Тайна замка Вержи - Михалкова Елена Ивановна - Страница 89

• Предыдущая
• 89/95
• Следующая

Николь замедлила шаг.

– Если ваш второй флакон был покрыт каким-то невидимым составом, то жидкость должна была окрасить в розовый цвет и ваши руки, – рассудительно сказала она. – Ведь вы тоже дотрагивались до стекла.

Венсан улыбнулся.

– Не было там никакого невидимого состава, – с удовольствием признался он.

– Что?!

– Видишь ли, я знал, что убийца – Беатрис, но не мог доказать этого, а действовать нужно было быстро. И я солгал. Украсть флакон могла только она, потому что Коринна не бывала у меня. Вот я и придумал про секрет монахов, помогающий изобличить вора.

– Но постойте! – Николь остановилась в изумлении. – Мы все видели, что ваша жидкость из синей стала розовой!

– А, это! – Венсан небрежно махнул рукой. – В пузырьке был всего лишь спиртовой раствор чертовой соли. Сам по себе он синий, а когда вступает в реакцию с водой, розовеет.

– Но Беатрис не мочила рук!

– Для реакции достаточно паров воды, содержащихся в воздухе, а воздух после ночи как раз влажен.

– Значит, если бы граф попросил вас полить из пузырька на его ладони…

– …они бы тоже порозовели, – подтвердил Венсан. – Но он ведь не попросил.

На закате небо ненадолго рассекла белоснежная полоса – стая быстрых, как чайки, перистых росчерков, стремительно уносимых ветром за дальние отроги – и по одну ее сторону осталась высокая чистая синева, а по другую растекающееся алое озеро с багровыми берегами и грязно-желтой накипью низких кучевых облаков.

Окна замка Вержи вспыхнули, словно внутри занялось пламя, и отблески призрачного пожара заиграли на серых камнях. Но это продолжалось недолго. Когда солнце село, пламя пропало, как не было, и окна вновь стали темны.

Граф де Вержи поднялся по винтовой лестнице на самый верх сторожевой башни и сказал, ни к кому не обращаясь:

– Вон.

Стражники бесшумно исчезли один за другим. Лишь последний, убегая, задел плечом дверь и от глухого звука метнулся прочь еще быстрее, словно мелкая рыбешка, испугавшаяся тени хищной птицы над заводью.

Все закоулки Вержи опустели. Попавший внутрь случайный путник решил бы, что здесь свирепствовал мор, ибо не может быть так тихо и пустынно в многолюдном замке.

Обитатели замка были живы. Однако никто из них и носа наружу не посмел бы высунуть в этот вечер.

Причиной тому был Гуго де Вержи.

Вернувшись с похорон, граф надолго заперся в своих покоях. В огромной зале на столах стыли кушанья: Гуго объявил, что на поминальной трапезе не желает никого видеть, и гости убрались восвояси, осуждающе шепчась о нарушении традиций. Повара тревожно переглядывались, слуги ждали приказаний, но никто не осмеливался прервать уединение хозяина замка.

Маркиз де Мортемар тоже закрылся у себя. Кинулись за распоряжениями к начальнику охраны, но Пьер Рю и сам не знал, чего ожидать, и велел оставить все как есть до появления графа.

Предчувствие недоброго овладело всеми и заструилось шепотками в воздухе, как дымок от разгорающегося огонька, грозящего перерасти в пожар. «Его милость, должно быть, с ума сошел!» «С женой разговаривает!» «Призраки явятся сегодня, помяните мое слово!» «Слыхали – Матье пропал? Дурнушка Мари ходит сама не своя, ищет его». «Должно быть, покойницы поманили его за собой, он и сгинул!»

Гуго де Вержи вышел, когда солнце клонилось к закату. И голосом бесцветным и сухим, как песок, сообщил ожидавшим людям, что его младшая дочь, Беатрис, не выдержав угрызений совести, наложила на себя руки.

После этих слов он вновь скрылся за дверью. Ни об омовении тела, ни о молитве над покойной – ни о чем не распорядился больше Гуго де Вержи.

Эта третья смерть, а более всего то, как было сказано о ней, потрясла людей. Тщетно Бернадетта пыталась удержать кухонную прислугу. Все до единого сбежали, охваченные ужасом, словно смерть шла за каждым из них по пятам.

Осталась только нянюшка Коринна. Она билась об пол и кричала, что граф прикончил собственную дочь, пока ее не оглушил начальник охраны ударом могучего кулака.

Маркиз де Мортемар поднялся следом за графом на сторожевую башню.

– Час близок, Гуго.

Оба одновременно взглянули на ночное небо.

К полуночи распогодилось. Мортемар выдохнул и перекрестился. Небеса должны быть совершенно безоблачны, чтобы они могли увидеть отражение луны; кто знает, подействует ли слово, обращенное к камню, если хотя бы малейшая тень закроет серый диск.

Его астрономы предупреждали, что даже в ясную ночь пепельная луна может не появиться, и не в их силах предсказать, случится это или нет. Прежние многолетние наблюдения показывали, что при схождении Кроноса и Марса ее замечали почти всегда.

Но лишь почти. Почти!

Звезды сияли так, что за ними не было видно неба. Млечный Путь серебрился и сверкал, будто там, наверху, в черных ночных водах огромный рыбий косяк шел на нерест, выгибая перламутровые спины.

– Ты когда-нибудь видел такое, Гуго?

– Нет, ваша светлость.

Мортемар положил ладонь на камень, спрятанный под камзолом. Будет ли знак, что схождение близко? Отзовется ли камень на его прикосновение, когда слово будет произнесено?

Жан Лоран не раз задавал себе вопрос, отчего не положился целиком на волю провидения. К чему многолетний заговор? Он мог не интриговать, не искать сторонников, не рисковать их жизнями, не рисковать своей собственной, в конце концов! Гуго де Вержи, когда они были в самом начале пути, добывал деньги для тайного общества, грабя окрестные замки под видом разбойника, и очень быстро ввел окрестных жителей в такой страх, что прозвище «Головорез» боялись произносить вслух. Правда, Жан Лоран в душе подозревал, что Гуго не только пополняет их казну, но и удовлетворяет свои темные желания. Он не возражал. Тем более, после оказалось, что сама судьба хранила его соратника, поведя этим путем: его родной брат, ученый затворник, тайно женился и произвел на свет ребенка. Это означало, что богатства отца не перепадут младшему сыну. Что бы делал оставшийся без огромного наследства Гуго де Вержи, не будь у него в запасе личины Головореза?

Жан Лоран вскинул голову. А сам, он сам каким хотел бы прийти к королевскому трону? Предводителем заговорщиков, познавшим верность и предательство, испытавшим взлеты и падения, готовым жертвовать всем и знающим цену жертвам? Или безвестным ничтожеством, двадцать лет ждавшим мига, когда можно произнести заветные слова?

Маркизу был известен ответ. Он хотел получить власть, зная при этом в глубине души, что получил бы ее и без камня.

– Не странно ли, Гуго? – глухо проговорил он. – Где-то там огромные небесные тела, чей размер не охватить разумом, влияют на судьбы, преломляют ход истории, а мы здесь, внизу, видим всего лишь сближение двух светящихся точек величиной с булавочную головку. Астрономы говорят, человек не может узреть в этом ничего значительного.

Гуго де Вержи издал тихий смешок.

Удивленный Жан Лоран обернулся к нему.

– Ничего значительного? – Гуго покачал головой. – Или астрономы слепы без своих приборов? Взгляните, ваша светлость! – он указал наверх. – Впервые я вижу своими глазами такое великолепие. К чему искать две светящиеся точки, когда сами небеса возвещают нам, ничтожным, что близится заветный час.

– Что, если луна не появится?

– Простите мою неучтивость, ваша светлость, но вы так же говорили о камне, когда он пропал. Однако камень сам пришел в ваши руки. И так же придет луна. Уже очень скоро.

Оба замолчали. Густой сумрак обволакивал башню. Земля погрузилась в сон. А над спящими лесами и полями мерцали бесконечные россыпи звезд.

– Смотрите! – приглушенно вскрикнул Гуго. – Вон там!

Высоко над лесом был вбит узкий клин черноты – едва ли не единственное место на всем небосклоне, где почти не было звезд. И в самой середине этого клина Мортемар увидел две круглые точки, одну вдвое больше другой.

• Предыдущая
• 89/95
• Следующая