Медовая ловушка - Млечин Леонид Михайлович - Страница 27

• Предыдущая
• 27/52
• Следующая

Профессора судила коллегия по уголовным делам военного трибунала. Это был первый случай, когда гражданское лицо судили военные. Профессор физиологии чувствовал себя возведенным в генеральское достоинство. Даже жена Фохта не знала, что его судят.

Зал был пуст, сидели только трое солдат, стенографистка и обвинитель с адвокатом. Фамилии судей не располагали к веселью: Хаммер (молоток), Нагель (гвоздь) и Зарге (гроб).

Фохт ничего не отрицал. Его приговорили к пожизненному заключению за шпионаж и угрозу основам ГДР и отправили в тюрьму в Баутцене.

Профессор знал эту тюрьму: в первые послевоенные годы ему подчинялись все тюремные больницы на территории советской оккупационной зоны в Германии.

Есть женщины, которым в юности не хватает ярких красок, и мужчины обходят их вниманием. Но в зрелости они становятся привлекательными. Так и произошло с Кристи. С годами она стала если не красивой, то по крайней мере очень симпатичной.

Она получала множество приглашений на вечеринки и иногда собирала компанию сослуживцев у себя дома. Она видела, что нравится мужчинам в отделе, но они не решались выразить свою симпатию более откровенно.

Один из коллег все-таки решился. Он развелся и мог ухаживать за ней, так сказать, на официальной основе. Он занимался китайской агентурой в Западной Европе. Любимой частью его работы было посещение китайских ресторанов. Любовь к китайской кухне объяснялась оперативным интересом.

Владельцев этих ресторанов подозревали в тайной работе на Пекин. У одного был обнаружен тайный передатчик, у другого — большое количество пропагандистских листовок.

Владельцев ресторанов Пекин заставлял ежемесячно переводить определенную сумму в Китай. Формально эти деньги предназначались родственникам, оставшимся в КНР. На самом деле деньги шли в казну народного Китая.

Он дважды приглашал Кристи пообедать. Один раз она согласилась, но, увидев, что он настроен серьезно, от второго приглашения ловко уклонилась. А он своих намерений не оставил. Подсаживался к её столику во время обеда в служебной столовой, часто заходил в её кабинет, рассказывал что-нибудь смешное.

Он пытался вступить в контакт с работающими в Западной Германии китайцами в надежде кого-то завербовать, но это оказалось трудным делом.

Однажды он показал ей письмо, которое китайцы прислали ему в ответ на предложение заключить очень выгодный контракт на поставку из Китая замороженных лангустов и омаров: «Глубокоуважаемый господин, не говоря уже о многих других победах, которые принесла нам культурная революция, мы можем сообщить Вам прекрасную новость: в Китае произведен взрыв первой водородной бомбы. Китайский народ преисполнен гордости за это свершение. К сожалению, мы не можем поставить Вам лангустов и омаров».

Через некоторое время он послал китайцам новое письмо на другом бланке. Он предлагал покупать в Китае соевые бобы, и опять же по высокой цене, которая не могла не заинтересовать. Он получил ответ, в котором говорилось, что в один прекрасный день монополистов Америки и их приспешников постигнет справедливое наказание. Письмо заканчивалось словами: «В настоящее время соевых бобов в запасе нет».

Кристи на всякий случай передала информацию, услышанную от своего ухажера, в Москву, но твердо попросила его больше к ней не приходить. Она не нуждалась в других мужчинах, ей нужен был только Конни.

Она не могла жить без Конни. Сильная по характеру, Кристи удивлялась своей полной зависимости от Конни и не ценила свободу, которой завидовали многие её замужние подружки.

Она сама дарила себе подарки. Долго выбирала красивую вещицу в магазине, просила завернуть в подарочную бумагу, приносила домой и торжественно разворачивала. Она представляла себе, что этот подарок ей сделал Конни.

Московская радиостанция регулярно передавала ей зашфированные послания от Конни. Но это была односторонняя связь. Видеться они могли не чаще одного раза в год, когда Кристи получала отпуск.

Она старалась быть нужной Конни. Она старалась и в постели в тот единственный месяц в году, и за письменным столом, сочиняя разведывательные донесения все остальные одиннадцать месяцев.

Кристи могла обходиться без мужчины весь год, ожидая встречи с Конни. Но она часто думала о том, способен ли на такое самопожертвование Конни. У мужчин все иначе. Иногда им просто нужна женщина. Этого Кристи смертельно боялась — быть преданной, брошенной и обманутой.

Но при каждой встрече Конни успокаивал её. Ей не надо ни о чем беспокоиться: он стеснительный и робкий в отношениях с жещинами. Кроме того, у них в семье так принято — для мужчины существует только одна женщина. Его женщина — это Кристи. Он говорил так убедительно… Кристи хотелось ему верить, и она верила.

Гюнтеру предложили принять участие в акции по добыванию денег для палестинцев. Деньги палестинцам были нужны. Он поехал с ними в Лондон. Они надеялись захватить посла Объединенных Арабских Эмиратов и обменять его на сорок миллионов долларов. Богатейшее в мире государство, торговавшее нефтью, свободно могло заплатить такие деньги.

Две недели с утра до вечера они вели наблюдение за посольством и резиденцией посла. Но за это время им только два раза удалось увидеть в лицо посла и его двух телохранителей. Дело пришлось отменить.

Гюнтер поехал обратно в Германию. В лесу возле Франкфурта он встретился с Дитером Рольником и Петрой Вагнер, которая только что вернулась из Ливана. Они сидели на траве и курили. Петра очень спешила и сразу спросила Гюнтера, не пора ли ему взяться за настоящее дело.

— Я только что была в Бейруте, — рассказала она. — Положение палестинцев ужасно. Ливанские христиане ведут против них настоящую войну. Богатые арабские государства палестинцам совершенно не помогают. Надо заставить их участвовать в палестинском деле.

— Что ты предлагаешь? — спросил Гюнтер.

— У Дитера есть идея захватить всех нефтяных министров, — ответила Петра. — В Бейруте соберутся министры из Организации стран — экспортеров нефти.

Рольник лежал на траве, смотрел в небо и молчал. За него говорила Петра.

Она сильно изменилась с тех пор, как они виделись в последний раз, после убийства судьи Конто. Петра провела несколько месяцев в тренировочном лагере в Ливане, похудела и закалилась.

Идея Рольника казалась сногшибательной! Правда, Гюнтер был уверен, что план невыполним, но это не имело никакого значения.

Ему сделали новый паспорт, он уложил дорожную сумку и уехал на поезде в Цюрих. Из Швейцарии он, Фриц и Петра полетели на Кипр, где должны были снять номера в разных гостиницах. Но за завтраком в гостиничном кафе Гюнтер с удивлением увидел Фрица.

Он поселился в той же гостинице, потому что в другом отеле не оказалось свободных мест. Они сделали вид, что не знают друг друга.

После завтрака Гюнтер с Фрицем бродили по городу. И кто же вышел им навстречу из греховно дорогого магазина? Рольник в только что купленном берете. Втроем отправились обедать в фешенебельный ресторан. Другие Рольник не признавал.

После обеда вернулись в гостиницу, чтобы поговорить о деле. План у Рольника был грандиозный. Группа захватывает министров и требует от ливанских властей каждый час зачитывать по радио палестинский манифест, обращенный ко всему миру. Потом ливанцы предоставляют авиалайнер, на котором они облетают одну за другой все страны, входящие в Организацию экспортеров нефти.

— Нефтяных министров мы освободим каждого в его стране, — пояснил Рольник. — Но только после того, как его правительство сделает заявление о готовности помочь палестинцам.

Если требования не будут выполнены, два министра будут немедленно расстреляны — саудовский и иранский.

— Для операции мы получим от наших друзей два автомата, шесть пистолетов, восемь ручных гранат и достаточное количество взрывчатки вместе с запалами, — рассказывал Рольник. — Кроме того, мы будем хорошо знать, как выглядит здание изнутри, систему охраны и так далее.

Рольник веско произнес:

• Предыдущая
• 27/52
• Следующая