Дартселлер - Миллер-младший Уолтер Майкл - Страница 9
- Предыдущая
- 9/15
- Следующая
Когда пришло время уходить со сцены, он дрожал всем телом. Увидев, что на сцену поднимается Жадэ, он вдруг почувствовал невыразимый ужас – сейчас она скажет ему: «Торни, ты играл великолепно, почти как манекен».
Но она ничего не сказала, просто протянула ему руку.
– Ну, как, Жадэ? Не очень плохо?
– Ты остаешься! Продолжай играть так и все будет нормально. Иан тоже согласен.
– Ты серьезно? А как диалог с Петром?
– Великолепно. Это был высокий класс, Торни.
– Так значит, все решено?
– Пойдем. Никогда ничего не решено, пока не поднимется занавес. Ты ведь сам знаешь… – Она засмеялась. – Нам было очень весело, но, пожалуй, лучше не говорить об этом.
– Да? – Он замер. – И над чем же вы потешались?
– Над Мелой Стоун. Она увидела, как ты выходишь на сцену, побледнела, как простыня, и вышла. Не представляю, почему.
– Ты прекрасно знаешь, почему.
– Она здесь, потому что по договору обязана присутствовать на премьере. Она должна сказать пару вступительных слов об авторе и о пьесе. – Жадэ весело подмигнула. – Пять минут назад она позвонила и попыталась от этого отвертеться. Естественно, у нее ничего не вышло. И не выйдет, пока она получает деньги от Смитфилда.
Она пожала ему руку и вернулась в партер. Торнье спросил себя, что у Жадэ могло быть против Мелы. Наверное, ничего серьезного. Обе в прошлом были актрисами. Но Мела получила предложение от Смитфилда, а Жадэ – нет. И этого было достаточно.
Он не успел долистать следующую сцену – пора было выходить.
Все шло гладко. Во втором акте он запнулся только три раза на репликах, которые он разучивал десять лет назад. Голос Рика бормотал ему в ухо и «маэстро» компенсировал незначительные отступления от текста. На этот раз он не дал себе полностью увлечься игрой, и ему больше не мешало сознание того, что он стал частью автоматически работающего механизма.
– Не совсем то, Торни, – крикнул Иан Фириа. – Немного натянуто. Последние две-три реплики прогоним еще раз! Андреев – не дикий медведь из-за Урала. Постой пока, сейчас выход Марки.
Торнье кивнул и окинул взглядом застывших кукол. Он должен забыть, что они автоматы. Необходимо было смешаться с ними, даже если это означало, что он и сам уподобится манекену. Это ему немного мешало, хотя он давно привык подчиняться указаниям режиссера и требованиям сцены. Почему-то он ждал смеха из зала, но никто не смеялся.
– Все ясно! – крикнул Фириа. – Продолжай!
Торнье снова окунулся в игру, но неприятный осадок остался: какая-то зажатость и постоянное ожидание смешков из зала. Он не мог понять причины, но все же…
Во втором и третьем акте он играл с таким напряжением, что даже вспотел. Во всем этом чувствовался какой-то компромисс с самим собой. Он играл чрезмерно подчеркнуто, пытался приноровиться к игре кукол и одновременно убедить Жадэ и Фириа, что он владеет ролью, хорошо владеет. Но понимают ли они, почему он это делает?
Для второй репетиции времени уже не было. Нужно было успеть перекусить, немного отдохнуть и переодеться к спектаклю.
– Это было ужасно, Жадэ, – простонал он. – Я играл паршиво, я знаю.
– Глупости. Сегодня вечером ты будешь в хорошей форме. Я знаю, как это бывает, хорошо знаю.
– Спасибо. Я постараюсь.
– Да, еще насчет заключительной сцены, где Андреева убивают…
Он внимательно посмотрел на нее.
– А что там особенного?
– Револьвер будет, конечно, заряжен холостыми патронами, но ты должен будешь упасть.
– И что?
– Смотри, куда падаешь. Сцена под током. Сто двадцать вольт тебя не убьют, но нам не нужен умирающий Андреев, который дергается и искрит. Рабочие сцены пометят нужное место мелом. И еще…
– Да?
– Марка будет стрелять в упор. Будь осторожен, не обожгись.
– Хорошо.
Она собралась уйти, но задержалась и озабоченно осмотрела его с головы до ног.
– Торни, у меня странное чувство. Это трудно выразить словами…
Он спокойно смотрел на нее и ждал, что она скажет дальше.
– Торни, ты задумал провалить премьеру?
Его лицо не выдало ничего, но внутренне он вздрогнул. Она смотрела на него спокойно и доверительно, но явно чувствовала что-то неладное. Она рассчитывала на него и хотела ему верить.
– Почему я должен провалить спектакль, Жадэ? Когда это я намеренно портил представление?
– Ты меня спрашиваешь?
– Послушай… Ты получишь самого лучшего Андреева, которого я могу сыграть. Я обещаю. Она медленно кивнула.
– Я тебе верю. Я не сомневаюсь.
– Так в чем же дело? О чем ты беспокоишься?
– Не знаю. Я лишь знаю, какого ты мнения об автодраме. У меня неприятное чувство, что ты замышляешь что-то недоброе. Вот и все. Прости… Я понимаю, ты слишком горд, чтобы загубить собственный спектакль, но… – Тряхнув головой, Жадэ замолчала. Она испытующе смотрела на него своими темными глазами. Она все еще не успокоилась.
– Ах да, – сказал он сухо. – Я хотел прервать пьесу на третьем акте. Я хотел продемонстрировать зрителям свой шрам от операции аппендицита, показать пару карточных фокусов и объявить, что начинаю забастовку.
Он укоризненно пощелкал языком и обиженно посмотрел на нее. Она слегка покраснела и деланно рассмеялась.
– Я уверена, что ты не способен на гадость. Но я знаю, что ты не упустишь возможность поиздеваться над автодрамой, хотя, возможно, сегодня вечером ты и не сделаешь ничего такого. Извини, но это меня тревожит.
– Не беспокойся. Если ты и потеряешь деньги, то не по моей вине.
– Я тебе верю, но…
– Что еще?
– Ты выглядишь слишком довольным, вот что! – прошипела она, приблизившись. Затем потрепала его по щеке.
– Ну, а как же иначе… это моя последняя роль. Я…
Но она уже ушла, предоставив ему время на обед и короткий отдых.
Сон не приходил. Он лежал на диване, ощупывая в кармане патроны и думал о том, как он хлопнет дверью, и какой это вызовет фурор. Мысли эти были приятны.
В полудреме ему вдруг пришло в голову, что это назовут самоубийством. Как наивно! Какой эффект! Какой трагический случай! И реакция публики. У манекенов не течет кровь. И позже – заголовки газет: «Кукла убивает старого актера», «Жертва механической сцены». И все же они назовут это самоубийством. Как примитивно!
А может, самоубийца на карнизе двадцатого этажа тоже думает о реакции публики? Не метит ли каждый удар, который наносишь себе, в совесть окружающих?
– Пятнадцать минут до начала спектакля, – прохрипел динамик, – пятнадцать минут.
– Эй, Торни, – послышался нетерпеливый голос Фириа, – бегом в костюмерную. Тебя уже ищут.
Торнье устало поднялся. Он направился в костюмерную, мельком взглянув на сутолоку техников и рабочих. Ясно было одно: назад пути нет.
Зал был далеко не переполнен. Треть зрителей предпочла получить обратно деньги, чем ждать целый час и потом смотреть на подделку Андреева. Но для большинства посещение театра было запланировано заранее, и они остались, хотя их раздражение трудно было не заметить. Люди демонстративно поглядывали на часы, а некоторые и более явно выражали свое недовольство, а голос диктора тем временем под музыку русских композиторов зачитывал заранее подготовленные извинения. И вот наконец…
– Дамы и господа, сегодня мы представляем вам одну из самых популярных актрис, хорошо известную вам по театру, телевидению и автодраме… Мелу Стоун!
Торнье смотрел из-за кулис, как она появилась в свете рампы, Мела казалась неестественно бледной, но специалисты по макияжу, в общем, поработали неплохо, Она выглядела лишь чуть старше, чем ее кукла, и все еще была красива, хотя я не той вызывающей красотой прежних лет. На ней было простое темное платье с глубоким декольте и без всяких побрякушек. Ее огненные волосы были уложены в высокую прическу и открывали изящную линию ее шеи.
– Десять лет назад, – начала она, – я готовилась к постановке сегодняшней пьесы «Анархия», но она так и не состоялась. Я участвовала в репетициях вместе с человеком, которого зовут Райен Торнье, актером, который сегодня вечером исполнит главную роль, С грустью я вспоминаю время… – она запнулась, потом продолжила, но уже скованно и менее убедительно. Очевидно, речь была подготовлена Жадэ Ферн, причем создавалось впечатление, что Мела произносила слова только потому, что невежливо было пропускать их. Мелу оштрафовали за попытку отказаться от выступления, и Жадэ сломила ее сопротивление, пригрозив поставить перед микрофоном ее куклу в седом парике и запустить фонограмму.
- Предыдущая
- 9/15
- Следующая