Служба внешней разведки - Млечин Леонид Михайлович - Страница 33

• Предыдущая
• 33/117
• Следующая

Люди в разных странах были потрясены, когда во время визита в Варшаву он вдруг опустился на колени перед памятником варшавскому гетто. Это не был запланированный жест. Это было движение души. «Перед пропастью немецкой истории и под тяжестью памяти о миллионах убитых я сделал то, что делают люди, когда им не хватает слов», — напишет он потом.

Ему лично незачем было извиняться. Брандт сделал это за тех, кто должен был извиниться, но не захотел.

По некоторым признакам можно было понять, что Брандт намерен улучшить отношения с Советским Союзом. Он написал письмо своему формальному партнеру — главе советского правительства Алексею Николаевичу Косыгину. Брандт в дипломатичной форме намекнул, что хотел бы установить контакты с Москвой.

А дальше начинается самое интересное.

Недавно бывшие офицеры советской внешней разведки раскрыли тайную сторону восточной политики.

Главный рассказчик — бывший генерал КГБ Вячеслав Ервандович Кеворков, написавший книгу под названием «Тайный канал. Москва, КГБ и восточная политика Бонна».

Генерал Кеворков — человек известный в журналистской Москве. Он долгие годы работал во втором Главном управлении КГБ (контрразведка), затем в пятом (идеологическом) управлении, руководил отделом, который следил за работой иностранных корреспондентов в Советском Союзе. Человек живой, контактный, он был в добрых отношениях со многими пишущими людьми. Например, дружил с писателем Юлианом Семеновым.

Семенов даже вывел его в романе «ТАСС уполномочен заявить» в качестве одного из героев. Генерал Славин — и в книге, и в фильме, поставленном по роману, — это и есть Слава, Вячеслав Кеворков. Супермужественный и мудрый человек.

Кеворков жил в писательском поселке в подмосковном Переделкине, где он купил половину дачи. Вторая половина дачи принадлежала его другу — фотокорреспонденту Юрию Королеву, который в 1995 году был ограблен и убит как раз на пути в Переделкино. Неподалеку от дачи Кеворкова жил еще один его друг — Валерий Леднев со своей женой, которая играла в Театре сатиры и в знаменитом телевизионном «Кабачке 13 стульев».

Леднев всю жизнь работал под журналистским прикрытием. Он был редактором международного отдела газеты «Советская культура». Эта газета не принадлежала к числу ведущих, международный отдел не был в газете главным, и его несведущие коллеги удивлялись, почему Ледневу удается постоянно ездить в Германию, что было по тем временам большой редкостью. Леднев и Кеворков ездили в Германию по делам разведки.

По словам генерала Кеворкова, председатель КГБ Юрий Андропов сразу же после прихода Вилли Брандта к власти приказал своим чекистам установить с Бонном тайный канал связи. С немецкой стороны партнером стал ближайший сотрудник Вилли Брандта, статс-секретарь в ведомстве федерального канцлера Эгон Бар. С московской стороны связными были Вячеслав Кеворков и Валерий Леднев.

В принципе ничего особенного в этом нет. Иногда политикам не нравится протокольное общение через чопорных и медлительных дипломатов, они хотят ускорить дело, напрямую связаться друг с другом, и тогда они обращаются за помощью к разведчикам.

По словам генерала Кеворкова, всю работу по сближению Советского Союза и Западной Германии выполнил КГБ. Министерство иностранных дел и главный советский дипломат Громыко только мешали разведчикам…

Но советские дипломаты, которые ведали отношениями с Западной Германией, иронически воспринимают сенсационные признания бывших разведчиков.

Дипломаты говорят, что вся работа по установлению отношений с Вилли Брандтом, по подготовке договора с ФРГ была проделана все-таки не разведчиками, а сотрудниками министерства иностранных дел.

Разведчики больше всего таились от товарищей из Восточной Германии — руководители ГДР не хотели, чтобы Советский Союз и Федеративная Республика сближались.

«Но всегда был в курсе переговоров, — самодовольно вспоминает бывший начальник восточногерманской разведки генерал Маркус Вольф. — Нам даже удалось установить прослушивающие устройства в доме Эгона Бара. Мы прослушивали его столь же тайные, сколь и откровенные, а часто и веселые беседы с советскими партнерами. Подчас даже раньше федерального канцлера я узнавал, с каким искусством переговорщики продвигали свое дело по конспиративным каналам. Прошло некоторое время, и все микрофоны в доме Бара замолчали. Я могу предположить, что наши советские друзья что-то заметили и предупредили Эгона Бара…»

Вилли Брандт поставил на карту свою политическую карьеру ради того, чтобы установить новые отношения между немцами и русскими, между немцами и славянами, между немцами и Восточной Европой. Несмотря на проклятья многих своих соотечественников, он приехал в Москву, чтобы в письменной форме подтвердить: итоги войны неизменны, и немцы не будут претендовать на территории, которых они лишились в 1945 году.

12 августа 1970 года Вилли Брандт подписал с Косыгиным Московский договор. ФРГ и Советский Союз признали нерушимость послевоенных границ и договорились решать спорные вопросы только мирным путем.

Весной 1972 года Москва замерла в ожидании: удастся ли Брандту добиться в бундестаге ратификации московского договора — у социал-демократов не хватало голосов.

Генерал Кеворков пишет, что получил в резидентуре советской разведки чемоданчик с большой суммой в немецких марках с заданием передать деньги Эгону Бару — для подкупа депутатов от оппозиции. Кеворков пишет, что передать деньги ему не удалось, и он отвез чемоданчик назад в резидентуру.

Но один депутат от оппозиции все-таки проголосовал за Московский договор. Утверждают, что он действительно был подкуплен. От исхода голосования в Бонне многое зависело. Оно происходило накануне пленума ЦК КПСС по международным делам, и Брежнев понимал, что если немцы отвергнут договор, то кто-то на пленуме скажет: зачем нам нужна эта разрядка, если империалисты нас обманывают на каждом шагу? И все усилия Брежнева и Громыко пойдут насмарку…

По страшной иронии судьбы политическую карьеру Вилли Брандта сломали те, кто был ему столь многим обязан. Он вынужден был уйти в отставку с поста канцлера, когда выяснилось, что его личный референт Гюнтер Гийом работал на разведку ГДР.

По мнению генерала Маркуса Вольфа, Гийом провалился из-за того, что разведка ГДР в пятидесятые годы «применяла советскую систему шифрования, пока мы не узнали, что западные службы раскрыли ее с помощью электронных средств и могли не только расшифровывать телеграммы, но и классифицировать их по адресатам».

Гюнтер Гийом шпионил вместе с женой Кристель, на которую Вольф, кстати, первоначально возлагал даже большие надежды. Разведка ГДР имела обыкновение поздравлять своих агентов с днем рождения. Гийомы провалились, когда сотрудник ведомства по охране конституции (контрразведка ФРГ) сопоставил даты поздравительных телеграмм Главного управления разведки министерства госбезопасности ГДР некоему «Г.» с днями рождения семьи Гийомов.

Бывший начальник первого Главного управления КГБ генерал-лейтенант Леонид Шебаршин в одном из интервью рассказал, что советская разведка узнала о провале Гийома:

— Мы завербовали бежавшего бывшего английского полицейского и направили его переводчиком в Болгарию. На черноморском пляже он познакомился с одной немкой, муж которой работал в ведомстве по охране конституции. Она рассказала ему в постели, что ее муж следит за одним сотрудником Вилли Брандта, который оказался шпионом. Мы проверили, не наш ли это человек, и предупредили МГБ ГДР. Но они сказали, что это обычная проверка. Через четыре месяца Гийом был арестован…

Разведчики любят рассказывать о всемогуществе своей организации и о тех благих делах, которые совершает разведка. Но любопытно, что о подвигах разведки повествуют только сами разведчики. Как показывает мировой опыт, разведка может быть лишь вспомогательным средством дипломатии и не более того. А иногда, как в случае с Брандтом, самые большие успехи разведки только наносят ущерб государству.

• Предыдущая
• 33/117
• Следующая