Золотые Антилы - Северин Тим - Страница 41
- Предыдущая
- 41/76
- Следующая
В столкновении, произошедшем 17-го числа, виновен полковник Буллер, командир диверсионного отряда. Пенн приказал ему и его отделению дожидаться подхода Венейблса с основными силами. Однако полковнику Буллеру, заносчивому и самоуверенному, как многие другие офицеры, пришло в голову выдвинуться к Санто-Доминго, не дожидаясь появления Венейблса. Ко времени прибытия английского генерала авангард Буллера уже столкнулся с обороной, выставленной Пенальвой вокруг города. И так уж распорядилась судьба, что англичане нарвались на самый сильный испанский редут, форт Сан-Херонимо, расположенный на обращенном к морю конце городской стены. Так что Венейблс со своим штабом, элегантно выступив вперед, чтобы осмотреть диспозицию Буллера, попал в гущу жестокой и непредвиденной схватки. Атака англичан развивалась столь же бездарно и суматошно, как штурм Сан-Томе Уотом Рэли.
Передовая часть отряда Буллера натолкнулась на тщательно спланированную Пенальвой засаду. Испанцы дали один залп из своих требовавших долгой перезарядки аркебуз и бегом отступили за городскую стену. Англичане, решив, что победа уже у них в руках, ринулись вперед и попали под жестокий перекрестный обстрел пушек Сан-Херонимо. Немногим из людей Буллера удалось все-таки прорваться к подножию крепостной стены, но этот маневр ничего не дал, потому что в стене не было проломов, а у них не оказалось штурмовых лестниц. Пока они стояли там, соображая, как быть дальше, испанцы расстреливали их из мушкетов. Когда же англичане начали отступление, испанцы тут же отважились на вылазку. Отступление превратилось в беспорядочное бегство, и несчастный Венейблс, собравшийся неторопливо обсудить с полковником Буллером вопросы тактики, сперва чуть не оглох от грохота испанских батарей, а затем оказался в толпе ошалевших перепуганных англичан, в панике побросавших оружие. Английский генерал был так поражен, что (по словам Уистлера, никогда не упускавшего случая отпустить шуточку в его адрес), утратив мужество, отскочил и спрятался за большим деревом. Когда паника улеглась, он вышел из укрытия, стыдливо оправдываясь, «настолько пораженный ужасом, что едва мог говорить».
Эта необдуманная атака задала тон всей неудачной кампании на Эспаньоле. В столкновении англичане потеряли примерно двадцать человек и последние остатки самоуважения. Столкнувшись лицом к лицу с реальностью колониальной войны, приунывшие англичане и необученные ополченцы из Вест-Индии решили, что будущее не сулит им ничего хорошего. Всю следующую неделю они, ошеломленные и сильно пристыженные, не покидали лагерь. Венейблс, «потерявший лицо», недостойно выказав себя в схватке, усугубил положение тем, что поспешно устремился на воссоединение с флотом. Он уверял, будто ему необходимо посовещаться с адмиралом Пенном, но, по общему мнению, больше желал вернуть потерянную на поле битвы славу в утешительных объятиях жены.
Дисциплина в армейских частях, оставшихся без генерала, продолжала падать. Они оттянулись в устроенный на скорую руку лагерь в устье Рио-Хайны, предпочитая держаться поближе к судам обеспечения. Увы, пайки, доставленные с кораблей, оказались несъедобными. Вина за это, как вскоре выяснилось, лежала на комиссарах. Они приказали квартирмейстерам закупить недостающее продовольствие на Барбадосе, однако барбадосские торговцы, почуяв легкую прибыль, так вздули цены, что квартирмейстерам пришлось закупать провиант из флотских запасов, хранившихся на Барбадосе. Флотские поставщики годами сбывали на Барбадос залежалые товары, так что бочки с галетами и солониной, отправленные на берег для поддержки армии, были в таком состоянии, что мало кто соглашался есть отвратительное месиво. Иные солдаты предпочли умирать с голоду; другие ели и умирали от пищевого отравления; а те, кто отправлялись сами искать себе пропитание, рисковали погибнуть от рук быкобоев, рыскавших вокруг лагеря. Англичане ловили и ели собак и кошек и рассказывали, что кавалеристу, отошедшему в кусты облегчиться, приходилось держать ушки на макушке, не то он, вернувшись, рисковал найти свою лошадь уже в чьей-то похлебке.
Ясно, что армия пребывала на грани полного разложения. Но генерал Венейблс, уютно расположившийся в каюте на борту «Свифтшу», еще неделю тянул время, пока бедолаг, оставшихся на берегу, косила дизентерия, а гарнизон Санто-Доминго набирал силу. Пенальва спешно созывал подкрепления из других испанских поселений на острове. Шкипер Уистлер передает дух ситуации в характерной для него приземленной прозе. «Генерал Венейблс, — писал он, — имея под собой добрый корабль, а рядом с собой жену, не чувствовал, как плохо солдатам, которым приходилось лежать на песке, пока дождь не вымывал его из-под них, а еды у них было мало или вовсе не было, и пить было нечего, кроме воды… а оттого, что ели много фруктов и лежали под дождем, у многих начался кровавый понос, и они не натягивали штанов и только и делали, что опорожнялись, потому что были в весьма прискорбном положении, присаживаясь 50–60 раз на дню».
Флот предпринял попытку облегчить положение оставшихся на суше: Пенн сообщил Венейблсу, что может поставить своих моряков варить мясо на борту и доставлять его на берег войскам. Также можно было бы прислать им бочки с водой. Но эти предложения напоролись на рифы некомпетентности и неорганизованности, а когда Пенн предложил послать несколько линейных кораблей для высадки штурмовой группы в «городской бухте» для помощи армии, Венейблс в ответ только огрызнулся. Армия, как он высокомерно уведомил Пенна, не желает разрушать форт Сан-Херонимо, потому что целый форт пригодится пехоте, когда она возьмет город. Было ясно, что английский генерал ни от кого не желает принимать помощи. Тяжело переживая свою позорную неудачу, он готов был обрушиться на всякого, кто подвернулся под руку. Венейблс принадлежал к тому типу офицеров, который не склонен советоваться с подчиненными, а теперь настолько игнорировал их, что его штабные офицеры совершенно не представляли, что на уме у генерала. И для них стало сюрпризом, когда 24 апреля, через восемь дней после первой бесплодной атаки, Венейблс наконец снова показался на берегу и возвестил своим злосчастным войскам, что решился на прямой штурм города. На сей раз армия, обойдя Сан-Херонимо, должна была ударить на стену влево от форта, пробить укрепления испанцев «драками» и мортирой и удержать пролом холодной сталью. Если бы Венейблс потрудился произвести разведку по периметру стены, он быстро обнаружил бы слабые участки, укрепленные только траншеями и загородками. Но он, презрев элементарную осторожность, слепо двинул свои полумертвые колонны по главной дороге, на которой Пенальва расположил самые сильные засады и сосредоточил самые мощные орудия.
Примерно две трети английской армии были если и не в лучшей форме, то по крайней мере в состоянии двигаться, и, переночевав на главной дороге в ночь 24-го числа, они с рассветом двинулись на новый штурм Санто-Доминго. Передовые отряды, или, как их остроумно прозвали, Оставь надежду, были доверены генерал-адъютанту Джексону. Этот офицер, по позднейшим отзывам, был абсолютно некомпетентным, зато усердно заботился о сохранении собственной шкуры. Проявив примечательную смесь небрежности и предусмотрительности, Джексон не позаботился выслать дозоры для разведки лесов по сторонам дороги. Зато сам он осмотрительно выбрал для себя позицию в арьергарде, чтобы оставить за собой открытую дорогу к бегству, если что-то пойдет не так. За ним маршировал отряд, вооруженный фитильными ружьями, дальше — офицеры отряда «реформадос» и конный отряд. Дальше колонной по четыре двигался полк Венейблса (правда, без командира, державшегося позади), полк под командой генерал-майора Хина и морской полк под командованием вице-адмирала Гудзона. Артиллерию волочили упряжки солдат, а мушкетерам было строго приказано беречь фитили, которых уже оставалось по три-четыре дюйма на человека — слишком мало для затяжного боя. Вся колонна напоминала уродливого слепого червя, неуклюже ползущего по длинной, узкой, пропеченной солнцем дороге к Санто-Доминго. Жарко было, как в печке, и знойное марево да тучи пыли, поднятой ногами солдат, повисли у густых зарослей по сторонам дороги. Одолев шесть или восемь миль до Санто-Доминго, многие пехотинцы уже не держались на ногах от жажды и усталости, а авангард величественно-равнодушного генерал-адъютанта Джексона уже привел голову колонны прямо в пасть засады, устроенной Пенальвой.
- Предыдущая
- 41/76
- Следующая
