Рыбьи дорожки - Заборский Михаил Александрович - Страница 4

• Предыдущая
• 4/22
• Следующая

Носарей в Днепре мы ловили, забредая по колена в воду. Сверкало солнце, вокруг квакали лягушки, мальки щекотали пальцы на наших ногах, в бледно-голубом небе аисты обучали свою молодежь первым полетам. Иногда кто-нибудь, скинув выгоревшую рубашку, шумно бросался в воду и барахтался тут же, около самых поплавков. Остальные не протестовали — носари не боятся купальщиков. Больше того — нам казалось, что самых крупных носарей мы ловили именно после купания.

Носари приходили кормиться на перекат вместе с ельчиками, густерками, подкаменщиками и прочей мелочью. Это было одновременно и досадно и увлекательно. Досадно потому, что мелюзга расправлялась с червяком прямо с ходу, раньше чем ее обнаруживал носарь, хватающий только ту приманку, которая достигает дна. Увлекательно потому, что среди мелюзги вдруг вваливалась на крючок долгожданная порядочная рыбка.

Но, как только жара начинала немного спадать, ерши подходили к берегу густой стаей, решительно оттесняя инопородных. Здесь они и оставались жировать на всю ночь.

Вот уж тут начиналась ловля! Что ни заброс — то рыба, сильная, бойкая, чуть ли не до отказа сгибающая тончайший кончик бамбукового удилища. И сколько виднелось к вечеру оживленных лиц, когда юный охотник, окруженный толпой друзей, тащит «до хаты» на затекшей руке длинную связку рыбы, а хвост нижнего носаря волочится по траве, взбрызнутой прохладной росой!.. Уха будет! Добрая уха!..

Но, оказывается, не только рыболовы-любители охотятся за носарями…

В одну из июльских ночей мы с приятелем направились к Днепру полюбоваться бликами месяца, скользящими по его глади, проследить цветную гирлянду огоньков теплохода, послушать рыбьи всплески, а то и просто помолчать в тишине украинской ночи. Как легко дышится после дневного зноя на берегу величавой реки!

Увы! Мы наткнулись на компанию гогочущих молодчиков. Ночные хищники только что прочесали перекат многометровой сетью — «частиком», в ячеи которой едва пролез бы палец мальчишки. Они, наверное, выгребли все живое, что находилось в окрестных водах. Накалываясь на рыбьи колючки, торопясь и ругаясь, они набивали верхом уже третью большую корзину. А в ней, сухо пощелкивая хвостами, ударяясь друг о друга, скреблись носари, тысячи носарей, — наша радость, каша утеха! Как все это мерзко выглядело! Ну какой рыбы мы могли завтра ждать на перекате?!. Браконьеры оскверняли гнусной бранью великолепие ночи. Они издевательски гоготали вместо ответа на наши возмущенные замечания. Их было шестеро на большой прогонистой лодке — шесть здоровенных плечистых парней, явных хозяев положения. Вскоре хищники погрузились, рванули диск мощного, отлично отрегулированного мотора и скрылись в направлении противоположного берега.

И я, честное слово, в тот момент искренне пожелал, чтобы перевернулась где-нибудь по дороге их поганая лодка и поганые эти люди досыта нахлебались воды в одном из омутов обкраденного ими Днепра.

Если идти вдоль реки не скрадываясь и внимательно смотреть в воду, можно заметить, как из-под берега шмыгнет в глубину быстрая узкая тень.

Но, если подползти к берегу по-пластунски и без шума подкинуть на самую мель удочку, наживленную слепнем, дождёвкой, а то и просто большой мухой, раздастся тихий всплеск, около приманки возникнет небольшой водоворот и быстро натянется леска.

Елец, если так можно выразиться, рыба переходного класса ловли. Рыболов, способный перехитрить ельца, еще не мастер, но уже и не ученик. Раньше говорили так: подмастерье. Ведь елец — это уже почти крупная рыба. Девять-десять ельцов — часто целый килограмм. А неужели вы не замечали, что слово «килограмм» всегда заставляет рыболова насторожиться?

Подобно уклейке, елец летом оживляет поверхность воды, подбирая упавших насекомых. Но он в состоянии ухватить не только слепня или муху, а и что-нибудь посолиднее — бабочку, кузнечика, стрекозу. Случается ловить ельцов и со дна, на червя, сняв поплавок с лески и закинув насадку на скат песчаного омутка, значит, — на донку.

На кудрявой Рузе, одной из красивейших рек Подмосковья, стайки ельцов обычно прячутся на самых мелких перекатах, густо заросших бархатистыми темно-зелеными водорослями. В этих местах, где перебредешь речку, не снимая резиновых сапог, ельцов можно поймать на удочку, оснащенную легким грузилом и длинным поплавком из гусиного пера. Отмер от поплавка надо давать совсем небольшой, сантиметров в десять, и следить, чтобы жало крючка не высовывалось из червяка наружу, иначе обязательно зацепится за траву. Стремителен проплав насадки, еще стремительнее хватка ельца — верная, жадная, энергичная. Большое удовольствие доставляет рыболову такая ловля.

Елец непривередлив в пище, он не брезгует ни хлебом, ни распаренными зернами, любит молодой зеленый горох, а вблизи плодоносных садов Украины очень крупных ельцов ловят на спелую вишню.

Репутация ельца не из блестящих, он вполне способен соревноваться с ершом по части истребления чужой икры. Кто его знает, может быть, он даже чемпион в этих делах.

Елец любит чистую воду и сильную водяную струю. В озерах, а тем более в прудах встречается редко. Его излюбленные места — небольшие речушки с берегами, завешанными густой бахромой ольшаника.

По своей бойкости и выносливости елец — один из лучших живцов на крупного хищника. В ухе елец проигрывает, зато жареный очень неплох.

Ельца с успехом можно ловить и подо льдом на зимнюю удочку.

В те очень далекие дни мы, облохматевшие за лето первоклассники, любили лежать на высоком берегу подмосковной речушки Истры, неглубокой, быстрой, усеянной по дну мелкими камешками и особенно привлекавшей редкой прозрачностью воды.

Свесив головы из густой травы, мы, притаившись, наблюдали жизнь мелководья. Вон стайки пескариков коричневыми тенями бродят по светлому песку. Вон боком, будто задиристый петух, выскочил из-за кустика осоки полосатый окунишка. Чернохвостый голавлик быстро всплыл, чтобы ухватить мошку, беспечно опустившуюся к воде. А потом вдруг речка пустела, точно наш гимназический коридор при появлении инспектора. И действительно, вскоре обнаруживался и сам «инспектор» в виде поджарой зеленобокой щуки.

Но случалось, на светлое дно речки начинал наползать край темной рыбьей стаи. Крупные рыбы двигались против течения по самой кромке омута и переката. Это были подусты.

Тут мы не выдерживали, кубарем скатывались вниз, забредали в воду и дрожащими от возбуждения руками начинали закидывать удочки.

Ловили мы подустов совершенно так же, как пескарей, пуская червяка волочиться по каменистому дну. Рот у этих рыб расположен так, что им, вероятно, удобнее хватать приманку, плывущую около самого дна. Поплавок часто затягивало, потом он возвращался и вновь продолжал свой путь. А вот если поплавок останавливался и после этого его быстро вело поперек течения, тут уж надо было резко подсекать. Значит, подуст клюнул.

Но считать, что подуст пойман, было еще рано.

Коварная все-таки рыба подуст. Вот подсечешь — и она рвется на удочке. Сильная, бойкая, вертлявая, никак не «соглашается» выходить на поверхность, — точно прилипла к речному дну. Наконец сдвинешь ее с места и, торжествуя, тянешь на себя… И вдруг все кончено! То есть будто ровно ничего и не было!.. Как успела отвертеться от крючка?! Со второй та же история! Третью совсем уже подтащишь к берегу, а она в самый последний момент ткнется тупым носом в песок… и будь здоров!

Красавец по внешнему виду подуст, а невкусен. Хорошо еще, если он, не задерживаясь, попадает прямым ходом из воды на сковородку. А как уснул да полежал часок на берегу или, что еще хуже, в ведерке с водой, совсем пропащее дело — побелел, порыжел, красота точно смылась, и, того гляди, даже станет припахивать. Скоропортящаяся рыба.

• Предыдущая
• 4/22
• Следующая