Тайна замка Вержи - Михалкова Елена Ивановна - Страница 58

• Предыдущая
• 58/95
• Следующая

Арлетт обмякла.

– Поплачь, дитя мое, – тихо сказала она дрогнувшим голосом. – Поплачь о них. Поплачь обо мне. Ведь обо мне некому было плакать.

Худенькое тельце под ее рукой сотрясалось в сдавленных рыданиях. Старуха погладила девочку по спине и крепче прижала к себе.

От первоначального замысла пришлось отказаться. Как ни крутил Венсан чертеж северной галереи, примеряясь то так, то этак, выходило, что одному не справиться.

Однако с привлечением Матье затея перестала выглядеть невыполнимой.

План Венсана был очень прост и стоял на двух китах: человеческой жадности и глупости.

Жадность, помноженная на глупость, дает в итоге бесстрашие. Это храбрость особого рода – храбрость дураков, которым не хватает воображения, чтобы здраво оценить опасность.

Венсан знал стражника, поставленного охранять дверь начальника охраны. Сесар-Малыш – бородатый толстяк с маленькой, как груша, приплюснутой головой. Нахальный и недалекий – как раз то, что нужно.

Он поднялся по лестнице, пересек галерею и остановился, когда до покоев Пьера Рю оставался всего один переход.

Коридоры пусты: все ушли в церковь, где отец Годфри ведет службу. На окнах развеваются угольные полотнища. Замок оделся в черное, оброс траурными перьями и хлопает ими на ветру, как ворон, предвестник смерти. Ему вторят колокола, весь день вызванивающие горестную весть.

Стихли все голоса прежней жизни. Никому нельзя работать, кроме поваров, и нижняя площадь, всегда оглушительно шумная, говорливая, как торговка на базаре, оцепенела в гробовом молчании.

«Надеюсь, Сесар не заснул. Иначе все псу под хвост».

Венсан обернулся и встретился взглядом с Матье. Парень волочил тяжелый длинный сверток холстины.

Холстину Венсан украл у Бернадетты. Выбора у него не было: чтобы помощнику кузнеца не чинили препятствий на входе, он должен выглядеть как человек, занятый делом.

Парень казался бледным, но не таким испуганным, как можно было ожидать. Подойдя, он молча бросил сверток на пол, вытащил из его пустой середины черный плащ, встряхнул и, воровато оглядевшись, сунул руки в рукава.

Венсан подумал, что, если бы за их деяния ожидала награда, Бернадетту стоило бы взять в долю – слишком многим они ей обязаны.

– Голова, – шепотом напомнил он.

Матье набросил капюшон и опустил низко-низко, так что был виден только выпирающий подбородок.

– Плечи сдвинь вперед.

Парень ссутулился.

Венсан переломил сверток холстины пополам и сунул за траурное полотно, колыхавшееся на окне.

– Все помнишь? Если что-то пойдет не так, сбрасывай плащ и вопи, что схватил ведьму.

– Не поверят ведь, – с тоской прошептал Матье.

– Поверят, – успокоил его Венсан. – Ты на дурака похож, а дуракам всегда верят.

Матье покосился на него, но промолчал.

Он до сих пор не мог понять, как согласился на предложение лекаря. Награды никакой, зато в случае провала его ждут пытки. Только такой безумец, как Бонне, мог затеять все это.

Но его безумие оказалось заразительно. Матье был знаком этот горящий взгляд, острый голос, словно вырезающий слова в твоей голове: и захочешь – а не выкинешь их оттуда. Птичка-Николь умеет то же самое. Иначе как объяснить, что он потащился с ней на кладбище Левен?

«Я смогу остановить убийцу, – сказал лекарь. – Может быть, я даже смогу вывести его на чистую воду. Не обещаю, только попробую. Но без тебя у меня ничего не выйдет».

Вот на это Матье и купился. Как же – сам Венсан Бонне просит его о помощи! «Вспомнить бы об этом, когда спину начнут полосовать кнутом», – с горькой издевкой подумал Матье.

Правду говорит лекарь: дурак он, дурак.

– Все, пошел, – подтолкнул его в спину Венсан.

Сесар-Малыш не спал. Он стоял, скривившись на один бок, расслабленно свесив руки, и в голове его не было ни единой мысли. Малыш был счастливым человеком, не знающим скуки. Он не понимал, как можно томиться от безделья. Стоишь себе и стой!

Другие стражники во время службы, чтобы развлечься, думали о бабах. Малышу не требовались образы, взятые извне. Если он хотел развлечься, то принимался ждать, не зачешется ли у него где-нибудь. И через некоторое время где-то в самом деле начинало чесаться. Тогда Сесар сладострастно скребся в свое удовольствие, и на некоторое время полагал себя совершенно удовлетворенным.

Он безмятежно глазел перед собой, и никакие мысли не оскверняли его ума, когда в десяти шагах от него медленно проплыла ведьма.

Сесар проводил ее спокойным взглядом. Ему потребовалось некоторое время на то, чтобы образ дошел до его сознания и закрепился там.

Обещанная маркизом награда всплыла в памяти.

– Стой! – заорал стражник и бросился следом за старухой.

Малыш не думал об ужасной опасности, которая может подстерегать его. Не думал о смерти. В его голову не вмещалось больше одной мысли, и сейчас это была мысль о сотне ливров.

Если бы Малыш дал себе труд подумать, он, безусловно, сообразил бы, что сражение с ведьмой может выйти ему куда дороже. Другое полезное соображение состояло в том, что сто ливров ему попросту ни к чему. Сесар был крайне неприхотлив, ему с лихвой хватало имеющихся денег.

Но на эти мысли у него не хватило времени.

Едва только стражник покинул свой пост, Венсан Бонне выскочил из-за угла и бросился к дверям. Он предвидел возню с отмычками, но, к его удивлению, дверь подалась. Скользнув внутрь, Венсан закрыл ее и огляделся.

Три комнаты! Бросалось в глаза, что Медведь не привык к роскоши: после великолепия в спальне Алисы де Вержи обстановка у начальника охраны поражала строгостью.

Это облегчало дело. Вдохновленный Венсан немедленно принялся за поиски.

Но сперва убедился, что сможет открыть изнутри оконную решетку. Если бы решетка стояла намертво, лекарь оказался бы в очень неприятном положении. У него имелась в запасе идея и на этот случай, но он от всей души надеялся, что воспользоваться ею не придется.

Венсан двигался как можно тише, чтобы ни один звук не просачивался через дверь. По его расчетам, Сесар-Малыш уже должен был понять, что ведьма растворилась без следа, и вернуться на свой пост.

Он начал со стен, затем исследовал пол. Простукивая одну за другой доски паркета, Венсан то и дело замирал, прислушиваясь.

Тихо.

Пока все шло, как он задумал. Крики и топот свидетельствовали бы о том, что беднягу Матье поймали. Раз никто не поднял тревогу, значит, паренек уже далеко.

Венсан заблуждался, но разъяснить его ошибку было некому.

Тайник нашелся в углу спальни. Доска под пальцами лекаря отозвалась звонким стуком; он пригляделся и заметил, что она светлее остальных.

Ее часто поднимали. Древесина выцвела, лак стерся.

Со второго раза Венсану удалось поддеть пластину. Но вместо того, чтобы вынуть ее, Венсан поставил нож на ребро, как распорку, лег на живот и вгляделся в темный квадрат под полом, над которым нависала доска.

Так и есть!

От середины доски вниз тянулась прочная нить. Потяни вверх крышку тайника – и несложный механизм заставит колокольчик затрястись в яростном звоне: вор, вор, здесь вор, хватайте вора!

Если бы не старый опыт поиска тайников, на этом расследование можно было бы счесть законченным.

Он в очередной раз вознес хвалу старому монаху, своему наставнику, который терпеливо осваивал с юношей воровское ремесло. Конечно, никто не произносил этого слова вслух. Разве они воры? Им приходится искать тайники в заброшенных монастырях, чтобы извлечь забытые книги. Вскрывать отмычками замки, чтобы двери не становились препятствием для тех, кто исцеляет. Не зная преград, следуют они к своей цели, и святой Рохус покровительствует им.

– Сохрани меня в целости, святой Рохус, – пробормотал сквозь зубы Венсан, перерезая нить. – Не дай загреметь этому чертову колокольчику.

Нить лопнула. Венсан застыл, перестав даже дышать.

• Предыдущая
• 58/95
• Следующая