Железный Шурик - Млечин Леонид Михайлович - Страница 57

• Предыдущая
• 57/91
• Следующая

— Томпсон, — продолжал Хрущев, — получил эту информацию доверительно в то время, когда это никому не было объявлено. А это такое дело, что должны единицы знать. Я и вы. Кто же еще знал кроме вас? Малин? Он выпускал решение. Через кого это произошло? И мы не можем узнать. Разболтали. Томпсон говорит, что это доверительно было сказано, поэтому не могу назвать имя, чтобы русские не узнали источник, откуда я узнал. Это уже говорит о том, что есть человек, который ему доверительно говорит. Это уже измена, это уже предательство. Кроме того, я считаю, что американцы имеют кого-то в нашей разведке, потому что просачиваются некоторые материалы, довольно близкие к истине. А почему мы можем исключить, что нет таких людей в МИДе?

— Если нужно, я могу сообщить, что мне известно, — доложил Громыко. — Насчет Добрынина. Кроме меня, когда я уходил в отпуск, знал Кузнецов и сам Добрынин, потому что с ним должны были говорить. Я удивился, потому что оба люди надежные. Было поручение выяснить Семичастному. Я спрашивал Семичастного. Он говорит, что, видимо, кто-то из журналистов на приеме сказал. Я говорил с Добрыниным. Он говорит так: на другой день после заседания секретариата ЦК мне звонят из комитета по культурным связям — товарищ Жуков — и поздравляют. Добрынин говорит — я ничего не знаю. А потом Романовский узнал, видимо, он был на заседании секретариата.

Сергей Каллистратович Романовский был одним из соратников Шелепина по комсомолу. Еще в пятидесятом году, в двадцать семь лет, Сергей Романовский стал заместителем председателя Антифашистского комитета советской молодежи, потом секретарем Всемирной федерации демократической молодежи, в пятьдесят шестом возглавил Комитет молодежных организаций СССР, а на следующий год был избран секретарем ЦК ВЛКСМ. Он ушел из комсомола вслед за Шелепиным — в пятьдесят девятом стал заместителем министра культуры, затем заместителем председателя Государственного комитета по культурным связям с зарубежными странами. Впоследствии его, как и других соратников Шелепина, отправили на дипломатическую работу.

— Сведения просочились до заседания секретариата, уточнил Леонид Федорович Ильичев.

— Томпсон сказал, что его информирует надежный источник, — уточнил Козлов, — и просил не разглашать. Если положим, что кто-то из секретариата ЦК? Но здесь не может быть такой человек, который постоянно связан с Томпсоном и его информировал. Это исключается, значит, это предположение неправильно.

— Сведения просочились до заседания секретариата, а не после, — стоял на своем Ильичев.

— Томпсон своим сказал — вы заранее не объявляйте, так как источник разоблачите. Значит, источник, скорее, в МИДе, — продолжал собственное расследование Козлов.

— Мне Добрынин назвал Романовского, — упрямо отстаивал свое ведомство министр иностранных дел Громыко, — мне, говорит, из комитета позвонили.

— Это очень показательно, — раздраженно заметил Хрущев. — Это надо Жукова спросить, откуда он знает. Информация может быть и от Жукова.

Известный журналист Георгий Александрович Жуков, работавший в «Правде», при Хрущеве возглавил государственный комитет по культурным связям с зарубежными странами.

— Там есть американские агенты, — мрачно заметил Ильичев, — которые в Америке работали.

— Там есть представители всех стран, — сказал Хрущев. Поэтому не надо отгораживаться, что это в МИДе, там и смотрите. Я бы считал, что надо сейчас придумать какую-то провокацию, разработать и испытать ряд людей на этой провокации. Взять и подбросить какую-то мысль тому агенту, на которого мы думаем, а он проинформирует. Одним словом, надо поработать. Это уже вопрос разведки, контрразведки.

Повышение цен на мясо, масло и молоко примерно на тридцать процентов, объявленное тридцать первого мая шестьдесят второго года, вызвало возмущение в различных городах России.

Рабочие сталелитейного цеха крупнейшего в Новочеркасске Электровозостроительного завода имени С.М. Буденного прекратили работу и потребовали повышения расценок.

Дело в том, что накануне повышения цен на заводе еще и пересмотрели нормы выработки, из-за чего резко упала зарплата рабочих. К рабочим присоединились другие горожане. Собралось несколько тысяч человек. Сначала партийные работники с помощью сотрудников областного управления КГБ пытались уговорить всех разойтись. Не получилось. Прибыли двести милиционеров, но они тоже были смяты и бежали. Поздно вечером прибыли бронетранспортеры и грузовики с солдатами. Так как офицеры не знали, что им делать, военные спустя какое-то время повернули назад. Наконец прибыла усиленная танками воинская часть, которая заняла завод.

На следующий день митинг возобновился. К митингующим присоединились рабочие Новочеркасского завода нефтяного машиностроения. С портретом Ленина над колонной манифестанты двинулись в центр города к зданию горкома партии. Они пытались захватить здание, и тогда в них стали стрелять.

Первым секретарем Ростовского обкома партии был Александр Васильевич Басов, давно работавший в области и сменивший на этом посту Алексея Кириченко. Он занял жесткую позицию. Командующим войсками Северо-Кавказского военного округа был генерал Исса Александрович Плиев. Все главные решения принимали срочно прилетевшие из Москвы члены президиума ЦК Анастас Иванович Микоян, первый заместитель главы правительства, и Фрол Романович Козлов, секретарь ЦК.

Комитет государственной безопасности представляли заместители председателя Николай Степанович Захаров и Петр Иванович Ивашутин.

В записке КГБ, отправленной в ЦК, говорилось, что «после ликвидации массовых беспорядков подобрано 20 трупов, из них две женщины, которые захоронены в разных местах области». Потом выяснилось, что погибло двадцать пять человек. В городе ввели комендантский час, полторы сотни человек были задержаны органами КГБ, из них сорок девять арестовали. Потом был устроен судебный процесс.

Десятого июня Фрол Романович Козлов рассказывал о событиях в Новочеркасске. Хрущев его похвалил:

— Хорошо провели акцию.

Комитет госбезопасности критиковали за слабую агентурную работу. Хрущев распорядился:

— Усилить работу органов КГБ. Подготовить предложения товарищам Шелепину, Семичастному и Ивашутину.

Вскоре приняли постановление, в котором говорилось:

Хозяина ростовской области, первого секретаря обкома Александра Басова, отправили в Гавану — главным советником-организатором при правительстве Кубы по вопросам животноводства.

Первого июля шестьдесят второго по записке КГБ — провинился офицер для поручений при главнокомандующем Ракетными войсками стратегического назначения маршале Москаленко Хрущев распорядился:

— Козлову, Брежневу, Шелепину и Малиновскому вызвать Москаленко и продрать в присутствии маршалов. Полковника Юферова судить закрытым судом.

Иногда хрущевские поручения ставили Шелепина в тупик. Он честно говорил, что еще не готов заниматься этими делами. Никита Сергеевич возражения отверг:

— Среди секретарей ЦК вы самый молодой по возрасту, и кому же еще учиться, если не молодым?

В начале шестьдесят второго года у Хрущева мелькнула мысль отправить Шелепина в Ленинград первым секретарем обкома вместо Ивана Васильевича Спиридонова.

Собственно, Спиридонова, бывшего директор завода «Госмерт», сам Хрущев же и поднимал. На ХХII съезде, как и Шелепина, сделал Спиридонова еще и секретарем ЦК. Но быстро в нем разочаровался. Это с Никитой Сергеевичем случалось часто. Весной шестьдесят второго он лишил Спиридонова всех партийных должностей и пересадил в почетное, но безвластное кресло председателя Совета Союза Верховного Совета СССР.

И предложил Шелепину перебраться в Ленинград. Александр Николаевич отказался. Видимо, ему показалось, что секретарю ЦК ехать в Ленинград секретарем обкома — если не понижение, то во всяком случае шаг в сторону. Это была ошибка. Политической биографии Шелепина не хватало опыта руководства крупными партийными организациями, для будущей карьеры это был недостаток. Работа руководителем крупнейшей ленинградской области придала бы ему авторитета.

• Предыдущая
• 57/91
• Следующая