большой скале. У Ханны были с собой кремень и огниво, и они развели костер. Они съели припасенные Томеком орехи и легли, прижавшись друг к другу. Засыпая, Томек вспомнил слова старика Ишама: «Никто оттуда не возвращался… это так же невозможно, как вырастить рожь на ладони…» Он посмотрел на Священную гору, возвышавшуюся перед ним темной опасной громадой, и задрожал. Теперь он был не один, и, как ни странно, это не внушало ему спокойствия. Напротив. «Я старший, я должен их защищать…» Он завернулся в одеяло и прижался к теплому боку Приставалы.

— Скажи, Томек, — сонно прошептала Ханна, — что у тебя в мешочке на шее?

Не говоря ни слова, он раскрыл мешочек, достал из него одно су и положил на ладонь девочки.

— Держи, это монетка, которую ты мне дала, когда зашла в мою лавку. Я тебе ее возвращаю.

— Спасибо, как мило… — пробормотала она.

— Спокойной ночи, Ханна, — сказал Томек.

Она не ответила, и он добавил:

— И тебе спокойной ночи, Приставала…

Зверюга что-то ласково пробурчал. На языке панд это, видимо, значило: «Спокойной ночи».

Ранним утром гора уже не казалась Томеку такой угрожающей, как накануне. Наоборот, она будто приглашала их к восхождению. Трое искателей приключений доели остатки провизии, а затем с легким сердцем тронулись в путь, без малейшего сомнения в том, что сегодня же вечером вернутся обратно с фляжками, полными воды из реки Кьяр. Во всяком случае, они в это верили. Вода уже не была соленой и становилась все светлее и прозрачнее. Дети по-прежнему никак не могли привыкнуть к тому, что река течет вспять, поднимается по склону, перепрыгивает через пороги, брызгаясь и пенясь. Ханна и Томек пытались не обращать внимание на это чудо, но порой не могли не остановиться и не полюбоваться на нее, сидя на корточках.

— Невероятно, правда? — говорил один.

А другой подхватывал:

— Действительно, невероятно…

И они шли дальше. Приставале становилось все тяжелее втаскивать свою тушу на вершину горы. Он пыхтел как паровоз и ближе к полудню уселся на камень с упрямым видом, показывая, что больше не сдвинется с места. Ханне пришлось взять его за лапу и уговаривать:

— Ну давай, Приставала! Мужайся! Такая зарядка пойдет тебе на пользу. Не можем же мы тебя здесь оставить одного!

Дети иногда сомневались, надо ли было брать Приставалу с собой, но вскоре убедились, что взяли его не зря. Гигантская панда помогла им преодолеть сложное препятствие.

В самый разгар дня Ханна, шедшая впереди, внезапно взвизгнула.

— Томек, смотри! Ручей ушел под землю!

И правда, поток воды в этом месте становился шириной не более полуметра и убегал прямо вглубь горы. Путешественники встали как вкопанные.

— Не страшно, — произнес наконец Томек немного растерянно. — Мы пойдем дальше, и черт меня подери если мы не обнаружим ручей выше!

Увы, после двух часов поисков, спусков и подъемов, им пришлось признать, что они потеряли реку Кьяр. Им даже пришлось приложить немало усилий, чтобы снова отыскать то место, где она уходила в гору. Наконец они нашли его и печально уселись рядом, думая, что теперь с ними будет. Вдруг Приставала начал тыкаться мордой Ханне в подол.

— Я знаю, что ты хочешь, лакомка! — нежно сказала она. — Надо же! Видишь, последний…

Она достала из кармана абрикос со вкусом лакрицы — любимое лакомство панды. Только она собралась угостить Приставалу, как Томек остановил ее:

— Постой, Ханна! У меня идея. Она, наверное, безумная, но в нашем положении… Скажи, у панды хороший нюх?

— Не знаю… — ответила Ханна, не понимая, в чем дело. — Может быть, и хороший.

Томек взял абрикос и дал панде его понюхать.

— Видишь, Приставала, это последний, у Ханны больше нет. Понимаешь? Теперь смотри, что я с ним сделаю, с последним абрикосом…

Он бросил абрикос в ручей, и течение сразу унесло его. Приставала не умел и не любил злиться, но видя, как уплывает его лакомство, принялся канючить и ныть, как обиженный ребенок. Томек обнял его за шею:

— Послушай, Приставала… Твой абрикос не потерялся навсегда… Он плывет по ручью и выйдет наверху… Понимаешь? Приставала… умоляю… абрикос вон там…

И он указал пальцем на вершину горы. Приставала поднял на мальчика полные слез глаза, но потом сообразил, чего от него хотят, и тут уже детям пришлось спешить, чтобы догнать его. Он шел по следу, уткнув нос в землю, всхлипывая, сопя и ворча. Томек и Ханна еле поспевали за ним и уже бежали со всех ног, а медведь не обращал на них внимания. Восхождение превратилось в сумасшедшую гонку между камней.

— Устал он, как же! — кричал Томек. — Он нас надул!

— Приставала, постой! — смеясь, окликала его Ханна. — Не так быстро!

Несмотря на все старания, дети вскоре отстали и оказались одни в горной тишине. Они было подумали, что потеряли и реку, и панду, как вдруг увидели вдалеке Приставалу, который прыгал от счастья и размахивал лапами. Подойдя ближе, они смогли рассмотреть, что в зубах он держит абрикос. А у ног его течет вспять река Кьяр, теперь — маленькая струйка не толще детской руки.

— Умница, Приставала! Браво! — крикнула Ханна и бросилась медведю на шею, так что тот завалился на спину.

Они возились, катались по земле крича и смеясь.

— Тебе тоже браво, Томек, — наконец сказала Ханна и поцеловала его в щеку.

Некоторое время они сидели на месте, счастливые, что снова нашли реку. Они заметили, что она стала совсем чистой и прозрачной, и вдоволь напились воды.

Дети шли еще час, молясь, чтобы ручеек снова не ушел под землю, но ничего подобного не произошло и только ночь заставила их остановиться.

— Ты голоден?. — спросила Ханна, когда последние лучи солнца осветили вершину.

— Странно, но нет, — ответил Томек. — Можно сказать, вода меня взбодрила. Я совсем не устал. А ты хочешь есть?

Ханна тоже чувствовала себя прекрасно и совсем не хотела есть. Наступил вечер, похолодало. Оба прижались к Приставале и взялись за руки. Перед тем как заснуть, Томек посмотрел на гигантские тени от облаков, проплывавшие по склону горы, и почувствовал то же беспокойство, что и накануне. «В чем же опасность? — думал он. — Почему нельзя набрать этой воды?»

Ручеек прожурчал у него над ухом:

— Скоро узнаешь, Томек, скоро узнаешь…

На следующий день они совсем не разговаривали. Им нравилось идти в тишине. Томек шел впереди. За ним брела Ханна, иногда она брала Приставалу за лапу. Медведь больше не жаловался. Вода и ему придала новых сил. Растительность понемногу редела. Ветер стих. Время словно остановилось. Единственным признаком жизни был радостно журчащий ручеек. В конце дня склон стал круче и всем приходилось помогать себе руками, чтобы забраться выше.

• Предыдущая
• 19/21
• Следующая