Двенадцатая дочь - Миронов Арсений Станиславович - Страница 86
- Предыдущая
- 86/90
- Следующая
Глядя на экран, я с внезапным спокойствием осознал: вороны настигнут рыжего секунд через пять.
— Нянька кличет рыжего! Вороны сзади, ложись!
Поздно прыгнул рыжий. Померкло волшебное блюдце старшего горыныча. Быстро, неотвратимо темнеет кровь в пробирке. Бедный Бисер… кажется, это был его излюбленный собутыльник. Боюсь, Славик мне этого не простит.
— Смотри, коррехидор! — в ужасе кричит Феклуша, визжит у самого уха! Я поворачиваюсь к зеленому монитору водяного и чувствую, как звенит в голове.
Вдоль берега, волоча красную изрезанную ногу, скачет, часто падая и снова неловко подскакивая, голый атаман Стыря. Я вижу, как из спины его, иссеченной свежими шрамами, торчат впившиеся стальные перья. Черной довольной молнией вверх и вбок уходит отработавший гвоздевран. А следом за раненым разбойником бежит, потрясая изогнутым кинжалом, тощий высокий чародей в черном плаще…
«Откуда плащ? Они в женских тряпках были», — успеваю подумать я. Мысли замирают от ужаса: наперерез Хлестаному, грузно переваливаясь, бежит страшный, черный, обгорелый див — тот самый, что недавно валялся в траве, сбивая пламя… Выжил, сволочь. И теперь заносит свой молот для нового добивающего удара…
Див настигнет Стырю даже раньше, чем «комсомолец». Ну вот, еще одна страшная смерть! Теперь своего лучшего друга теряет Каширин…
— Ромашки! — визжит Неро как сумасшедший, тычет пальцем в экран. — Десять шагов до ромашек!
Я не понимаю… Феклуша подскакивает, хватается за голову:
— Всего десять шагов! Он успеет!
Наконец настигаю скользкую мысль: укрытие! Бело-желтые цветочки в траве…
— Нянька водяному! Впереди укрытие, белоцвет!
Нет, он не успева…
Молот черной глыбой гудит, настигает — и падает Стыре на окровавленную спину. Разбойник уже в прыжке — он прогибается, взмахивает руками, голова безвольно дергается от удара… падает в траву…
— Жив! — ревет Неро, подскакивая к пробирке с бурлящим пурпуром…
— Ну, миленький… дотянись! — шепчет Усмех, замерший у порога.
Див определенно смакует свою порцию удовольствия: неторопливо подшагивает, наклоняет бычью голову, приглядывается… вот, начинает поднимать молот для дробящего удара в голову.
…Посторонний наблюдатель поразился бы: в последнюю минуту своей жизни, лежа под казнящим молотом озверевшей обезьяны, неисправимый романтик Стыря… упорно тянется дрожащей рукой к скромным ромашкам, торчащим из темной травы.
Бах! Облако дыма взрывается у самой земли: темная пыль окутывает изумленного дива по пояс. Обгорелый монстр злобно крутит головой… наугад обрушивает молот в траву! Потом снова заносит, и снова удар… Где же Стыря?! Неужели конец?..
— Успел, — стонет счастливый Неро. Пурпурная жидкость в пробирке немного темнеет… но продолжает бурлить.
Обозленная обезьяна вздымает кверху корявый чудовищный молот и ревет, задирая мокрую жаркую пасть к звездам. Не грусти, выродок. Сейчас тебе будет чем заняться. Видите суету и мелькание веток на этих экранах? Мои доморощенные берсерки уже близко!
Дикий, пьяный Жупелко, лидер Славкиных «боевых жаб», вылетел из кустов как раздолбанный страшный байкер: бритый, с улыбкой дебила на красном лице — взмах трехметрового заговоренного меча, и вздернутая кверху лапа с отвратительным хрустом отстегивается от дивьего туловища! Вместе с боевым молотом падает в траву, под ноги хрипящей твари, окаменевшей от боли и ужаса… Второй берсерк, могучий, широченный Хватушка, с кратким рычанием бьет снизу, всаживая клинок в мохнатое брюхо. Черные брызги хлещут в лица безумных рубцов — остановитесь! Довольно! Хватит рубить, вспарывать, четвертовать мертвую тушу!
Нет, их не оторвать от свежего мяса… Этим наркоманам нужно насытить кипучую жажду злобы, клокочущую в желудках! Они не видят даже, как неумолимо и правильно семерка гвоздевранов разворачивается над водой для новой атаки…
— Нянька кличет рубцов! Опасность с воздуха!
Двумя короткими ударами Жупелко отделяет огромную оскаленную голову, подбрасывает в багровой и липкой руке. Будет новый шарик для Славкиного кегельбана! Хват Плешиватый, надавливая ногой на мохнатую грудь, ворошит лезвие в бурых дрожащих кишках. Сзади подскакивает чудом выживший «комсомолец» (кажется, последний), бьет кинжалом в широчайшую мокрую спину Хватушки — опоенный воитель-рубец даже не чувствует удара… Лениво отмахивается локтем — маг-ученик, путаясь в девичьем подоле, падает в траву с разбитым лицом. Рукоять кинжала по-прежнему торчит из белой мускулистой спины, заляпанной красными пятнами.
Последний, порядком израненный див, хрипя, бежит по склону, волочит по земле длинную дубину с острым черным крюком на конце. Злоба подгоняет обезьяну, но гораздо быстрее несутся гвоздевраны — перегоняют мохнатого гиганта, рвутся вперед, навстречу зарвавшимся берсеркам…
— Нянька кличет рубцов! Сзади железные вороны! Обороняйтесь, кретины!
Как страшно свистят эти крылья! На берсерках — никакой брони, это безумие, это будет кровавый салат… Кажется, вороны и сами уверены в легкой победе — я вижу, как крайняя птица, вильнув, тяжко отваливает от стаи, принимая левее… Куда же ты, сволочь?
Ну конечно. Голая барышня в черной воде — я вижу, как она задергалась, заволновалась… Бедная Шнапс! Она не может даже взлететь — ледянское зелье продолжает действовать, у вилы полностью парализованы любые магические способности…
…Хват Плешиватый так и не успел обернуться — он с увлечением, рыча и хохоча, потрошил поверженного «комсомольца». Кажется, взмах железного крыла попросту снял его крупную голову с плеч… Жупелко успел скривиться в безумной улыбке и дернуть мечом — косвенный удар пришелся ворону в стальное брюхо: брызнуло искрами, отлетела железная лапа с заточенными когтями… Раненый гвоздевран шарахнулся вбок — резко потеряв скорость, врезался в дерево! Нет, удар не настолько силен, чтобы срезать мощный ивовый ствол — стальная птица застряла, бьется и скрипит, пытаясь высвободить увязшее крыло…
Жупелку это не спасло. Три оставшихся гвоздеврана не пощадили его — изрезанный в нескольких местах, молодой рубец повалился поверх распластанной дивьей туши. Огромный леденецкий клинок вывалился из мертвых ручищ и вонзился в землю почти на локоть. Тихо закачался, мигая бликами на гладкой перекладине…
— Шнапс! Смотрите, Шнапс! — закричала Феклуша.
Черный ворон-убийца уже спикировал к самой воде — когти едва касаются мерцающей влаги! Вода вмиг покрылась мурашками ужаса. Девушка покачнулась, неловко взмахнула ручкой… Плоское лезвие бестеры холодно полыхнуло голубизной — мимо! Она промахнулась!
Все — гвоздевран красиво распахнул стальные лезвия над белокурой девичьей головкой… Я зажмурился.
— Кончено, — прошептал Неро.
Глаза раскрылись — ничего. Только круги по воде…
— Блестящая работа, — заметила Феклуша с завистливой ноткой в голосе. — Молодец, подружка… Она перехитрила его.
И верно! Мокрая девичья головка снова вынырнула из черной глади — как ни в чем не бывало вила Шнапс легким поверхностным брассом двинулась к берегу. Спокойно и неторопливо, даже носиком по сторонам не вертит — только серебристые капельки сбегают по волосам. Словно отдыхающая барышня на сочинском пляже.
— Водяная вызывает няньку. Какие приказания?
— Вы в порядке? — торопливо интересуюсь, поглядывая на пробирку с ярко-алой кровью Псанечки-Шнапс.
— Немножко испугалась. Какие приказания?
— Нянька отвечает водяной: в драку не вступать. Держаться в стороне.
— Я все видела. Ворон был уверен, что срежет ее. Не рассчитал инерцию… — улыбнулась Феклуша. — Крыло вошло в воду. Короткое замыкание, как говорит мой великий каудильо Траян Держатель.
Минус один, радостно вздохнул я. Остаются четыре гвоздеврана и последний, недобитый пока див. Ах, если бы не вороны! Проклятый Лотос мог быть у меня в руках уже сейчас… Откуда взялись эти гвоздевраны, не учтенные в планах покойного Плескуна? Поистине страшное оружие Сварога: мы несем чудовищные потери… Оба горыныча мертвы, рубцы иссечены в крошево… умирающий Стыря прячется в тайнике… Какое счастье, что хоть Стенькину любимую вилу удалось сохранить в целости!
- Предыдущая
- 86/90
- Следующая
