Мост Верразано - Мирер Александр Исаакович - Страница 46

• Предыдущая
• 46/76
• Следующая

— Дружочек мой Жако, — сонно приветствовал Мабена старый приятель. — Безумный Жако. Ты знаешь, когда я вчера добрался до подушки? До подушечки своей? Что опять случилось, мой французик?

Он попытался перекладывать бумажки на хозяйском столе — Мабен это пресек. И объяснил, что ему с очень большой вероятностью понадобится команда сыщиков в Европе, для начала — в Голландии, чтобы найти одного американца. Известно, что он прилетел в Голландию, и возможно — весьма возможно, — придется искать дальше. Причем так, чтобы противник об этом не узнал.

Бернанос свистнул и снова протянул волосатую лапу к столу — пришлось дать ему по лапе. Тогда Джо объявил, что задача в принципе выполнима, у него есть в Лондоне парнишка, который возьмется за такую работу, но с единственной целью — выкачать побольше денег, потому что в проклятой Европе найти человека, не прибегая к помощи полиции, еще трудней, чем в благословенной Америке, и никто не сможет поручиться за результат, и никто не согласится на оплату по окончании поиска, не согласится и на аккордную, но только на поденную — хотя, если аккордная будет чудовищно высокой, то, может статься, на это и пойдут..

— Хорошо, — сказал Мабен. — Свяжись с этим человеком, но ни в коем случае — слышишь, Джо? — ни в коем случае не говори о Голландии. Пока — забудь. Переговоры за наш счет, само собой. Ладно. У тебя как успехи, старина?

Джо поправил пиджак — на этот раз он был в лиловом бархатном пиджаке и лиловых же, но другого оттенка кожаных брюках.

— Они быстро действуют, — сказал он уважительно. — Хей, престо! (По какой-то непостижимой случайности итальянское слово «престо», означающее «быстро», давно прижилось в английском языке.) Понимаешь, они уже подсылали к новому командиру своего парнишку — спокойненько так, на улице.

— К старшему агенту ФБР?

— Во-во.

— Вы прослушали разговор?

— Ты обо мне плохого мнения, если спрашиваешь, — Джо ухмыльнулся и засиял глазами. — Очень аккуратно он беседовал, хоть и черный…

Мабен поморщился — не любил он негрофобства.

— А что за человек этот новый? Ты его знаешь?

— Реджи Уэбб, детройтский. Никогда раньше не видел. Тоже черный.

— Да, не знаю такого. Что ему предлагалось?

— То да се — я, мол, из газеты, и ежели бы хоть какую информацию, и так далее. Уэбб его пока послал.

— Он его не арестовал?

— Помилуй, Жако, за что?

— Но вы его взяли под колпак?

— И опять ты обо мне плохого мнения. Ведем, ведем… Подозрение есть, что он тот же самый, что купил твоего испытателя, Уоррена. Вот фото — сам проверишь, или мне?

Мабен подумал, заодно еще раз убрал лапу Джо со стола.

— Нет, вы и проверяйте… Что еще?

— Еще? А еще я слабым своим умом выработал соображения.

И Бернанос изложил эти соображения. Они базировались на двух основаниях. Первое — что противник, судя по описанию Мабена, неограниченно богат, то есть, как принято считать, может буквально все. Второе — что противник, эти шестеро магнатов, буквально трясутся над своей драгоценной репутацией. Они не привыкли, они не умеют отдавать приказ — «убей». Прямому подчиненному отдашь — так он тоже приличный человек, он тоже не по этому делу и может предать со страху… У кого-то из них был случайный контакт с гангстерами, этот контакт и был использован.

— Понимаешь, Жако? — горячо говорил Бернанос, выкатывая глаза и шевеля пальцами. — Понимаешь, дружище? Убить, взорвать эти гангстеры могут. Даже первоклассно, если им отвалят по миллиону за акцию. Узнать, когда отправляется грузовик, приготовить бомбы… — знаешь ли, не очень профессиональные были бомбы, их только уложили как следует… Это они могут, говорю. Но сыск — не их профессия. Сморчки — шли за твоими вплотную да обделались. Между прочим, Уэбб уже расколол ту парочку, что твои взяли в Метро-Уэйн. С ними были еще трое.

— Ага, — сказал Мабен. — И что?

— Да ничего. Проболтались, а потом стали отпираться.

— Вот в чем дело…

— Какое дело?

— Да так, пустяки.

Мабен пока никому не хотел говорить об Амстердаме и о том, что Амалию и Джека никто не преследовал на пути из Франкфурта.

— Темнишь, — констатировал Джо.

— Не хочу отягощать тебя лишней информацией, — солгал Мабен.

— Ну и не надо, — жизнерадостно заявил Джо. — Вот что я хочу сказать: такая картинка — это ненадолго. Ставлю свой пиджак против твоей пуговицы, что сейчас они как бешеные ищут детективов — ловить твоего изобретателя. В Европе…

— Прав ты, наверное, — сказал Жак. — Ты всегда соображал на этот счет… Прогнозист. Хорошо, так ты зарядишь своего человека в Лондоне?

Бернанос все-таки схватил факсограмму со стола. Мабен терпеливо отнял ее.

— Привязался! — крикнул Бернанос. — Сказано — сделано, пока денежка капает! Ты меня не сбивай, знаешь, что я прогнозирую? Они обратятся к Лентини.

— Крепкий прогноз… Так-таки к самому? — спросил Жак, хотя и сам понимал, на чем этот прогноз основан.

— К кому же еще! Он на деньги дико жадный — ну, они все жадные, но этот ведь держит слово, каждый знает, Жако, и смотри! Вот ты к нему прибываешь под покровом ночи, привозишь что надо и даешь заказ, а? Никто на свете, кроме него, не будет знать, кто заказчик. Он-то не проболтается. Машина заработает, отлаженная машина, ведь они держат натасканных ребят, чтобы искать изменников и вообще кого надо. И не только искать, но и убивать. Крестный папаша Лентини, вот кто им нужен, и как они с ним споются, тогда держи свои штанишки покрепче…

— Убил… — сказал Жак. — С семейством Лентини совладать трудно… Твой совет?

— Прикончить Лентини, — изрек Бернанос и захохотал. Потом добавил, все еще ухмыляясь:

— Запрячь своего изобретателя под землю. Кстати, у меня есть… э-э… свой парнишка… у Лентини. Не дешевый парнишка.

Мабен покивал.

— Включишь в счет. Сейчас деньги нужны?

— А когда и кому они не нужны? — сказал Бернанос.

"Боже, Господь мой, помоги, — думал Жак, заполняя голубой листок чека. — Помоги и против Лентини». Еще работая в ФБР, он понял, что против этого «крестного отца» никакие средства не действуют. Уже тогда «семья» Папы Летгини подмяла под себя половину Нью-Йорка, и ходил упорный слух, что мэр — его протеже и ставленник. И ведь хороший был мэр, между прочим… На Бога только и оставалось надеяться.

Они условились, что Джо позвонит и передаст по факсу координаты лондонского «парнишки» — без комментариев. И Мабен погрузился в прочие свои дела, придавленный, как Сизиф, камнем ожидания.

Амалия между тем мерзла. Отчаянно мерзла. С ней приключилась та же беда, что и с Эйвоном по приезде, — не было денег, подходящих для телефона-автомата. А обнаруживать себя без благословения шефа она все же не решалась. И они с Джеком притулились под забором, прикрывающим хотя бы от ветра, и стучали зубами, ожидая неизвестно чего. Джек безостановочно ворчал и особо упирал на то, что Голландия — дикарская страна, потому что из нее нельзя позвонить в Штаты за счет вызываемого абонента. И холодрыга здесь дикарская.

Вдоль уныло-ровного поля, тянущегося за оградой, горизонтально летели редкие снежные хлопья. Над головами качались и посвистывали голые ветви ивы.

Амалия сдалась через час, когда стало понятно — а Джеку давно это было понятно, — что беглецы не собираются покидать уютный свой домик. Им-то тепло… И еды, небось, полно…

— Ладно, двинули, — сказала Амалия Джеку, и они пошли.

За окном гостиной никого не было видно; они прошли к крыльцу, Амалия позвонила. Почти тотчас откликнулся звонкий мяукающий голос, дверь отворилась, и они увидели Марту Лионель. Она, видимо, улыбалась, еще подходя к дверям. Проговорила что-то по-голландски — непонятное, но явно доброжелательное. Амалия спросила:

— Мадам не говорит по-английски?

— Говорю, говорю, деточка. Что угодно молодым людям?

— Простите, мэм, но мы хотели бы видеть… — Амалия запнулась; почему-то ей не хотелось произносить имя Эйвона. — Вашего гостя, мэм. Мы прилетели из Соединенных Штатов, мэм.

• Предыдущая
• 46/76
• Следующая