Большая и грязная любовь - Гаврилова Анна Сергеевна - Страница 8
- Предыдущая
- 8/64
- Следующая
О! Какая у него кожа! А под ней что? Литая сталь?
– Кри-ис…
Глаза начальства полыхнули алым, руки напряглись.
Я шумно выдохнула и приготовилась сказать что-нибудь умное, когда меня развернули и подтолкнули к кровати. В итоге сказала банальность:
– Нет.
Глеб молча обвил руками талию и сделал шаг вперед. Мне, разумеется, тоже шагнуть пришлось.
– Глеб, я не готова.
Ставший красноглазым шеф отвечать по-прежнему не спешил, уверенно шел к кровати, до которой добрый десяток метров оставался. И, в отличие от меня, был совершенно готов – я это попой чувствовала, причем в буквальном смысле.
– Глеб, перестань.
Не перестал. Молча довел до застеленного черным покрывалом ложа и легонько толкнул в спину. Я на ногах не удержалась – коленки от его инсинуаций ослабли, разум затуманился. Зато инстинкт самосохранения ожил, и я нашла в себе силы отползти на пару сантиметров, потом встать на четвереньки и продолжить бегство с куда большей скоростью.
Увы, последнее решение было ошибочным…
– Крис… – хрипло простонали сзади, и мое отступление закончилось, потому что кое-кто наглый крепко ухватил за бедра. А в следующую секунду я ощутила как горячая рука пробирается под юбку, одним, отточенным движением стягивает трусики.
– Глеб!
– Да, дорогая?
Продолжать процесс избавления от нижней части белья брюнет не стал – оная деталь гардероба осталась в районе коленок. Юбка, наоборот, вверх взмыла.
– Глеб!
– Да, милая. Уже. Вот прямо… сейчас.
И меня словно молнией пронзило. Всю. От макушки до пяток. Потом отпустило на миг и опять. Следом пришла волна наслаждения – невероятная, сильная, буйная. За ней еще одна, третья, четвертая.
– Глеб!!!
Ответом мне стал новый мощный рывок, и мир сошел с ума. Или это я в безумие впала?
– Глеб? – тихо позвала я, когда разглядывать монотонный рисунок покрывала не просто надоело – опротивело.
– Да, розочка моя?
Он лежал рядом, на боку, собственнически обнимал за талию и ровно дышал в ухо. На любую попытку отстраниться реагировал тихим рыком и напряжением мышц. Пересилить эту гору я и раньше не могла, а уж в таком состоянии…
– Глеб, можно я хотя бы оденусь?
Я намекала на трусики. Они по-прежнему находились где-то в районе коленок, и это нервировало. Задранная юбка тоже нервировала, но куда меньше.
– Зачем?
Хороший вопрос. А ответа к нему, часом, не прилагается? Ну такого, который бы устроил этого самца?
Да, самца! А как еще назвать мужчину, который… В общем, это не мы любовью занимались, это он занимался любовью со мной. Быстро, однообразно, но, черт возьми, качественно. И я совру, если скажу, что мне не понравилось.
– Кри-ис… – прошептал брюнет.
Отстранился, но лишь для того, чтобы перевернуть меня на спину и запустить руку под маечку. Я же в этот момент изловчилась одернуть юбку, и тут же услышала хриплое:
– Какие мы сегодня стеснительные…
– Глеб… – жалостливо выдохнула я.
Шеф, который опять зеленоглазым стал, одарил нахальной улыбкой и поцеловал в уголок рта. А потом моя маечка была задрана, бюстик расстегнут, а эти самые губы принялись ласкать грудь с таким жаром, что я невольно выгнулась и застонала.
Рука Глеба тем временем скользнула вниз и вернула юбку в прежнее положение – то бишь на пояс.
– Нечестно!
– Да неужели? – отозвался шеф хрипло. – А кто меня сегодня весь день на голодном пайке держал, а?
– А? – бездумно повторила я, чтобы тут же издать новый стон.
– Только не говори, что забыла, чем это грозит, – продолжал Глеб. – И не ври, что не готова к расплате.
Радужки шефа снова краснеть начали, в то время как его рука…
– Глеб!
Возможности высказаться мне не дали – банально закрыли рот поцелуем и продолжили беспредельничать. И теперь я при всем желании не могла назвать шефа эгоистом – уж слишком чутко к моим реакциям относился.
Минуты через две разум объявил о своей капитуляции и вырубился, а меня поглотила новая волна бесконечно сладкого безумия. Ночь обещала быть не только жаркой, но и долгой…
Проснулась я в самом прекрасном расположении духа. Спальню наполнял серый утренний свет, снаружи шелестел дождь, Глеб щекотно дышал в шею. Ну что еще нужно для счастья? Разве что выходной…
Осторожно потянувшись, прислушалась к себе и с величайшим удивлением обнаружила, что не только счастлива, но и полна сил. Хотя точно помню – засыпала с ощущением, что по мне колонна танков проехалась, причем не раз.
Все так же осторожно переложила руку спящего шефа с собственной… ну почти талии и попыталась выбраться из кровати.
– Куда? – хрипло вопросил зеленоглазый и притянул обратно. Ух! А мы-то, оказывается, не спим!
– В ванную. Можно?
В ответ послышалось притворное ворчание. Потом меня легко шлепнули по попе и отпустили.
Стесняться мужчины, который всю ночь давал тебе уроки акробатики, да еще при включенном свете, конечно, глупо, но ощущение плотоядного взгляда не позволило грациозно пройтись по спальне – я едва не сорвалась на бег. В ванной комнате, которая отличалась эпическими размерами и была снабжена и душевой кабиной, и огромной ванной-джакузи, выяснила, что щеки не просто горят – пылают!
Бороться с румянцем решила под прохладным душем. Правда, оглядывалась все время… но Глеб так и не пришел. Интуиция шептала, что это не совсем нормально, что подобное поведение в привычки шефа не вписывается. Я даже немного занервничала, но причины внезапного целомудрия мне понравились…
Он был сыт! То есть абсолютно и полностью! Именно этой сытой улыбкой встретил закутанную в банный халат меня, потянулся точь-в-точь как котяра, поцеловал на ходу и скрылся в ванной. А я отправилась искать фен.
Тот факт, что вещи привезли чрезвычайно быстро, наводил на мысль – ни фена, ни косметички, ни другой полезной мелочовки мне не видать. Однако все нашлось, в одной из выставленных у гардеробной комнаты сумок.
А еще в этой сумке обнаружились мои школьные и институтские грамоты, фотки в рамках и коллекция фарфоровых ежиков. Последняя была упакована в коробку из-под обуви, заботливо проложена бумагой.
Что тут сказать?
– Ну мама! Ну…
– Чего шипим? – вопросил выходящий из ванной комнаты Глеб.
Халат у зеленоглазого я увела, поэтому он щеголял в полотенце. На бронзовой коже блестели капельки воды, в глазах плясали… нет, не красные огоньки, а самые банальные чертики.
– Сговорились? – Я не спрашивала, я констатировала.
Шеф иронично изогнул бровь, спросил самым невинным голосом:
– Крис, розочка моя, ты о чем?
Вот как на такое реагировать, а? Вчера я бы непременно обозлилась и сказала брюнету все, причем в исключительно нецензурных выражениях. А сейчас? Не то чтоб я смирилась, но… мама плохого не пожелает, ведь правда?
К тому же Глеб Игоревич первый, к кому меня не то что отпустили, а фактически выселили. Все предыдущие попытки свинтить из родного дома были встречены категоричным: «Нет! Нет! И еще раз нет!» Мама такой вид отношений вообще не рассматривала, в ее понимании переезд возможен, но только через ЗАГС. Так что…
В общем, я извлекла из сумки фен и расческу и молча потопала в ванную.
– Кри-ис…
Глеб заступил дорогу, но я в капкан не попалась.
– Кри-ис… – призывно повторил зеленоглазый, сделал шаг вперед.
Я, наоборот, отступила.
– Крис, в чем проблема? – вмиг посерьезнел он.
Проблема? Проблема в том, что мне тридцать. И все эти годы я была убеждена, что магии не существует, равно как и вампиров, и всего-всего. Я всегда знала, чего ждать от мамы. Я… я могла просчитать свое будущее. А теперь я в растерянности. И особый градус этой растерянности добавляет тот факт, что ты мне действительно нравишься.
– Кри-ис…
Меня все-таки поймали. Прижали, пригнулись, коснулись губами ушка.
– Крис, ну ты же знаешь… – прошептал тот, чьи ночные этюды до сих пор вызывали румянец. – Если бы я верил в судьбу, я бы сказал, что… – брюнет шумно выдохнул, – что наша встреча была предопределена.
- Предыдущая
- 8/64
- Следующая
