Масть пиковая - Мир-Хайдаров Рауль Мирсаидович - Страница 49

• Предыдущая
• 49/101
• Следующая

Во двор спустились через первый этаж, воспользовавшись лестницей в середине коридора, которую гостю все-таки хоте­лось увидеть, она вела прямо в бильярдный зал, и у прокурора сложилось цельное впечатление о доме, хотя он не видел ни одной спальной комнаты, ни большого банкетного зала, о нем ненароком упомянул за обедом Иллюзионист. Огибая строе­ние, Сенатор высчитал, что в дом можно попасть еще и с торца здания; аксайский хан, как и везде в среде своего обитания, по­настроил тайных входов и выходов, наверное, чтобы держать под контролем жизнь своих высокопоставленных гостей.

Внутренний двор оказался куда просторнее, чем та часть с парадного входа, он полого спускался к темневшему вдали ущелью и занимал гектара два, огороженный все тем же ка­менным забором. Не облагороженный, как в парке с лилиями, но бережная рука человека чувствовалась внимательному гла­зу, она тут не старалась подменять природу. Да, на Акмаля-хана работали люди со вкусом.

Они шли рядом, вполголоса переговариваясь, а из окна второго этажа каминного зала им долго глядел вслед безмолв­ный человек в белом, наверное, он старался запомнить незва­ного гостя, спустившегося с неба как снег на голову и внесше­го сумятицу в жизнь его хозяина. Волновал его и чемодан с деньгами, из Аксая многие уезжали с деньгами, но столько не увозил еще никто, а ведь еще вчера, когда хан Акмаль вышел за сигаретами и перекинулся с ним и Ибрагимом двумя-тре­мя фразами, жизнь этого человека, казалось, была уже решена, она не стоила и ломаного гроша. А сегодня хан вернул ему да­же досье на него, ничем особо не примечательное, что, впро­чем, тоже есть характеристика человека, тут главное, с каких позиций посмотреть. Хан, не найдя ничего интересного, ска­зал однозначно: «Хорошо метет следы, такого голыми руками не возьмешь». И держится с ним хан уважительно, как в луч­шие годы с Шарафом Рашидовичем. Старик чувствовал, что с этим человеком без галстука ему придется еще не раз иметь дело, и он старался не только запомнить, но и понять его, а бы­товые обыденные привычки опытному человеку говорили о многом.

Например, он не сводил с него глаз за обедом, в специаль­ное окошко, умело задрапированное над камином, среди рос­кошных рогов сохатого, как среагирует он на досье на самого себя, которое хан специально бросил на расстоянии протяну­той руки, а тот даже глазом в ту сторону не повел, понимая, что его в очередной раз проверяют. Такое поведение говорило о многом, прежде всего о характере, силе воли, сдержанности, культуре, уме, наконец. А как он равнодушно глянул на деньги, даже не спросив сколько, когда хан распахнул крышку чемода­на. Многие тут от жадности теряли контроль над собой, про­верка деньгами практиковалась в Аксае в особо изощренной форме, и не всякий из уважаемых выглядел достойно, как этот джентльмен без галстука.

– Мы, наверное, не скоро увидимся, а телефонам я не очень доверяю, большинство из них прослушивается, и не обязательно по требованиям органов или с санкции прокуро­ра, тем более у такого должностного лица, как вы, владеющего государственными секретами, – сказал хан Акмаль, – поэто­му, пожалуйста, спрашивайте, что вас интересует, наш восточ­ный такт, сдержанность иногда мешают делу. Мы сегодня дол­жны оговорить многое, в свою очередь, я тоже кое о чем вас спрошу. Но если мне вдруг понадобится передать вам что-то срочное, я воспользуюсь только нарочным, у вас теперь во дво­ре ЦК много жалобщиков, как мне сказали, так что мой посланник не бросится в глаза, это будет обязательно житель Аксая, поэтому, пока не уехали, восстановите в памяти всех, кого вы видели тут, у меня не работают случайные люди. Воспользуюсь я, при надобности, и вашими днями в общественной приемной ЦК, поэтому, уходя, не забудьте заглянуть в кори­дор, может, там будет ходок и от меня.

Вот только теперь Сенатор не чувствовал подвоха в словах Иллюзиониста и очень жалел, что неожиданный приезд Тулкуна Назаровича не дал ему толком затронуть волнующие его проблемы.

– Спасибо за подслушивающую аппаратуру, но я хотел бы заполучить и вашего человека, читающего по губам, мне о нем с восторгом говорил Шубарин, он как-то пользовался его услугами. Что он за человек? Располагая деньгами, я немедленно купил бы ему дом в Ташкенте и перевез его туда с семьей, он-то мне нужен будет часто, человек всегда мобильнее любой техники.

– Наверное, ему больше подойдет квартира, а не собствен­ный дом, он холостяк, двадцать восемь лет, пять из них провел в тюрьме, там он и обучился своему редкому ремеслу, ко мне попал случайно, я спас его от нового срока заключения. Рабо­тает он фантастически, я проверял его несколько раз на себе. Сижу разговариваю с кем-нибудь, передо мной магнитофон, а Айдын, он турок-месхетинец, где-то метров за тридцать с би­ноклем в руках располагается на дереве, на шее у него тоже магнитофон, для контроля. А затем сличаем обе записи, точ­ность поразительная, хорош он и тем, что и узбекский, и рус­ский знает в совершенстве, ведь у нас порою в разговоре не­вольно переходят с одного языка на другой, особенно грешат этим партработники и городская интеллигенция.

– Спасибо, Акмаль-ака, считайте, я его забрал, как только подготовлю ему жилье, за ним приедет человек, вы уж погово­рите с Айдыном, что работа ему предстоит серьезная, иногда, мол, государственной важности, ну, и оплата, разумеется, про­фессорская. Скажите ему, раз он знает Артура Александровича, что требования у меня будут точно такие же. Но это лишь одна просьба. Я хотел бы в некоторых случаях пользоваться и ва­шим табибом, укорачивающим человеческую жизнь. Шуба­рин как-то упоминал о сигарете, выкурив которую прощаешь­ся с жизнью на следующий день, и главное, невозможно опре­делить отравление при экспертизе. Не ваш ли лекарь мешает в табак хитрое зелье?

– Нет, не мой, Артур к нему не обращался, я бы знал. А что касается сигареты, ничего в нее не мешают. Сигарета вещь хрупкая, нежная, тем более фирменная, чем обычно и привле­кают курильщика. А делается это так, сигаретку сутки держат в особой табакерке, и она впитывает ядовитый аромат, не убива­ющий вкуса и запаха табака. Такая табакерка у меня есть, раз­живемся и для вас. Способов отправить человека на тот свет тайно нынче много, есть снадобье, вызывающее через время инфаркт и даже опасные раковые заболевания, в каждом конк­ретном случае лучше советоваться со знахарем, как я и делаю, он столько людей на тот свет отправил, что в сотрудничестве с вами не откажет, но он работает не в Аксае, сюда он наведыва­ется в горы на все лето за травами, а живет он у вас под рукой, в Ташкенте, я с Айдыном передам его координаты, я рад, что вы собираетесь работать всерьез.

Они выбрались далеко за ограду охотничьего дома и шли рядом хорошо вытоптанной тропинкой в горы, то и дело оста­навливаясь, но разговоры у них были не об удивительной природе, открывающейся вокруг. Уже доносился шум водопада, но они его не слышали, их волновало другое, Сухроб Ахмедович, пользуясь минутами откровения непредсказуемого хана, торо­пился прояснить ситуацию.

– Хотя вы отказались от расписки, я все-таки вернусь еще раз к деньгам. – Сенатор упорно гнул свое. – Там, мне кажет­ся, миллионов шесть, не больше…

– Да, вы почти угадали, всего пять, – уточнил Иллюзио­нист.

– Пять или шесть в принципе особой разницы не имеет, и та, и другая сумма невелика. Вы знаете, чтобы сейчас про­вернуть какое-нибудь серьезное дело, нужны счета с пятизнач­ными и шестизначными цифрами. Я расцениваю ваш взнос как первоначальный, что-то вроде аванса в привлекательное, но рискованное предприятие. – Сенатор ожидал, что хан вски­пит, скажет что-нибудь о неблагодарности, но он ошибся.

– Да, пожалуй, можно считать мой вклад даже не авансом, а единовременным пособием, я отдаю себе отчет, что задуман­ное вами стоит больших денег, я сам вчера говорил, что ог­ромные средства необходимы для создания молодежного, сту­денческого движения, бесплатно заниматься политикой никто не станет, на все нужны деньги. И считайте, что они у вас есть. Но если я немедленно передам вам средства и архивы, ответь­те, зачем нужен я сам? – Хан посмотрел на гостя, и в его взгляде не было присущей ему всегда агрессии, видимо, он го­ворил искренно. – Я и документами поделился лишь отчасти, отдал то, что, считаю, может пригодиться вам в ближайшее время, и опять из тех же соображений. Денег должно хватить примерно на год, если за это время ваша работа покажется це­лесообразной, эффективной – за финансирование не волнуй­тесь. Денег я скопил достаточно и хотел использовать пример­но на те же цели, что и вы, тут у нас разногласий нет.

• Предыдущая
• 49/101
• Следующая