Жестокий путь - Андреева Екатерина Владимировна - Страница 27

• Предыдущая
• 27/50
• Следующая

Когда народы разных стран Западной Европы в средние века и в эпоху Возрождения восставали против феодализма и церкви, человеческая мысль была еще настолько подавлена церковью, что всякий протест против бесправия и нищеты мог выражаться только в религиозных формах. Даже учение Мюнцера, проповедующее коммунизм, каким он мог быть в XVI веке, и явно носившее революционный характер, не порывало с религией.

Только революция 1789 года во Франции была первым революционным движением, которое совершенно сбросило с себя религиозные одежды.

Эта революция стремилась создать общее, неразделимое никакими границами отечество, общую духовную родину для всех людей. Она призывала все народы к свободе, которую стремилась завоевать для Франции. Демократы принялись за проповедь и пропаганду с таким же пылом, как проповедники нового вероучения, которое стремится стать всемирной религией. Они не признавали ни богослужений, ни загробного существования и стремились к счастью для всех людей только здесь, на земле.

Глубокие порывы человеческого сердца столкнули эту новую веру в свободу и в равенство, веру, полную юношеских устремлений и пыла, с закоснелой и устаревшей христианской религией. Революция отвергла церковь, которая делит всех людей на достойных и недостойных, защищает сильных и преследует слабых. Революция обвинила церковь в несправедливости, требовала равноправия и полного равенства между всеми перед людьми, не только перед богом.

Эта революция должна была вспыхнуть Именно во Франции. Ни в каком другом европейском государстве монархия не потерпела такого полного крушения, как в этой стране. И нигде, как во Франции, не питали такой глубокой и горячей ненависти к абсолютной власти короля и к феодальным порядкам. В народе кипело негодование против королевского произвола и наглого своеволия высших сословий, которые не переставали глумиться над ним, несмотря на свое политическое бессилие. Одни ненавидели угнетателей, другие приходили в отчаянье, третьи впадали в полное равнодушие ко всему окружающему. Народ еще кое-как терпел, но Франция от бесчисленных ран уже истекала кровью.

Русский царь Петр I, посетивший Версаль в 1717 году, говорил, что безумная расточительность высших сословий приведет к гибели прекрасную Францию. Монтескье не стесняясь писал, что существующее положение невыносимо и что старый режим должен рухнуть. Жан Жак Руссо обращался с призывом: «Проснитесь! Ваша воля есть закон, будьте царями вместо рабов!» А король Людовик XV отделывался остротой: «На мой век хватит, я старик, а мой внук пусть побережется!» К несчастью для Франции, этим внуком был Людовик XVI, который умел любить, прощать, страдать, умирать, но не управлять.

В 1789 году, в первый год революции, был утвержден законопроект, признающий «право нации распоряжаться имуществом церкви». Духовенство оказало сопротивление. В одних местах священники отказывались освящать трехцветные знамена революции, называя их флагами мятежа, в других — не зачитывали с амвона декреты Учредительного собрания, в третьих — припрятывали зерно, чтобы вызвать искусственный голод в стране.

В Учредительном собрании «отцы церкви» заодно с аристократами сопротивлялись принятию «Декларации прав человека и гражданина», потому что она провозглашала равенство и свободу личности. А лозунг революции «свобода, равенство и братство», как несовместимый с духом религии, предавался анафеме. Многие епископы призывали верующих к неповиновению властям, революцию объявляли ниспровержением порядка, конституцию — посягательством на веру и порядок, религиозную терпимость — безбожием, свободу — мятежом.

Чтобы сорвать декрет о национализации церковного имущества, духовенство стало присваивать ценные бумаги, серебро и золото, продавать мебель, вырубать леса. После закрытия монастырей расхищение достигло таких размеров, что над Фландрией, например, нависла угроза остаться совсем без леса.

Церковники стали запугивать народ «божьей карой», а в августе 1789 года сфабриковали письмо Иисуса Христа, в котором было сказано: бог поразит бесплодием поля тех, кто откажется по-прежнему платить церковную десятину. Страна была наводнена разными посланиями с уговорами и угрозами, чтобы никто не смел приобретать церковного имущества. Верующих предупреждали о нищете, несчастьях и бедствиях, грозящих каждому, кто ослушается и завладеет имуществом церкви. В некоторых провинциях «духовные отцы» за это угрожали не чем иным, как скорым «светопреставлением», то есть концом мира. Печатно и устно священнослужители доказывали, что такое ограбление духовенства является «кражей у нищих».

Затем Учредительное собрание издало декрет о гражданском устройстве духовенства и о том, что «святые отцы» должны присягнуть конституции. Тогда высшее духовенство, опасаясь, что часть священников присягнет, стало пугать сельских кюре нашествием миллионов дьяволов, будто бы вырывающих христианские души и сердца из тел отступников.

Печатались отрывки из подложной присяги, составленной «отцами церкви», в которой полностью отрицалась законность реформ. Священников призывали лучше умереть от голода, от нужды и нищеты, чем подчиняться революционной власти и присягать. В случае смещенья с должности рекомендовалось уходить в подполье.

Очень немногие из духовенства принесли присягу, и это явное сопротивление возмутило демократические круги. Одновременно высшее духовенство предложило присягнувшим священникам отказаться от присяги. Им предлагалось два выхода на выбор: либо взять обратно безрассудную и преступную присягу, либо погрузиться в раскол, отделиться от церкви и отказаться от надежды на вечное спасение. После этого отказ от присяги в провинции принял массовый характер.

Папа Пий VI осудил все революционные декреты, касающиеся церкви, а 13 апреля 1791 года издал приказ о том, что кардиналы, архиепископы, епископы, аббаты, викарии и священники, которые дали осужденную папой и преступную присягу, должны от нее отказаться в течение 40 дней… под страхом отрешения от духовного звания и предания анафеме. Все выборы новых священников объявлялись незаконными.

После этого во Франции говорили, что католическая церковь нужна папе, но папа католической церкви не нужен.

Дипломатические отношения Франции с Ватиканом были прерваны. Папа стал всеми способами поддерживать в духовенстве контрреволюционное настроения, и духовенство стало одной из главных сил сопротивления революции. Образовался центр, откуда низшее духовенство получало указания; центр был связан с дворянскими депутатами Учредительного собрания, сносился с королем и с папой. Вокруг церкви группировались все недовольные революцией. Присягнувших конституции священников часто преследовали, избивали, оскорбляли, угрожали расправой. Духовенство дошло до того, что стало призывать к восстановлению самодержавия и внушало народу, что с сотворения вселенной короли и монархи всегда были владыками мира и что люди не могут быть равны на земле, так как и на небе нет равенства между святыми. Кроме того, духовенство спекулировало на суеверии деревенского населения.

В революционных газетах писали: «Надо повесить всех бывших епископов, архиепископов и всю черную банду, которая не признает трехцветного флага!» Появились настоящие атеистические памфлеты. Например, памфлет под названием «Катехизис кюре Мелье»:

«Вопрос: что такое бог?

Ответ: бог — это все то, чего хотят священники.

Вопрос: почему же говорят, что он дух?

Ответ: чтобы пугать всех тех, кто материален.

Вопрос: почему вечный?

Ответ: чтобы продлить власть церкви.

Вопрос: что представляют собой таинства?

Ответ: это суеверные религиозные обряды, установленные мошенниками для управления глупцами.

Вопрос: что такое месса (обедня)?

Ответ: это хлеб насущный для священников.

Вопрос: почему говорят в Священном писании о руках, ногах, кистях и ступнях бога?

• Предыдущая
• 27/50
• Следующая