Король и пешка (фанфик Сумерки) (СИ) - Олеговна Катерина - Страница 28

• Предыдущая
• 28/75
• Следующая

Наваждение быстро отступало... я открыла глаза, когда он все еще двигался во мне... бросив держать мою ногу, Мейсен оперся о кровать двумя руками... его дыхание было горячим и тяжелым, он устал, но был слишком близко, чтобы отступить.

Я обхватила его голову двумя руками и оторвала от своей шеи... темные, практически черные волосы мерзавца прилипли ко лбу и вискам. Если бы я не кончила минутой раньше, я бы кончила сейчас, однозначно. Я держала его лицо в своих ладонях, наблюдая за тем, как шевелятся его губы, как пульсирует вена на лбу... Делая три последних протяжных толчка, он распахнул глаза, и его лицо исказилось... наш чемпион пришел к финишу. Вторым. Я улыбнулась, ну хоть в чем-то я была первой. И не удержавшись, поцеловала Мейсена в соленые от пота губы, неважно, что он уже не отвечал мне.

Вынув из меня свой член, он вернул на место мои трусики и сел на кровати ко мне спиной. Сейчас мне было плевать на его татуировки, потому что я устала, потому что моя шея всерьез начала меня беспокоить. Я не могла поднять головы. Мерзавец вернул одеяло на кровать и вышел, закрыв за собой дверь. Я даже не успела подумать что-нибудь язвительное по этому поводу, потому что уснула.

Приснилась мне кошка, как оказалось, попала она в ад. Поделом тебе, стерва. Скотинка голосом Мейсена заявила, что видела списки, в которых упоминается мое имя... так же она сообщила, что забила мне место рядом с собой и с нетерпением ждет нашей встречи. Знаю, это глупо, но проснулась я в холодном поту...

За окном вечерело. Кто-то трогал мою руку... повернуть голову стоило мне поистине титанических усилий, похоже, шея еще надолго запомнит нежные объятия Эдварда. Мерзавец сидел на краю кровати, снова повернувшись ко мне спиной, только на этот раз на нем была свежая идеально выглаженная рубашка. Он держал мою вытянутую руку за запястье и массировал безымянный палец. Рядом с подушкой на кровати лежал белый тюбик с зелеными полосками... Точно, я должна была обработать свежую татуировку еще несколько часов назад. Мне нельзя доверить даже свое собственное здоровье. Впрочем, это очевидно, учитывая то, кого я выбрала себе в мужья. Хотя, «выбрала» – не вполне удачное определение. Черт, я что, думаю о нем перед тем, как заснуть, и сразу после пробуждения?

Херово, вашу мать.

Притаившись, я следила за ним. Но как оказалось напрасно, он знал, что я уже не сплю. Понятия не имею, как работает его гребанное волшебство, однако, очевидно, что оно помогает ему отличить спящего человека от бодрствующего. Ведь ловит он меня уже не в первый раз...

- Я ухожу на работу. - Ну вот, опять кому-то не поздоровится. - Когда вернусь, мы позвоним твоему отцу. Без меня ничего не предпринимай.

- Хорошо.

Он встал, и кровать дернулась, избавленная от его веса. Завибрировал телефон, и мерзавец вынул его из кармана брюк, принимая вызов, даже не взглянув на дисплей.

- Да, звонил. Минуту. - Он вышел из комнаты и закрыл дверь. Хотя каков в этом смысл, если стены существуют отдельно от потолка? Я прислушалась... но Мейсен и не думал шептать, очевидно, полагая, что шифроваться – ниже его достоинства. Он говорил, как и всегда, разборчиво, уверенно и прямо.

- Куда ты дела труп? - Тишина. - Что значит, ты убралась?! - Это было сказано громче и более эмоционально. - А если бы это было реальное место преступления, ты бы и его убрала? Ты бы и человеческий труп закопала?! - Тишина. - Нет, я плачу тебе не за то, чтобы ты становилась соучастницей преступления. - Больше мерзавец ничего не сказал.

Вместо слов за него говорили другие звуки... излишне громкий стук туфель о пол, хлопанье дверью спальни, переворачивание каких-то предметов в самой спальне, снова хлопанье дверью, громкий стук обуви о плитку, распахивание холодильника с такой силой, что дверца, по всей видимости, ударяется о металлическую посудомойную машину, хлопки кухонными шкафчиками, громкий стук стакана о столешницу, всплеск жидкости, бутылка летит обратно в недра холодильника, сбивая с полок другие бутылки... страйк... хлопает дверца холодильника, да так, что внутри опять все переворачивается. Кратковременная тишина. Затем стакан летит в мойку, звонко разбиваясь о дно... трехочковый. И занавес. Всем спасибо, все свободны.

Я так понимаю, это интерпретация скорби по умершему домашнему животному в прочтении Эдварда Мейсена. Феерично. Станиславский обмочился бы от восторга, выкрикивая: «ВЕРЮ! ВЕРЮЮЮ, МАТЬ ТВОЮ!!».

Мое приподнятое настроение задышало на ладан, когда дверь теперь уже моей спальни громко ударилась о стену... наверняка, хромированная ручка оставила вмятину. Мерзавец стоял на пороге, и если бы взглядом можно было убить... в общем, вы меня поняли. Его грудь заметно опускалась и поднималась, руки сжаты в кулаки, губы побледневшие, взгляд охренительно ненавидящий. Он сделал шаг в мою сторону и, очевидно, собирался стать вдовцом.

Вот блядь. Ни минуты покоя... что же это, мать вашу, такое?

Он удивил меня, медленно разжав кулаки и отступив назад. Мы смотрели друг другу в глаза несколько долгих секунд, прежде чем он развернулся и ушел. На этот раз не закрыв за собой дверь. Я дождалась момента, когда лифт увез его вниз на безопасное расстояние, и только потом, откинув одеяло, выбралась из постели.

Встав под горячие струи душа, я много материлась... Он считает меня виноватой? За то, что своим собственным пальцем спустил курок своего собственного пистолета и, к чертям собачьим, размозжил внутренности своей собственной кошки?! Собаки, кошки... припадочные ослы... просто зоопарк какой-то. Можно подумать, я его об этом просила! Да пусть бы жила эта несчастная кошка, полюбившая на свою беду такого мудака. Это уже само по себе наказание.

Я не смогла отклонить голову назад, чтобы нормально смыть шампунь, пришлось помучиться. Подойдя к зеркалу, я попыталась сделать себе массаж... и замерла. Безобразные бордовые синяки красовались с обеих сторон: четыре с левой и один с правой. Красота неописуемая. Прикрыв шею влажными волосами, я втиснулась в джинсы и надела один из новых свитеров с V-образным вырезом.

Зайдя на кухню, я сразу включила свет – мало ли, переполненный скорбью мерзавец разбил что-то и об пол? С меня хватит неоправданных повреждений. На столе я заметила объемный серебристый купол... интересно, почему он не опрокинул и его? Казалось, Мейсен сметал все на своем пути без разбора. Ладно, признаю, он не настолько плох, как я думала о нем еще минуту назад. Под куполом оказалась знакомая уже огромная тарелка – фетучинни с курицей. Одно из двух: либо в последние дни я так редко ем, что любая еда кажется мне пределом мечтаний, либо мерзавец прекрасно справляется с угадыванием моих предпочтений. Третьего не дано. Рядом с тарелкой, на бумажной салфетке стоял пластиковый стакан с закрытой крышкой и эмблемой Старбакса... кофе? Открыв крышку, я едва не опрокинула на себя все содержимое. Это действительно был кофе. Со сливками.

Никогда не думала, что скажу это, но... я прощаю тебя, мудак.

Еда не успела остыть, как оказалась в моем изголодавшемся желудке. Запив огромную порцию фетучинни божественным кофе, я почувствовала себя счастливой. Ну вот, а говорят для счастья много надо... ни разу неправда. Выкинув в мусорку крупные осколки разбитого стакана и вымыв за собой тарелку с приборами, я некоторое время слонялась по темной пустой квартире, но когда забрела в гостиную, там и осталась, присев на диван.

• Предыдущая
• 28/75
• Следующая