Тайна замка Вержи - Михалкова Елена Ивановна - Страница 7

• Предыдущая
• 7/95
• Следующая

– Ну, где же ты? – окликнули из угла.

Если бы Птичка не проснулась, Матье плюнул бы на все и уже возился в соломе с пышнотелой девицей. Но сейчас он не мог уйти. Какое-то странное чувство грызло его, и от него было больно везде, не только в сердце.

Лошадь смотрела с печальным пониманием, и юношей внезапно овладела безумная мысль.

Когда недовольная судомойка выбралась из остывшего гнездышка, то от изумления выпучила глаза. Красавчик Матье, полуголый, стоял возле бешеной кобылы, затягивая подпругу. Птичка помахивала головой, но не делала даже попыток лягнуть нахального юнца.

– Иди сюда! – выдавил парень, покраснев от натуги. – Поможешь мне.

Девица фыркнула и бросилась бежать подальше от свихнувшегося любовника и злобной кобылы.

– Не вздумай никому рассказать! – крикнул он вдогонку.

Но той уже и след простыл.

Матье даже головы не повернул вслед. Затянув подпругу, он принес из кормушки горсть овса и присел на корточки перед Птичкой.

– Наклонись! Ну же, давай!

Кобыла послушно опустила голову и принялась жевать овес.

Матье заставил ее повторить это несколько раз, и только тогда распустил подпругу. Пальцы нащупали в подмышке лошади стремительно набухающие уплотнения. По губам его пробежала довольная ухмылка.

Все, теперь запрячь ее долго не удастся!

Конечно, Гастон изведет всех, пытаясь понять, отчего здоровая кобыла вдруг заподпружилась. Но пройдет не меньше недели, прежде чем Птичка сможет снова ходить под седлом.

– Ты умная зверюга, – тихо сказал Матье, отступая назад. – Только не выдавай меня.

Лошадь вскинула голову и посмотрела на него так, что у юноши мурашки побежали по коже.

Возле двери взгляд его упал на огромного вороного жеребца – одного из тех, на которых прискакал отряд маркиза. Мышцы перекатывались под лоснящейся кожей, когда жеребец, волнуясь и горячась от близости лошадей, переступал копытами.

Матье восхищенно присвистнул.

Если бы он мог знать, чем обернется дело, то своими руками перерезал бы сухожилия этому коню.

Граф Гуго де Вержи, гостеприимный хозяин и любящий отец, держал за руку свою старшую дочь. Элен попыталась вырваться, но мертвой хватке графа не смог бы противиться и более сильный человек.

– Ты пойдешь к нему, – размеренно и внятно повторил граф. – И сделаешь все, что он захочет.

– Но отец!..

– Поверь, ты будешь вознаграждена за неудобство.

– Неудобство?! – вспыхнула девушка.

– Тихо! – граф предупреждающе стиснул ей локоть. Элен едва удержалась, чтобы не застонать.

В отчаянии она прибегла к последнему средству.

– Но я обручена! Шарль де Суи… Я должна выйти за него девственницей! Его отец – строгий ревнитель устоев!

Гуго снисходительно улыбнулся:

– Поверь мне, твой брак с Шарлем не так важен, как благосклонность нашего гостя. Так ты сделаешь то, о чем я тебя прошу?

Он подчеркнул слово «прошу».

Девушка молчала.

– Я не хочу от тебя многого, – с пугающей мягкостью заверил Гуго, сжимая пальцы. Элен стиснула зубы, чтобы не закричать от боли. – В конце концов, разве не для этого предназначила тебя природа? У тебя сейчас особенные дни?

Элен не сразу поняла, о чем ее спрашивают.

– Нет, – выдавила она. – Они уже были в этом месяце.

– Жаль… – с видимым огорчением сказал граф. – Ему бы…

Он оборвал себя, наклонился к дочери и пристально посмотрел ей в глаза.

– Отправляйся к нему. Сейчас же. Пока он хочет тебя.

Элен не была труслива. Но глядя в невозмутимое лицо отца, она ощутила такой страх, какой испытала лишь дважды в жизни. Первый раз – когда чуть не утонула в реке, запутавшись в браконьерских сетях. Второй – когда подглядела, как пляшут в воздухе ноги пойманного браконьера, вздернутого графом в тот же день.

– Хорошо, – беззвучно проговорила она. – Я… Я пойду к нему.

Гуго удовлетворенно улыбнулся и отпустил ее руку.

– Ты вся дрожишь, – заботливо заметил он. – Возьми накидку и отправляйся к маркизу.

Девушка сделала шаг в сторону.

– Постой!

Она в страхе взглянула на отца. Что еще он придумал?

– Переоденься, – решил Гуго, оценивающе оглядев ее. – Спрячь под накидкой что-нибудь более… м-м-м… обольстительное.

– Да, отец. – Голос Элен звучал почти ровно. – Я зайду к себе, а потом отправлюсь порадовать нашего дорогого гостя.

Граф одобрительно кивнул.

– Ты умница, дитя моя. Если все пройдет хорошо и маркиз останется доволен, не сомневайся, ты будешь довольна еще больше.

– Я никогда не подвергала сомнению ваши слова, – одними губами улыбнулась Элен. Она уже окончательно овладела собой.

– Умница, – повторил отец.

И махнул рукой: иди, иди.

…Беатрис сидела на кровати и спорила с нянькой, пытавшейся напоить девочку молоком. Когда Элен вошла, Коринна почти уломала строптивицу сделать один глоток.

– Оно сладкое, моя душа! Вам понравится.

«Никого из горничных нет, – отметила Элен. – Что ж, хорошо…»

– Выйди, – непререкаемым тоном приказала она.

Нянька обернулась к ней и захлопала ресницами.

– Что?

– Выйди! – жестко повторила Элен.

– Но, ваша милость…

Коринна растерялась. Беатрис, почувствовав, что происходит нечто необычное, приподнялась на кровати и с любопытством переводила взгляд с сестры на няньку.

– Я хочу, чтобы ты оставила нас одних. – Элен подошла к постели и взяла из рук оторопевшей женщины кружку. – Иди. Я сама уговорю ее выпить это.

Коринна в немом изумлении таращилась на старшую дочь графа. Ох, да что же это творится?! Куда подевалась ее скромница Элен? Может, за ужином угостилась вином? Иначе с чего бы девчонке такое чудить! Выгонять ее на ночь глядя из покоев, ну надо же!

Нянька покровительственно улыбнулась девушке:

– Ваша милость, ну разве вы сможете уговорить ее? Уж поверьте, у меня выйдет лучше.

– Не сомневаюсь, – в ответ холодно улыбнулась Элен.

Коринна почувствовала себя неуверенно. В эту минуту девушка стала пугающе похожа на Гуго де Вержи, а его улыбка обычно не сулила слугам ничего хорошего.

– Но если ты сейчас же не сделаешь то, что велено, я позову отца. И расскажу ему, как ты своевольничаешь. Беатрис подтвердит мои слова. Правда, Беатрис?

– Конечно! – важно кивнула девочка.

Коринна всхлипнула и выбежала из комнаты.

Элен проверила, не осталась ли нянька подслушивать за дверью. И лишь убедившись, что они с сестрой и в самом деле одни, позволила себе выдохнуть:

– Святой Николя, можно ли быть такой дурой!

– Они все глупые, – с уверенностью ответила Беатрис. – Зато Коринна незлая.

– Еще какая злая! Добра она только с тобой.

Беатрис пожала плечами:

– Думаешь, мне есть дело до того, какова она с другими?

– Тебе вообще ни до кого нет дела!

– Неправда! – живо возразила девочка. – Мне есть дело до тебя. Что случилось, Элен? Ты такая бледная…

Элен, не отвечая, качнула головой.

– Если бы ничего не случилось, ты не стала бы выгонять Коринну, – настаивала Беатрис. – Скажи мне! Ну же, скажи!

– Хорошо, – сдалась Элен. – Но только пойдем ко мне.

Оказавшись в комнате старшей сестры, Беатрис первым делом подбежала к портрету Шарля де Суи, послала ему воздушный поцелуй и повернула лицом к стене.

– Пусть не подслушивает, – серьезно объяснила она. – Теперь можешь рассказывать!

Элен опустилась на кровать.

– Отец хочет, чтобы я пошла к маркизу де Мортемару.

Она крепко сжала губы, будто испугавшись сказанного.

Несколько мгновений сестры молча смотрели друг на друга. На лице младшей сначала выразилось непонимание, затем она звонко рассмеялась.

– К маркизу? Ты будешь развлекать эту толстую жабу?

Элен изменилась в лице, и смех Беатрис оборвался.

– Постой! Уж не хочешь ли ты сказать…

Она внезапно сделала неприличный жест, который не полагалось знать юной девице благородного происхождения, не говоря уже о том, чтобы повторять его. Но Элен, не выказав ни малейшего возмущения, только кивнула.

• Предыдущая
• 7/95
• Следующая