Железный Шурик - Млечин Леонид Михайлович - Страница 80

• Предыдущая
• 80/91
• Следующая

Тяжелый, деспотичный характер Сталина не позволял ему примириться с тем, что дочь уже взрослая и имеет право на собственную жизнь, на любовь.

Желание Светланы вырваться из Кремля на свободу только усилилось. Как только ей исполнилось восемнадцать лет, она вышла замуж за одноклассника своего брата — Григория Морозова. Ей так хотелось обрести какого-то близкого человека, хоть кого-нибудь, кто будет ее любить и думать о ней.

Отец был недоволен зятем-евреем, но пробурчал:

— Черт с тобой, делай, что хочешь…

Потребовал, чтобы она никогда не являлась к нему с мужем. Только когда она развелась, Сталин пригласил ее отдохнуть летом вместе.

Когда Светлана Сталина и Григорий Иосифович Морозов разошлись, ему запретили видеться с сыном. Он зарабатывал на жизнь, публикуя статьи под псевдонимом. Когда Светлана в восьмидесятые годы неожиданно вернулась в Советский Союз, Морозов ей помогал. Евгений Максимович Примаков, который дружил с Морозовым, полагает, что Светлана рассчитывала на возобновление отношений. Но уже было поздно…

После Морозова она вышла замуж за сына члена политбюро Андрея Александровича Жданова, перспективного партийного работника Юрия Жданова. Но и этот брак быстро развалился.

Светлана писала потом о своей никчемной, дурацкой, двойной, бесполезной и бесперспективной жизни, полной жесточайших потерь и горчайших разочарований и утрат. Близость к власти может дать человеку комфорт, почести, показное уважение, но не делает человека счастливым.

После ХХ съезда она встретилась с вернувшимся из ссылки своим дальним родственником Иваном Сванидзе. При рождении его назвали Джонридом в честь американского журналиста, написавшего знаменитую книгу об октябрьской революции — «Десять дней, которые потрясли мир».

Сванидзе лишился родителей в одиннадцать лет — отца расстреляли, а мать отправили в ссылку, где она умерла.

Сванидзе и Аллилуева сошлись. Но две несчастные и истерзанные души не могли дать покоя и утешения друг другу.

После смерти отца личная жизнь Светланы Аллилуевой оставалась предметом постоянного беспокойства высшей власти. Особенно с того момента, когда она познакомилась с иностранцем. Индийский коммунист Раджи Бридж Сингх жил в Москве и работал переводчиком в Издательстве иностранной литературы.

Их роман протекал под неусыпным вниманием оперативных работников 7-го управления КГБ. Это управление занималось наружным наблюдением за выявленными иностранными шпионами и прочими подозрительными лицами, включая дочь Сталина.

За Светланой следили точно так же, как следили за ее братом, Василием Сталиным, до самой его смерти в марте шестьдесят второго года. Больше всего боялись контактов сталинских детей с иностранцами. А тут роман с гражданином Индии!

Мешать Светлане, зная ее характер, не решились. Но следили неотступно. Докладывали Семичастному. Читая сводки службы наружного наблюдения, молодой председатель КГБ и предположить не мог, какую роковую роль в его собственной судьбе сыграет всего через несколько лет эта женщина. Ей богу, она была опасна для всех мужчин, с которыми ее сводила жизнь!

Но даже председателю КГБ не дано предвидеть будущее.

Чекисты напрасно опасались, что Светлану Аллилуеву кто-то пытается завербовать. Все, что она делала в своей жизни, она делала, подчиняясь собственным чувствам и желаниям. Она вообще была человеком очень самостоятельным и, несмотря ни на что, вышла замуж за индийца. Но ей опять не повезло. Ее четвертый муж — он был значительно ее старше оказался человеком больным. И вскоре умер у нее на руках.

Он завещал похоронить его на родине. Светлана Аллилуева попросила разрешения исполнить его последнюю волю. В политбюро очень не хотели ее выпускать за границу, словно что-то предчувствовали!

Но ее покойный муж был коммунистом, Индия — более чем дружественная страна, и оснований отказать не нашлось. С разрешения главы правительства Косыгина, Светлану, скрепя сердце, отпустили, правда, в сопровождении двух чекистов. Но те не уследили.

Седьмого марта шестьдесят седьмого года, когда в Москве готовились достойно отметить день международной солидарности женщин, дочь Сталина Светлана Иосифовна Аллилуева, которая находилась в Индии, пришла в американское посольство в Дели и попросила политического убежища. Ее немедленно вывезли в Италию, потом в Швейцарию, а оттуда уже доставили в Соединенные Штаты.

Брежнев страшно разозлился, но, хорошенько подумав, сообразил, что нет худа без добра. Бегство Светланы Аллилуевой оказалось удобным поводом избавиться от человека, которого он не хотел видеть рядом с собой. Леонид Ильич давно ждал повода сменить председателя КГБ.

Это произошло девятнадцатого мая шестьдесят седьмого года на заседании политбюро.

Шелепин отсутствовал. Болел. Но, похоже, Семичастный обиделся на старого товарища: почему не пришел и не высказал своего мнения? Впрочем, расклад сил в политбюро был таков, что попытка Шелепина защитить Семичастного была бы безуспешной.

Тогдашний руководитель Украины Петр Шелест подробно описал эту сцену в своих воспоминаниях. Перед заседанием политбюро примерно за час Шелеста пригласил к себе Брежнев, предупредил:

— Имей в виду, что сегодня мы будем решать вопрос об освобождении Семичастного от должности председателя КГБ.

Для Шелеста это было неожиданностью.

— А какая причина?

Брежнев хотел уклониться от разговора:

— Много есть поводов, позже все узнаешь. Я пригласил тебя, чтобы посоветоваться, где лучше использовать на работе Семичастного. Мы не намерены оставлять его в Москве.

— А почему все-таки освобождаем, какая причина? — настаивал Шелест.

Брежнев почти с раздражением сказал:

— Я же тебе говорю, что позже все узнаешь.

И продолжал о своем:

— Не хочется его и обижать сильно. Может быть, ты что предложишь на Украине?

Шелест предложил назначить Семичастного первым секретарем обкома, скажем, в Кировоградской области.

Брежнев задумался:

— Нет, на партийной работе использовать его нежелательно. Какие еще могут быть варианты?

Тогда Шелест предложил дать Семичастному должность заместителя председателя Совета министров республики.

Брежнев согласно кивнул:

— Первого заместителя.

Шелест возразил:

— Уже есть два первых.

Брежнев отмахнулся:

— Это не преграда. Пиши записку в ЦК, учредим дополнительную должность первого зама.

На политбюро Брежнев вынул из нагрудного кармана какую-то бумажку, посмотрел и сказал:

— Позовите Семичастного.

Семичастный, который не знал, по какому вопросу его пригласили, казался растерянным…

Брежнев объявил:

— Теперь нам надо обсудить вопрос о Семичастном.

— А что обсуждать? — подал реплику Семичастный.

Последовал ответ Брежнева:

— Есть предложение освободить вас от должности председателя КГБ в связи с переходом на другую работу.

Семичастный подал голос:

— За что? Со мной на эту тему никто не разговаривал, мне даже причина такого перемещения неизвестна…

Последовал грубый окрик Брежнева:

— Много недостатков в работе КГБ, плохо поставлена разведка и агентурная работа… А случай с Аллилуевой? Как это она могла уехать в Индию, а оттуда улететь в США?

Первый секретарь ЦК компартии Грузии Василий Мжаванадзе добавил:

— За Светлану кто-то же должен отвечать.

Семичастный резонно возразил, что он не давал согласия на выезд Аллилуевой. Косыгин пояснил:

— Это я разрешил, она плакала, просила.

Но все это не имело никакого значения. Брежнев заранее обо всем договорился с основными членами политбюро.

Брежнев жестко сказал:

— Поедете на Украину.

Семичастный спросил:

— Что мне там делать?

Петр Ефимович Шелест повернулся к нему:

— Мы вам там найдем работу.

Семичастный не сдавался:

— Что вы мне должны искать, Петр Ефимович? Я состою на учете в парторганизации Москвы, а не у вас. Почему же вам искать мне работу? Я член ЦК КПСС, а не ЦК компартии Украины, не надо путать эти вещи.

• Предыдущая
• 80/91
• Следующая