Служба внешней разведки - Млечин Леонид Михайлович - Страница 97

• Предыдущая
• 97/117
• Следующая

По словам генерала Ильичева, Сталин, услышав, что сведения получены из Японии от Рихарда Зорге, резко сказал:

— Это двойной агент, больше мне сообщений от него не показывайте.

Хотя после нападения Германии на Советский Союз всякая информация из Японии приобрела особое значение.

Главное, что тогда интересовало, — как поведет себя Япония? Вступит она в войну против Советского Союза или нет? Зорге был одним из тех, кто должен быть найти ответ.

Действительно ли Зорге сыграл ключевую роль в решении Сталина перебросить дивизии с Дальнего Востока под Москву?

В этом уверены его биографы, многие историки и военные, которые говорят, что именно информация Зорге о планах японского правительства позволила Ставке перебросить под Москву свежие дивизии с Дальнего Востока.

На самом деле переброска сил и средств с Дальнего Востока на Запад началась с первых дней войны.

Дальневосточный фронт получил приказ немедленно отправить на Запад весь запас вооружения и боеприпасов. Начальник штаба Иван Васильевич Смородинов возмутился:

— Какой дурак отбирает оружие у одного фронта для другого? Мы же не тыловой округ, мы в любую минуту можем вступить в бой.

Командующий фронтом генерал армии Иосиф Родионович Апанасенко не стал даже слушать своих штабистов, вспоминает генерал Петр Григоренко. Лицо Апанасенко налилось кровью, он рявкнул:

— Да вы что? Там разгром. Вы поймите, разгром! Немедленно начать отгрузку. Мобилизовать весь железнодорожный подвижной состав. Грузить день и ночь. Доносить о погрузке и отправке каждого эшелона мне лично…

Все, что можно было забрать с Дальнего Востока, забрали почти сразу.

«Переброска войск под Москву с Востока (причем, конечно, не только дальневосточных, но и сибирских, уральских, приволжских, среднеазиатских, кавказских) действительно имела большое значение для ее обороны, — пишет президент Академии военных наук генерал армии Махмут Гареев. — Но всего под Москвой сражались сто десять дивизий и бригад, в их числе было всего восемь дальневосточных, которые, несмотря на всю их доблесть, никак не могли составить „основу декабрьской победы“.

Многие авторы уверенно описывают бравых сибиряков, которые 7 ноября 1941 года прошли по Красной площади и сразу вступили в бой. На самом деле ни сибирские, ни дальневосточные части в знаменитом параде не участвовали.

По Красной площади прошли части, которые наскребли в московской зоне обороны: курсанты Окружного военно-политического училища, Краснознаменного артиллерийского училища, полк 2-й Московской стрелковой дивизии, полк 332-й дивизии имени Фрунзе, части дивизии имени Дзержинского, Московский флотский экипаж, особый батальон военного совета округа и московской зоны обороны, сводный зенитный полк ПВО и два танковых батальона из резерва Ставки.

После 22 июня Зорге сообщал, что Япония вот-вот нападет на Советский Союз. Только в сентябре сообщения изменились: Япония не спешит нападать на Россию и скорее всего, повернет на юг. Дело в том, что сам Зорге получал крайне противоречивую информацию. Был день, когда из Токио ушли сразу две шифровки противоположного содержания.

Решения Сталина определяли не сообщения Зорге и других разведчиков, а оценка реальной политической и военной ситуации. В Москве знали, как слаба расположенная в Маньчжурии, на границе с Советским Союзом, Квантунская армия. У японцев там не было ни современных танков, ни авиации. Кроме того, японцы были заняты борьбой с китайской армией и с китайскими партизанами, полностью разгромить которых не удавалось.

В Токио действительно спорили: а не напасть ли на Советский Союз, пользуясь удобным случаем? Но этого желали только некоторые генералы сухопутных сил. Они мечтали расквитаться за поражение на Халхин-Голе. Японское правительство и руководство флота, которое имело не меньшее влияние, чем сухопутные генералы, не хотели ввязываться в войну с Советским Союзом.

Япония нуждалась в ресурсах, в топливе, в черных металлах. Все это можно было получить в странах Юго-Восточной Азии, а не в Сибири. И главным своим противником Япония считала Соединенные Штаты.

Япония поставила Советскому Союзу условия: прекратить помощь Китаю, не предоставлять свою территорию американцам для действий против Японии. Эти условия были выполнены. Советские военные советники были отозваны из Китая, и военная помощь Китаю прекратилась.

Президент Соединенных Штатов Франклин Рузвельт предложил создать в советском Приморье американские военно-воздушные базы. Но Сталин не хотел беспокоить японцев. 13 августа 1941 года советский посол в Токио информировал министра иностранных дел Японии о том, что СССР не предоставит Соединенным Штатам военно-морские и военно-воздушные базы.

Когда Япония стала готовиться к войне с Америкой, ситуация изменилась. Уже Япония нуждалась в том, чтобы Советский Союз строго соблюдал подписанный в апреле 1941 года пакт о нейтралитете. И Сталин вроде бы мог быть уверен, что Япония не нанесет удар в спину.

Тем не менее в декабре 1941 года, после того как японцы уничтожили американский флот на базе в ПёрлХар-боре, из Ленинграда в Москву вызвали адмирала Ивана Степановича Исакова, первого заместителя наркома Военно-морского флота.

Его доставили к Сталину.

— Вот что, вы полетите во Владивосток, — Сталин показал трубкой на карту на стене, не на Владивосток, а просто на всю карту, — посмотрите, не устроят ли они нам там Пёрл-Харбор. Все, можете быть свободны.

Исакову не дали сказать ни единого слова. Он немедлено вылетел на Дальний Восток. Так что никакие донесения Зорге и его уверенность в том, что Япония двинется на юг, не произвели на Сталина впечатления. В декабре 1941 года, после битвы под Москвой, он еще опасался японского нападения.

Если бы разведчик, начиная работу, думал о том, что его обязательно поймают, он бы вообще не смог работать, и разведка умерла бы как профессия. Но такова человеческая натура, что каждый разведчик думает, что его-то точно не поймают.

Рихард Зорге проработал в предвоенной Японии с ее мощной контрразведкой и тотальным контролем политической полиции над обществом дольше, чем смог бы продержаться любой другой разведчик на его месте. Поэтому у специалистов удивление вызывает не тот факт, что его в конце концов поймали, а то, что он сумел продержаться восемь лет.

Историки и разведчики и по сей день ведут споры о том, каким образом японцам в конце концов удалось разоблачить всю группу Зорге. Запеленговать радиостанцию Клаузена им так и не удалось. Он постоянно менял место выхода в эфир. Он допустил только один промах — сохранил черновики уже отправленных шиф-ротелеграмм, когда стало ясно, что возможен арест. Они стали главной уликой против него и Зорге.

Судя по всему, к провалу привела не какая-то ошибка, а стечение обстоятельств. Японская полиция случайно вышла на группу Рамзая.

Японская полиция утверждала, что ей помогли показания одного из японских коммунистов, которого первоначально подозревали в шпионаже на Соединенные Штаты. Вернее, все началось с ареста коммуниста Рицу Ито, который после допросов с пристрастием сказал, что Томо Китабаяси, японская коммунистка, вернулась на родину с разведывательными целями. 28 сентября 1941 года Китабаяси с мужем арестовали. Они признались, что вместе с ними работает художник Ётоку Мияги, тоже комммунист и тоже вернувшийся из Америки.

Его арестовали 10 октября. Причем, увидев полицейских, Мияги пытался самурайским мечом совершить ритуальное самоубийство, но его отправили в больницу. Там он выпрыгнул из окна, но остался жив. Его пытали, и он начал говорить. Выяснилось, что Мияги встречался с Одзаки, а тот был связан с Зорге.

Некоторые исследователи ставят Рихарду Зорге в вину, что он сотрудничал с коммунистами. Ясно было, что полиция в первую очередь следит за членами компартии. Но Зорге не виноват. Художника Мияги включили в его группу московские кураторы. Зорге лишь подчинился приказу.

• Предыдущая
• 97/117
• Следующая