Тупик Гуманизма - Миронов Арсений Станиславович - Страница 2

• Предыдущая
• 2/80
• Следующая

Старушка приподняла голову с гелевой подушки и – похолодела. Прохладный голубоватый свет заливал ее комнатку так ровно, так сильно, что уже можно различить рисунок на обоях… Над самой кроватью окно было прикрыто противорадиационными жалюзи, и узкие лезвия мертвенной синевы располосовали полумрак, задрожали на черном постельном белье…

Полине Даниловне снова стало жарко.

Потому что она услышала голос из коридора. Глухой, рокочущий голос из коридора.

– Осторожно… подвесить за ноги и… вскрыть черепную коробку, – различила она страшные слова. Тут же заскрипел другой, торопливый и жадный:

– Чтобы мозги вынуть! Вынуть мозги!

Бежать! С хриплым криком старушка скатилась с дивана – какие там тапочки! Упала, ударилась коленкой – схватилась за тумбочку, вмиг повалила ее: что-то зазвенело, рассыпались скляночки… Пол в голубых полосах качнулся, тошнотворно загибаясь кверху.

Последнее, что увидела Полина Даниловна прежде, чем угасло сознание, было страшно. Пол… дымился. А милый, такой привычный рисунок на знакомом с детства пластиковом полу вдруг поплыл, заколебался – розетки орнамента потемнели, стали совсем коричневыми… Лепестки начали загибаться, превращая почерневшие цветы в подобие древней свастики.

Падая, она ударилась затылком о край компьютерного столика. Зеркало в углу комнаты печально прозвенело. Ровный голубой свет становился все сильнее, заливая комнату. Голоса в коридоре звучали громче.

Исследователь элит-категорий Департамента социально опасных и нетипичных преступлений квестор Порфирий Литот преспокойно извлек правую ногу в черном блистающем ботинке из-под подола длинного формального пончо и легонько пнул торопливого рикшу в спину. Взмыленный извозчик радостно сбавил скорость, паркуясь к стеклянному забору-шуморезу, сплошь залепленному рекламными фонариками.

Квестор Порфирий Литот выплюнул изо рта спиральную трубочку и со вздохом полез из уютного сиденья во внешний мир, в скрипучий вонючий песок, немедля утопая в этой гадости по самую щиколотку, а стало быть, неминуемо пачкая белоснежные носки. Пришлось, кроме прочего, поспешно раскрывать серый чиновничий зонт с тремя квесторскими звездами: дождь, проклятый песчаный дождь уже хлестнул по гладко выбритому затылку.

Эль Никита продолжался четвертые сутки, гадкая сезонная буря, превращавшая Большую Электросталь в подобие ацтекского царства; проезжая по городу, квестор видел все эти ужасы воочию: наполовину засыпанный Тверской бульвар, знаменитые красные кактусы на улице Спилберга, бывшей Большой Дмитровке, занесенные с головой, только иглы торчат из песчаного сугроба. Видел, как лопатами откапывают длиннотелые лимузины народных трибунов на Моховой, как гуляют песчаные ураганчики по опустевшим аллеям Диснейленда в Нескучном саду… А здесь, на юго-западной окраине, в трущобах между Ленинским и Филадельфийским проспектами, и вовсе настоящие барханы на тротуарах, просто пустыня Гоби…

Рикша явно перегрелся, оно и понятно: пробегись-ка по колено в песке из Алтуфьева до Ново-Филадельфиева, расталкивая других не менее бешеных извозчиков… Порфирию Литоту пришлось приложить ладонь в желтой замшевой перчатке прямо к горячему лбу таксиста:

– Э-э, коллега, да у вас жар…

– Благодарим за возможность выполнить ваш заказ, досточтимый квестор! – От касания офицерской руки моторикша мгновенно пришел в себя. – Рады сообщить, что вы освобождаетесь от оплаты проезда, стоимость коего будет компенсирована транспортной компании из средств федерального бюджета. Счастливого пути и доброй ночи, великолепный квестор!

– Проваливай, – буркнул квестор, который с каждой секундой чувствовал себя все менее великолепным под ударами песчаного ливня. И зонт не спасает! В такую погоду впору в штурмовом скафандре ходить, а не в шелковом квесторском пончо поверх белой гипюровой кольчужки…

Порфирий Литот уныло поднял очки кверху, к фонарям, проводам и тучам. Сквозь золотистую чехарду искрящихся песчинок он с трудом разглядел над собой хитросплетенья висячих галерей, перекинувшихся меж корпусами и почти закрывавших от взора белесое ночное небо в розово-голубых искрах аэротрафика. Несмотря на ранний час, большинство окон уже освещены – бедным обитателям московского захолустья не спится даже в семь часов вечера!

«Вот он, Тупик Гуманизма», – угрюмо пробормотал квестор и обратил очки туда, где между каменных скал едва прослеживалась муторная перспектива: чахлые пальмочки в оплеванных ящиках вдоль тротуара, две-три сутулые дамские фигуры с крупными, поперек себя гаже, собачками, два-три перевернутых автомобиля с полусонными нищими внутри. Квестор знал, что в самом конце улицы, за углом, находится объект его нынешней миссии – древний, грязный, мрачный объект о двух подъездах и 25 этажах.

А именно – таинственный дом-убийца по адресу Тупик Гуманизма, 400.

Просто замечательно. Одиннадцать жертв за один день, все нападения – в одном доме, но в разных квартирах. И – ни одной улики, ни одного подозреваемого.

Как можно одновременно атаковать одиннадцать человек, находящихся на разных этажах, не вскрывая входных дверей, не нарушая контурной защиты на окнах и санитарных люках, не попадая в поле зрения коридорных видеокамер слежения, не оставляя образцов для биометрической экспертизы – ни одного волоска, ни единого отпечатка пальца, ни пылинки перхоти на полу?

Что могло напасть на дюжего двухметрового парня-студента в его собственной десятикомнатной квартире, запертой на четыре электромагнитных и два гидравлических засова, свалить детину с ног, избить до полусмерти – и уже через полминуты наброситься на его миловидную 60-летнюю соседку, проживающую этажом выше, нанести ей удар тупым предметом в лицо, в клочья разорвать одежду? В тот же миг налететь на гражданина из квартиры напротив, тоже весьма неслабого мужчину, к тому же спортсмена, чемпиона округа по эйчбриккетту – да так, что тот как был в утреннем оранжевом смокинге, так и остался в нем лежать на ковре, с расплывшимся багровым пятном на манишке? Одним-единственным ударом свалить с ног тридцатилетнего бизнесмена из квартиры в пентхаусе, наброситься на 107-летнюю старушку, мирно грезившую в теплой постели, придушить 20-летнюю школьницу в ее собственном гардеробе, сломав ей при этом три ребра – и так далее, еще дюжина дерзких, немыслимых, необъяснимых нападений! Что это было, что за безумие?

Как после этого не поверить, что в этом доме, построенном на месте древнего некрополя, и впрямь водятся призраки?

Приближаясь к зданию номер 400, квестор все больше убеждался в том, что он – далеко не первый сыщик на этом объекте. Здесь уже вовсю отрабатывали горе-профи из Московской Преторианской службы общественного вразумления. Квестор приглядывался к деталям: очевидно, дом был блокирован уже несколько часов, однако осаду еще не начинали.

Поразительно. На этот раз тупым вразумителям удалось избежать лишнего шума: журналисты до сих пор не пронюхали. Небывалая удача. Полиция работала на редкость чисто, видимо, прислали неплохого центуриона: взгляду случайного прохожего не представлялось ничего необычного в этом мрачном уголке московских трущоб. Порфирий Литот случайным прохожим не был, он-то понял, что улица перекрыта намертво.

Перегородив половину проезжей части, у тротуара стоял помигивающий аварийными маячками трехвагонный грузовоз с милой надписью «Колобок онлайн. Срочная доставка детских игрушек». На противоположной стороне под фонарем в решетчатой люльке болтались двое ремонтников в ярко-лиловых пульсирующих жилетах. Наспех сооруженный киоск, очевидно, таил скрытую под мерцающей вывеской «Сувениры» долговременную огневую точку. («Идиоты», – квестор не удержался от брезгливой улыбки. Какие сувениры могут быть здесь, в одном из беднейших районов столицы?)

Картину довершал гигантского роста «нищий» в тщательно оборванном балахоне, осанисто сидевший на ступеньках и едва удерживавший на цепи маленькую собачку. Квестор без труда опознал щенка: служебный робот формата К9, старая добрая модель «Shriek-220-ZXZ», предназначенная для поддержания режима в исправительных лагерях, а также эффективно используемая для прорыва проволочных заграждений.

• Предыдущая
• 2/80
• Следующая