Монастырь - Вагант Игорь - Страница 45

• Предыдущая
• 45/95
• Следующая

Несколько солдат немедленно скрылись в дверях постоялого двора, другие принялись расседлывать лошадей и разводить костры. Элла уселся на бревно, задумчиво жуя соломинку.

– Садись, – бросил он девушке. Та нерешительно топталась перед ним.

– Вы не оставите меня здесь, господин? – пробормотала она, теребя подол платья.

Элла отмахнулся.

– Ты жила тут эти два дня?

– Да. Спала на сеновале. Там, – она вздрогнула, скосив глаза на гостиницу, – мертвые лежат, я боюсь. И уйти отсюда не могу, тоже боюсь. Ждала, вдруг поедет кто по тракту, может, довезут куда.

Элла медленно окинул ее взглядом. Совсем еще девочка. Интересно, подумал он, а в том самом Глоу бабы есть вообще? А эта – да, очень даже ничего. Слегка миндалевидные, огромные, как озера, глаза, аккуратный нос, ямочки на щеках, и зубы белые, не как у простолюдинок обычно.

– Как зовут? – буркнул он.

– Теа, господин. – Ее губы предательски задрожали. – Не оставите? Я могу… прислуживать вам.

– Теа, а полностью как?

– Теодолинда, ваша милость.

Элла кивнул.

– Мертвецов сейчас оттуда уберут. Иди и для начала приготовь что-нибудь поесть. Если в доме нет ничего, спроси у Гвалтера – это тот, кто расспрашивал тебя.

Девушка с энтузиазмом кивнула и ринулась к двери.

– Постой! – окликнул ее Элла. За три дня пути ему до изжоги надоели бекон и копченые куски свинины с пивом. Теа остановилась как вкопанная, с ожиданием глядя на своего нового хозяина. – Вот что: если сможешь угостить меня какой-нибудь похлебкой, буду тебе очень благодарен.

Девушка задумалась на мгновение.

– Мяса тут нет, господин, а если и было, испортилось. Могу тыквенный суп сварить. Говорили, у меня хорошо получается.

– Тыквенный? Это как?

– Тыкву на мелкие кусочки порубить, потом на сковороде поджарить. Ежели у кого из ваших сало найдется – будет очень хорошо. Я его тоже на сковороду. С белым маслом, петрушку и кервель добавить, следом еще тимьян и сельдерей. Потом все это в глиняный горшок с кипящим молоком выкладываю. Молоко есть, корову только недавно доила. Посолить, конечно, белого перца немного…

– Горцы оставили здесь корову?!

– Да нет. – Теа смешливо фыркнула. – Она не привязана была, а как только суматоха началась, в поле сбежала. Я ее насилу сегодня поутру нашла… Так вот: этот суп в хлебе подавать надо, господин, но, боюсь, хлеба нужного сейчас испечь не удастся…

– К Вилу хлеб, – сказал Элла, сглотнув. У него уже потекли слюнки. – Давай, бегом.

Теодолинда стремглав бросилась внутрь, подобрав юбку и шлепая по пыли босыми ногами.

Прошло меньше часа, как Элла уже уселся за стол, с удовольствием уплетая дымящуюся похлебку из большой глиняной чашки. Здесь же нашлась кровяная колбаса и – о, чудо! – бутыль с белым вином, правда, излишне сладким на его вкус. На дворе уже стемнело; на окна, затянутые бычьими пузырями, падали отблески костров, что развели солдаты, и слышался их невнятный говор. Перед принцем Теа поставила плошку с горящей свечой. Сама она стояла на коленях возле очага, вороша угли, чтобы добавить туда очередную порцию дров.

Элла ел молча, время от времени поглядывая в ее сторону. Задница у нее, пожалуй, не менее аппетитная, чем эта сочащаяся жиром кровяная колбаса, решил принц.

– Теодолинда! – позвал он.

– Господин? – Девушка обернулась, напряженно глядя на Эллу. По ее лицу стекала капелька пота, на лоб упала непослушная прядка волос. Волосы у нее были очень красивые: светло-русые, слегка волнистые, пышной копной – правда, не вполне ухоженной – опускавшиеся почти до талии.

– Здесь есть удобная кровать?

– Конечно. – Она вскочила, отряхивая подол. – В одной комнате, ее отец для богатых путников держал. Я сейчас постелю.

Теа умчалась наверх; деревянные ступеньки легко поскрипывали в такт ее шагам.

Подождав немного, Элла пошел следом.

Комната действительно оказалась довольно приличная: чистая, с большим сундуком в углу, табуретом и столиком, на котором стояли свеча и кувшин с водой. На стене – Элла поразился – висела уже выцветшая от времени картина. На плотно пригнанных друг к другу досках безвестный художник намалевал несколько коленопреклоненных человеческих фигур в темно-красных одеяниях. Люди смотрели вверх на яркую звезду, одиноко висевшую над их головами.

БГільшую часть комнаты занимала кровать – с высокой резной спинкой и толстой периной, под края которой Теодолинда, закусив губу от старания, аккуратно заправляла простыню.

– Пуховая, господин, – сказала она, поклонившись. Чуть помолчав, нерешительно добавила: – Могу ли я спросить?..

– Да, – рассеянно ответил Элла. Та картина на стене почему-то очень его заинтересовала. На заднем плане там виднелось полустершееся изображение высокой горы, из вершины которой выплескивался огонь. И эти люди. Элла наморщил лоб. Он что-то слышал про красных монахов, только вот не мог припомнить, что именно, и при каких обстоятельствах. А гора… по всей видимости, это Гленкиддирах, который он увидит через несколько дней.

– Сир, тот солдат, Гвалтер, сказал, что вы настоящий сын самого настоящего короля…

Элла отвлекся от картины, усмехнувшись.

– Н-да. Он не солгал. Хотя я бы произнес эту фразу несколько по-иному.

– Что? – Девушка смешалась.

Принц махнул рукой.

– Неважно. Помоги мне снять камзол.

Он поднял руку. Теа, все так же закусив губу, принялась распускать шнуровку. Губы у нее были пухлые и свежие.

Элла уселся на кровать. Она помогла ему снять рубаху, а затем, опустившись на колени, стащила с него сапоги.

– Я почищу их, милорд, – сказала она.

– Постой. – Элла привалился к стене, чуть склонив голову набок. – Ты не хочешь оказать своему господину еще одну услугу?

– Какую?

Элла молчал. Лицо Теа вспыхнуло.

– Я… да, как прикажете, сир.

Замешкавшись на несколько мгновений, девушка поставила сапоги в сторонку и, путаясь в завязках платья, сбросила его на пол. Встала прямо, чуть исподлобья глядя на Эллу. Ее пальцы, подрагивая, легко касались плавной линии бедер.

Она была очень хороша. Круглые крепкие груди с розовыми сосками, изящная талия и слегка выпуклый животик. Даже не хороша, поправился про себя Элла, а свежа, маняща, как ундина, что пробуждает желание одним лишь своим видом. Или это просто обаяние юности? Хотя… нет. Бывают такие женщины, пусть даже и не совершенные красавицы, но которым оборачиваются вслед.

– Повернись, – приказал Элла.

Теа медленно повернулась к нему спиной. Принц мысленно улыбнулся: насчет задницы он не ошибся.

Элла легко провел ладонью по ее ягодицам. Теа едва заметно вздрогнула.

– Как вы… – тихо спросила она, запнувшись. – Как вы любите, милорд?

Элла не ответил. Откинув со спины девушки густые волосы, он с неудовольствием заметил несколько почти незаметных рубцов на ее плечах. Н-да… негоже портить такую красоту.

– Что это?

Теа поежилась.

– Это… отец. Он иногда бывал очень строг. Вы… позволите, милорд?

Она встала к Элле лицом и начала развязывать ему штаны.

– Подожди. – Он отвел ее руки в сторону. – Я не хочу, чтобы ты делала «как прикажете». Возьми вот это.

Элла стянул с мизинца перстень и протянул ей. Кольцо было дорогое, из золота тонкой работы с небольшим изумрудом.

Теа отчаянно замотала головой.

– Я не могу.

– Почему? – изумился принц.

– Что я буду с ним делать? Даже продать не смогу. Подумают – украла.

Она вдруг громко всхлипнула и бросилась перед Эллой на колени, обхватив его ноги.

– Сир, у меня нет никого… не знаю даже, удастся ли с сестрой свидеться. Прошу вас: возьмите меня с собой. Вы же в Глоу едете? Мне все равно уж, где жить. Куда мне идти, что делать? А слабую женщину нынче каждый может обидеть…

– Хм. – Элла взял ее за подбородок, заглянув в жалобные васильковые глаза с капельками слез. – Хорошо. Я возьму тебя.

– О-о! – Она схватила его руку и принялась осыпать ее поцелуями. – Благодарю вас!

• Предыдущая
• 45/95
• Следующая