Паханы, авторитеты, воры в законе - Кучинский Александр Владимирович - Страница 11

Уголовный мир с его удивительной способностью адаптироваться в местах лишения свободы выживал и в земном аду под названием «Освенцим». Даже отношения с эсэсовцами у воров были особенными. Теплыми их назвать никак нельзя, но газовая камера, крематорий и голодомор уголовников коснулись в меньшей степени. Многие объясняли это тем, что в охрану концентрационных лагерей попадали отбросы войск «СС», переведенные за воровство, разврат, пьянство и тому подобное. К таким кадрам найти подход не составляло особого труда.

Блатарей давили не только козлиными секциями и штрафными санкциями. Есть множество способов сломать психику человека, вызвать физический недуг или попросту убить. Зэка начинали ломать задолго до зоны, где ему суждено отбывать наказание: в автозаках и СИЗО, на сборках, пересылках и на этапе. В лагерь он прибывал далеко не в лучшей форме.

На сборках и пересылках всем наплевать на твой уголовный авторитет. Для орущего конвоя, вооруженного дубинками и овчарками, не существует воров в законе, паханов, сук, отрицал. Выгрузка с автозака проходит в бешеном темпе. Тем, кто пытается качать права, уготовлена дубинка и отборная матерщина. После прибытия в следственный изолятор зэка ждет еще одно чудо исправительной системы — сборка. Тщательно прошмонав подследственного, сняв отпечатки пальцев, сфотографировав и записав в тюремное дело все приметы, его водворяют в специальные транзитные боксы. Спать приходится на кровати, к которой больше подходит выражение «индивидуальное спальное место». До 1961 года такой «роскоши» у зэков не было. Место для ночлега — «шконка», прозванное «шоколадкой», — состоит из сварной зарешеченной рамы на коротких ножках, намертво вогнанных в бетонный пол. На нижних шконках закреплен второй ярус, а иногда и третий. Как правило, транзитные боксы переполнены, и их обитателям спать приходится по очереди. Спустя день или два зэков распределяют по камерам, но наиболее резвых и маститых продолжают держать на сборке. Иногда на «шоколадке» парятся неделями. Из бокса зэк выходит, как космонавт после полета. Ощущение такое будто тебя пропустили через мясорубку.

В следственном изоляторе прессовать воровского лидера сложнее: за ним стоит блатная гвардия, держащая власть в большинстве камер. А незаметно учинить над авторитетом расправу удается в очень редких случаях. Каждая камера СИЗО подключена к дороге — подпольной уголовной почте. За сохранность дороги отвечает группа опытных уголовников, назначаемая блатными авторитетами, как правило, ворами в законе. Такую группу называют Индией и подогревают ее по особенному. Дорога — самое ценное для братвы, она — система кровоснабжения. По наружной стене здания протянуты длинные веревки: вертикальные и горизонтальные. По этим веревкам постоянно гонят коней — передают мешочки, где спрятаны малявы, сигареты или деньги. Передавать информацию зэки могут надписями в прогулочных двориках, криками в окно или через подогретого контролера. Если камера не имеет связи, ее называют пустой или лунявой. В нее помещают засвеченных стукачей, обиженных, опущенных и всех тех, кто откололся от братвы, выломился из хаты — обратился с жалобой к контролеру. Но бывает, что и лунявая камера имеет связь.

Любой беспредел в СИЗО становится известным, и тогда братва может замутить бунт, разморозить тюрьму. В конце 80-х годов грузинские воры в законе, пребывающие в московской Бутырке, организовали повсеместную голодовку. Свыше четырех тысяч человек отказались от пищи якобы из-за ее плохого качества. О настоящем мотиве бунта узнали позже: в карцере был избит законник по кличке Резо. Голодовка закончилась массовыми беспорядками. Ворвавшийся в камеры ОМОН встретил жесткое сопротивление со стороны бойцов-спортсменов, которые парились в Бутырке по обвинению в вымогательстве. ОМОНовцы, вошедшие поначалу в камеры лишь с резиновыми палками, поспешили вооружиться спецсредствами. В те годы воры в законе прессовались по всем тюрьмам и лагерям России, поэтому бунт в Бутырском СИЗО никого особенно не удивил.

8 сентября 1994 года Бутырская тюрьма вновь разморозилась. Тысячи зэков отказались от пищи, выдвигая все те же требования к ее качеству. Прибывший в СИЗО отряд милиции особого назначения стал бунтарям «нагуливать аппетит». Самые активные блатари отправились в карцер. Спустя два дня столичные газеты попытались пролить свет на причины массовых беспорядков в стенах СИЗО № 2. Тюрьму якобы разморозил один из воров в законе, притесняемый администрацией. По оперативной информации законник за нарушение правил внутреннего распорядка угодил в карцер. Возмущенный таким отношением, он объявил голодовку. Попытка насильного кормления закончилась дракой. Победила внутренняя служба. Авторитет решил проучить зарвавшуюся администрацию и отдал приказ блатной гвардии «показать ментам, кто в хате хозяин».

Кстати, о голодовках. Некогда грозное оружие арестанта утратило прежнюю популярность. Оно эффективно лишь при массовом применении. Если же зэк решил протестовать через желудок в гордом одиночестве, проблемы для администрации практически не существует. В процессе принудительного кормления очень много от обычного группового изнасилования. В камеру заходят три-четыре амбала (не обязательно в форме внутренней службы), надевают зэку наручники и укладывают в полулежачем положении на нары. Специальной металлической пластиной разжимают зубы и вставляют резиновую трубку, по которой подается жидкая пища. Кишку могут продвинуть до самого пищевода, чтобы зэк не вытолкнул ее языком. Подождав, пока пища приживется и не сможет выйти с рвотной массой, амбалы уходят. В 1957 году во Владимирке голодающего блатаря на шестой день голодовки подселили в хату к сукам. Суки даже не пытались разжать вору зубы, а попросту выбили ему передние резцы. После этого пищу можно было заливать без специальной пластинки.

В транзитных тюрьмах, где формируются этапы для отправки зэков по лагерям, блатная масть прессуется особо. На пересылках, как правило, царит беспредел. Как со стороны администрации, так и со стороны фраеров-отморозков— бандитов, насильников, грабителей, вымогателей. Здесь признается лишь власть кулака. Густой поток разномастной публики не позволяет утвердиться тюремным обычаям. Издевательство и подлость на пересылках покарать попросту не успевают. Отморозки, которые задержались в транзитке и считаются «старожилами», сплачиваются в группы и начинают открыто грабить зэков-новичков. Они издеваются ради развлечения, опускают ради удовольствия. Многие из них стремятся зачалиться на пересылке, получив любую штатную должность — банщика, парикмахера, кладовщика и т. п.

Для злостных отрицал почти во всех тюрьмах существуют пресс-камеры (их еще называют пресс-хатами). Там администрация содержит тех, кто приговорен блатным миром к опусканию или смерти, так называемых шерстяных. Чтобы избежать перевода в общую камеру, обитатели пресс-хаты выполняют любой заказ хозяина или кума (начальника оперчасти). Пресс-хаты выбивают показания у обвиняемого, перевоспитывают отрицал, калечат блатных авторитетов. Человеку могут запросто сломать руки или ноги, отбить внутренний орган, переломить позвоночник. В тюрьмах это самое страшное место, рядом с которым карцер кажется санаторием.

Шерстяные оказывают и «безобидные» услуги. Например, изымают у зэков малявы. Эта процедура может выглядеть так. Оперчасть тюрьмы получает информацию: к вам этапируют осужденного, который везет записку для братвы. Дождавшись прибытия зэка, оперчасть приступает к шмону: прощупывают каждый шов, отдирают подкладку, раскурочивают арестантские ботинки, раздевают догола, заглядывают в рот, заставляют нагибаться и раздвигать ягодицы (часто малявы, скрученные в трубку, прячут в задний проход). Если записку не нашли, вывод один — она внутри, то есть в желудке. Тюремный врач нашпиговывает «пациента» слабительным и рвотным. Зэка усаживают на специальное сито и ставят перед ним тазик, покрытый металлической сеткой. Дождавшись, когда желудок и кишечник опустеет, тюремный персонал начинает промывать остатки на сите и сетке. Оперативник, не желающий прибегать к этой малоприятной процедуре, поступает проще — селит зэка в пресс-хату и приказывает тамошнему пахану добыть записку. Шерстяные кладут носителя малявы на пол, зажимают конечности, чтобы тот не мог отбиваться, и начинают прыгать на нем до появления записки. Зэка могут до отвала напоить и, подвесив за ноги, бить по животу. После такой обработки жертва неделями отходит в лазарете. Если шерстяные переусердствуют, блатной связист становится инвалидом или того хуже.