Паханы, авторитеты, воры в законе - Кучинский Александр Владимирович - Страница 41

По всей видимости, за домом № 12 наблюдали несколько дней. 30 марта Расписной и Шайхуллин прибыли на Осеннюю улицу. Легкомысленно оставив «девятку» во дворе без присмотра, они вошли в подъезд. Два кавказца приблизились к автомобилю. Чтобы прикрепить к днищу пакет с тротилом, понадобилось несколько секунд. После этого смуглые дяди подошли к двум девочкам, игравшим во дворе и посоветовали убраться подальше. «Сейчас сюда экскаватор приедет, яму будет копать», — объяснил один из киллеров.

Через полчаса Исаев и охранник вышли во двор и направились к автомобилю. Когда Шайхуллин открыл переднюю дверь, намереваясь занять место водителя, раздался взрыв. Кавказцы тротила не пожалели. Такую взрывную мощь мог вызвать заряд весом 700–800 грамм. Эксперты утверждают, что «адскую машинку» привели в действие с помощью радиосигнала. Компетентность экспертизы сомнений не вызывает, но тогда смущает поспешность убийц, которые не стали дожидаться, когда сам Расписной сядет в автомобиль.

Взрыв отбросил Шайхуллина, уже мертвого, на пятнадцать метров. Исаева ранило обломками «девятки», от которой остался лишь догорающий каркас. Оглушенный и залитый кровью вор прополз несколько метров и потерял сознание. Пострадали и две восьмилетние девочки, оставшиеся играть на детской площадке.

Зализывать раны Роспись в Москве не решился. Едва он пришел в себя, как получил сообщение об угрозе повторного теракта, который уже подготовили пиковые. На этот раз киллеры должны явиться прямо в больницу. С помощью друзей и подруги законник в спешом порядке покидает лечебное учреждение и улетает на Кипр.

Нынешнее местонахождение Андрея Исаева известно лишь его друзьям. Уж слишком хлопотная жизнь у вора, но менять привычки он пока не намерен.

Всероссийская популярность пришла к Сергею Липчанскому в конце мая 1994 года, когда он организовал воровскую сходку в стенах Бутырского СИЗО, завершившуюся банкетом. Внушительная история столичной тюрьмы не помнит подобных мероприятий. Это был пик разгильдяйства тюремно-лагерной системы России.

В конце 1993 года один из зарубежных специалистов по трудовому исправлению человека, посетив две российские «крытки» и один СИЗО, заметил: «Меня поражают строгость и диктаторские порядки ваших тюрем. Если бы подобные учреждения существовали у нас (в США), то с рецидивистами мы бы покончили за два-три года». Заморский гость не был знаком с ворами в законе и еще не слышал о Сибиряке, о котором заговорят спустя год…

В середине мая РУОП получило сообщение от своего агента, внедренного в банду наркодельцов:

«20 мая, в 23.00 группа преступных авторитетов соберется у здания СИЗО № 2 ГУВД г. Москвы и попытается незаконно проникнуть в тюрьму. Цель визита — навестить некоторых подследственных и передать им продукты, спиртные напитки и наркотики. Возглавит группу вор в законе по кличке Сибиряк, который имеет предварительную договоренность с администрацией СИЗО № 2. Предполагаемое количество участников встречи — 30–40 человек».

Поначалу этой шифровке отказывались верить, настолько диким казалось ее содержание. Информацию решили перепроверить, и она получила частичное подтверждение. После этого Федеральная служба контрразведки, Региональное управление по организованной преступности и Следственный комитет МВД России разработали операцию «Банкет», которая основательно подпортила тюремную гульбу воров в законе.

Подготовка к штурму заняла несколько дней. Он требовал нетипичной тактики. Внезапная открытая атака бойцов спецназа вызвала бы огонь охранников, расположенных на вышках и в карауле. Предписание разрешало им применять оружие при любом несанкционированном вторжении во владения СИЗО. А все предварительные переговоры с охраной, которая, несомненно, уже знала о ночном банкете воров, обрекали операцию на провал.

Решили ворваться по специальным «коридорам», используя архитектурные особенности СИЗО и слабые места в режиме и охране. Первой проникнуть в зону должна «игла», состоящая из ударной команды оперативно-боевого подразделения «Альфа». Для нейтрализации штатного персонала применялись бы спецсредства, которые афишируются силовиками крайне неохотно. План штурма хранился в строжайшем секрете, а сами бойцы ФСК и РУОПа узнали об «объекте» лишь в последний момент.

Наружное наблюдение за следственным изолятором установили 20 мая во второй половине дня. Штаб боевой операции размещался в приемной начальника следственного управления Москвы. Окна приемной выходили на СИЗО № 2, что позволяло наблюдать ночной штурм во всей красе.

В 10.40 возле главного входа в Бутырку стали появляться первые посетители. Вначале притормозил «БМВ», чуть позже — «Мерседес», а затем пошло-поехало: «Мазда», «Чероки», «Форд» и даже «Линкольн».

К тому времени штурмовики уже рассредоточились невдалеке от места операции и ждали команды. Автоматическое оружие пришлось оставить: в зоне разрешают применять только спецсредства (шумовые и световые раздражители, нервно-паралитический газ, электрические разрядники и др.).

Из автомобилей высыпало два-три десятка человек. Никто никуда не спешил, слышался женский смех, небольшая группка мужчин респектабельного вида курила возле «Линкольна». Мимо сборища дважды проехала патрульная автомашина милиции, но ничего антиобщественного возле тюрьмы не заметила. В полночь от толпы отделились двенадцать человек, направились к воротам тюрьмы и скрылись за ними…

Штурмовать Бутырку решили в 0.40. Все переговоры ФСК и РУОП вели по рациям на спецчастоте, которая не позволяет перехватывать сигнал «чужим» приемным устройством. Каждый выход на связь фиксировался по секундам и записывался на диктофон (своеобразный «черный ящик», только сухопутный). Для этого пользовались рациями ФСК. Как оказалось, опасения не были напрасными: братва имела в автомобиле приемник и лениво слушала все переговоры милицейских постов и патрулей.

Получив приказ, бойцы спецназа оцепили толпу, стоящую возле тюремной арки, и уложили всех на землю. Майские дни выдались теплые, и никто не простудился. Шесть офицеров спецназа ворвались на КПП. Первым контролером была женщина, дежурившая на главных воротах. В мгновенье ока ее прижали лицом к стене. Вооруженный прапорщик едва успел расстегнуть кобуру, как уже лежал на грязном полу с завернутыми назад руками.

«Игла» проникла в здание тюрьмы, блокировала кабинет дежурного помощника начальника СИЗО и ворвалась в помещение. Дежурный и его заместитель ошарашено уставились на камуфлированных гостей, лица которых скрывали черные маски. Команда «На пол! Оба!» оказалась излишней: штурмовики «вручную» уложили ночное начальство среди кабинета…

В ту ночь Сергей Липчанский по кличке Сибиряк и его друзья решили навестить вора в законе Шакро-старого и нескольких орлов солнцевской группировки, которые томились в застенках. Программа визита выглядела скромной и без выкрутасов: выпили, закусили, обсудили новости, разошлись по камерам и автомобилям. Собрав щедрые гостинцы воровская братва не забыла и о длительном воздержании узников. На сходку пригласили женщин.

Шакро Какачия (по данным МВД пятидесятитрехлетний вор контролирует Щукинский рынок и Тушино) был приятно удивлен, увидев перед собой мощного улыбающегося Сибиряка. Тем временем женщины принялись распаковывать угощения: коньяк, фрукты, консервы, красную икру, салями. Один из солнцевских братков тотчас же уединился с дамой в служебном кабинете СИЗО, взяв ключ у дежурного контролера. Ночное застолье планировали закончить под утро. Спецназ прибыл явно не вовремя.

При обыске гостей и их багажа кроме продуктов обнаружили лекарства, дезинфицирующие средства, бинты, наркотики и два сотовых телефона, чтобы арестанты могли общаться с внешним миром без помощи дороги. У Сибиряка забрали пистолет «ТТ» с полным боевым снаряжением. Его спутники были вооружены «браунингом» и револьвером.

Под конец операции всплыла еще одна пикантная подробность из жизни столичных тюрем. В одном из служебных помещений спал офицер внутренней службы, которого так и не смогли добудиться. Старший лейтенант бьш мертвецки пьян и в полном обмундировании мирно посапывал на диване. Выяснилось, что он в тот вечер гостил у друга и загрузил желудок водкой так, что нести ее домой уже не хватило сил. Да и супруга вряд ли бы оценила такое титаническое усилие. Старлей решил провести ночь в родной тюрьме, примостившись на диване служебного кабинета.