Лагерная живопись, уголовный жаргон - Кучинский Александр Владимирович - Страница 10

Но в отдельных случаях татуировка может исчезнуть без следа уже через несколько лет. Для того, чтобы красящее вещество не исчезло, а сохранилось, игла должна пройти через все слои эпидермиса (надкожицы) и достигнуть кожи (дермы). Если же красящее вещество отложится в одном из слоев надкожицы, то в результате шелушения эпидермиса татуировка в конце концов исчезнет. Если игла с красящим веществом проникнет глубже, то большая часть красящего вещества будет вымыта и унесена циркуляцией крови в крупных кровеносных сосудах.

Стойкость татуировки обуславливается не только тем, что красящее вещество откладывается в коже, защищенной извне надкожицей, а изнутри подкожной клетчаткой, но и качеством, стойкостью самого красителя. Более стойкими красителями являются: тушь, уголь, графит, пережженная резина, сажа; менее стойкими — кинаоварь, ультрамарин, чернила и ряд других красителей растительного происхождения, поддающихся обесцвечиванию под воздействием света или разлагающихся в результате реакций, происходящих в организме (химических, биологических и т. д.).

Осужденные, как правило, употребляют разведенную сажу, добавляя в нее различные жидкие и связующие компоненты.

Размеры (величина) татуировок на поверхности тела осужденных весьма различны. На размер татуировок оказывают влияние такие факторы, как пол, мода, область поверхности тела (позволяет ли формат) и т. п.

Если в 30–50-х годах в местах лишения свободы татуировки были главным образом малых размеров, то начиная с 60-х у осужденных наблюдается склонность к крупномасштабным татуировкам: во всю грудь, во всю спину, по всему телу.

У осужденных женщин увлечения крупномасштабными татуировками пока не наблюдается. Чаще всего женщины наносят татуировки в косметических целях, в качестве заменителей теней на веки глаз, накалывают искусственные мушки на щеки или лоб, сережки на мочки ушей, «исправляют» брови и т. д.

Обычно очень мелкие татуировки наносят на веках глаз, на пальцах рук, то есть там, где нанести крупномасштабную татуировку не позволяет площадь.

Число рисунков (дат, символов, слов) и других самостоятельных сюжетов, вытатуированных на поверхности тела осужденных, колеблется в очень широких пределах, от одного рисунка до нескольких десятков. В настоящее время чаще всего осужденные на своем теле имеют не единичные, а многочисленные татуировки, выполненные не за один прием и не в одном месте содержания.

Бывают случаи, когда носитель татуировки, сделав ее на свободе в школе, в ПТУ, в период прохождения службы в армии или флоте, продолжает татуироваться в ИТК, при каждой новой судимости, покрывая татуировками свое тело до тех пор, пока на нем не останется «живого» места.

По давней традиции в среде осужденных считается, что чем больше «наколок» на теле осужденного, тем выше ei о авторитет в данной среде. Обладатель большого числа татуировок не только пользуется авторитетом среди осужденных «как человек много повидавший, много испытавший в своей жизни», но и получает ощутимую моральную и материальную выгоду.

О трм, какое значение придавалось осужденными количеству татуировок, свидетельствует рассказ одного бывшего заключенного. «Когда я в первый раз оказался в детском приемнике, в Москве, это было в 1954 году, то „по закону“ заправилой в камере был тот. кто имел семь „наколок“. Кто не имел их, тот таскал парашу и варил „чифир“ для блатных. Был такой закон: если есть семь и более наколок, он „авторитет“, за ним ухаживали, ему стирали белье. Когда кому-то приносили передачу, то в первую очередь отдавали дань ему».

Исследуя тесную связь между смыслом татуировки и психологией личности осужденного, криминалист Ю. П. Дубягин выделил так называемый классификационный код: это степень преступной агрессивности носителя татуировок и уровень его личностной деформации. По этому коду обладателей нательной живописи полковник милиции разделил на две группы:

Первую группу составляют осужденные, не ставшие на путь исправления и примкнувшие к преступным сообшествам-«семьям».

Вторую группу составляют «мужики» — осужденные, не ставшие на путь продолжения преступной биографии в местах лишения свободы и не планирующие ее в дальнейшем. (Осужденные, получившие прозвища «козлиной секции», т. е. лица, которые, по мнению администрации ИТУ, встали на путь сотрудничества с ней и исправления, как правило, татуировок не носят. И в приведенную классификацию входят условно). Еще «мужиков» на уголовном жаргоне называют «по серости», т. е. по середине. Среди них много осужденных, которые совершили преступления случайно, по недоразумению, часты среди них «бытовики», «семенники», некоторые попали по навету или по непрофессионализму следственной и судебной системы.

В свою очередь первую группу преступного контингента можно разделить на четыре подгруппы:

а) лидеры, авторитеты, паханы (нередко это «воры в законе»), т. е. организаторы преступных групп и преступлений и их помощники;

б) преступники-профессионалы — блатные, специализирующиеся, как правило, по отдельным видам преступлений, совершая их как в одиночку, так и группой;

в) остальной преступный контингент среди осужденных, в том числе «бакланы»-хулиганы, «психи» и другие им подобные, а также «шестерки» — рабы, находящиеся в полной зависимости у групп «а» и «б»;

г) это самые униженные осужденные, преступники, находящиеся у основания пирамиды преступного мира лагерей и тюрем: «опущенные», отверженные изгои мест лишения свободы.

По данной классификации Ю. П. Дубягин привел ряд примеров с указанием времени, места и причины нанесения той или иной татуировки.

Некто Типаков А. Н., по классификации — яркий представитель подгруппы «в», впервые был осужден за кражу и попал в ВТК усиленного режима. Там работал и учился. На щиколотку нанес «колокольчик», что означало «отбуду срок звонком», так как находился в карцере. На ступнях на фоне столбов, откоторых шла колючая проволока, сделал надпись «Они устали ходить под конвоем». На левой руке — «зло» («За все легавым отомщу»), потом эту аббревиатуру переколол (забивка одного рисунка другим называется на жаргоне «партаком») на черта с мешком, из которого выглядывает уголовный кодекс. За вторую кражу был осужден повторно на три года. За драку попал в карцер, где познакомился с хорошим художником, который ему сделал множество татуировок. На левом бедре — бой с барсом, на правом — цыган бьет цыганку, на голени — черт на бочке с ромом. На плечах — погоны немецкого полковника, на левом боку — орел со свастикой. Из ВТК был переведен в ИТК. Вскоре освободился, но во время драки бывшими уголовниками был ранен ножом. После выхода из больницы порезал друга своего обидчика, так как тот был уже осужден на три года. За убийство был осужден на 10 лет. Обидчик написал в зону, где сидел Т., обливая его «лагерной жижей». По зоне был пущен «базар», и Т. стали презирать. Он вооружился ножом. Был переведен в другую зону, но и там его достал «базар».

На этой почве произошел конфликт между осужденными, в результате которого Т. разбил одному из них голову арматурой. Был переведен в БУР. Там он весь «искололся», изображая блатного, чтобы его перестали преследовать, оставили в покое. На спине сложное, большое изображение «Куликовской битвы». На груди — Фемида, которая в одной руке держит меч, в другой весы, на одной чашке которых лежит уголовный кодекс, на другой — золото, которое перетягивает «УК». На правой стороне живота — ковбой и женщина с сигаретой во рту, ковбой с револьвером и винтовкой в руках сидит на мешках с золотом. Т. научился играть в карты, сделал игру орудием мести. На левом предплечье наколол крестовую даму, на плече — оскал тигра, т. е. кусаться будет со всеми. На тыльной поверхности кисти — монастырь с куполами, на предплечье — американская богиня правосудия с крестом в поднятой руке на фоне колючей проволоки и вышки, что должно символизировать лагерную правду. На левой голени — два арестанта за колючей проволокой, а сверху в облаках лицо девушки в милицейской форме, означающее, что закон «сверху видит все» и карает его преступивших. На пальцах — перстни с крестиком, с белой полосой наискось (дорога в лагерь через ВТК). На большом пальце — крест над могилой (буду хоронить всех своих врагов). На веках — «не буди», «они спят». Этим надписям заключенный придавал разное значение. В зависимости от обстановки говорил: «Читай, что написано» и затем добавлял: «Не буди во мне зверя». Или, когда отдыхал, спрашивал потревожившего: «Ты же видишь, что написано на глазах — „Не буди“, а ты будишь».