Бабушка на яблоне. Повести - Лобе Мира - Страница 17

• Предыдущая
• 17/20
• Следующая

— У меня, кажется, начинается насморк. В носу как-то щекотно. А если я ещё побегаю под дождём, то завтра наверняка буду болен и не смогу пойти в школу.

Он хитро поглядел на маму, ожидая, что она ему скажет: «Нет, нет, в таком случае я тебя не выпущу из дому».

Но мама сказала спокойно:

— Ничего страшного. У вас есть плащи, а для Мохнатки я дам свой капюшон.

Одним словом, ничего не вышло: несмотря на дождь и на возможный насморк, им пришлось идти. Мохнатку засунули в капюшон, Фреди взял его, как пакет, под мышку, и они стали обходить посёлок и звонить у каждой двери.

— Добрый день! Вы не потеряли собаку?

— Собаку? Нет!

В одних домах их встречали очень приветливо, восхищались, какие они милые, честные, хорошие дети, и спрашивали, не промокли ли они под таким дождём. В других были нелюбезны и чуть ли не гнали их прочь. Мол, ходят тут всякие, зря беспокоят, да ещё, как назло, в час послеобеденного отдыха!

Какой-то толстяк в шлёпанцах даже так разозлился, что заорал:

— Собака?! Этого ещё не хватало! В погребе у меня мыши, в саду живёт жаба, и я от них никак не могу избавиться! А вы мне ещё собаку навязываете!

И прежде чем они успели сказать, что они вовсе не хотят отдать ему собаку, толстяк в гневе захлопнул у них перед носом дверь.

Потом они попали к какой-то старухе.

— Добрый день! Вы не потеряли собаку?

— Собаку? Нет. Кошку. Белую, красивую кошку. Вам она не попадалась?

— Нет, у нас только вот эта собака.

Старуха погладила Мохнатку между ушей.

— Моя киска мурлычет, когда её гладят.

— Наша собака, к сожалению, не мурлычет, — вежливо сказал Фреди и, так как ему было жаль старушку, спросил: — А когда она убежала?

— О, с полгода назад, не меньше, — ответила женщина. — Весной это было.

Геди не выдержала:

— А собачку мы нашли вчера.

Старуха прошлёпала в дом и принесла для гостей и Мохнатки кусок пирога. Фреди несколько раз её поблагодарил. Ему очень хотелось сказать ей что-нибудь приятное. Наконец он придумал:

— Может, ваша киска вернётся к зиме, когда станет холодно.

Женщина улыбнулась и покачала седой головой.

— Это было бы очень хорошо, — сказала она.

Потом дети позвонили в следующий дом.

— Добрый день! Вы не потеряли собаку?

Молодой человек, открывший им дверь, хотел было покачать головой — Фреди ясно это заметил, — но, кинув взгляд на Мохнатку, передумал и быстро сказал:

— Да, конечно, это моя собака! Где вы её нашли?

— В парке.

— Понятно, понятно, это же рядом…

Молодой человек усмехнулся и протянул руку за капюшоном. Но Мохнатка зарычал и оскалился, обнажив белые зубы.

— Подожди, Неро, — пригрозил ему молодой человек, — я тебя отучу рычать и скалиться!

Фреди сразу почувствовал, что молодой человек говорит неправду. Он, видно, их за дураков считает: «Понятно», «Неро»… Но Фреди так легко не проведёшь.

— Давай собаку сюда! — скомандовал молодой человек. — Вы хотите получить вознаграждение?

— Подождите минуточку, — сказал Фреди. — У вашей собаки есть белое пятно на задней лапе?

Молодой человек помедлил и, прищурившись, посмотрел на Фреди.

— Пятно? Да, конечно, на правой лапе… а может, на левой, точно не помню.

Он снова протянул руку, чтобы схватить щенка, и уже раздражённо воскликнул:

— Какая, в конце концов, разница! Отдавайте собаку, мне некогда!

Фреди отступил на шаг и крепко прижал к себе Мохнатку.

— У этой собаки вообще нет белого пятна. Ни на одной лапе! — проговорил он быстро. — Это чёрная собака. Вся чёрная. Вы, наверно, потеряли другую.

Он повернулся и со всех ног кинулся вниз по лестнице, одной рукой таща за собой Геди, а другой ещё крепче обхватив Мохнатку.

Молодой человек кричал ему вслед:

— Как странно! А у моей собаки было пятно, я даже теперь точно вспомнил, где именно: на левой лапе, да-да, точно, на левой!

— Не верь ему… — шептал Фреди сестре. — Врёт, всё врёт! У него никогда не было никакой собаки, он просто хотел нас обхитрить!

Геди кивнула. Она восхищалась своим братом и готова была ему сказать, что считает его очень умным и мужественным, но раздумала, а то он ещё начнёт воображать.

Они побежали домой. Дождь тем временем прекратился, но лужи ещё не просохли. Земля пахла сыростью и теплом, а у края дороги журчали ручейки.

Мама как раз снова расставляла в саду плетёную мебель — на время дождя она убрала её в сарай.

— Вы его назад несёте?! — крикнула она.

— Да, мама, нам не повезло, — ответил Фреди.

— Не повезло?

— Да… нет… Если честно, то здорово повезло, — запинаясь, бормотал Фреди. — У Мохнатки нет хозяина.

— Теперь мы сможем его оставить себе. Мам, а мам, разреши его оставить! — клянчила Геди.

Но мама была неумолима. Она сказала, что сперва надо посмотреть, нет ли объявления в газете, а потом ещё позвонить в клуб собаководов.

Но в газете объявления не было, и в клуб никто не заявлял, что разыскивается щенок скотчтерьер. Прошла ещё неделя, и родители перестали искать хозяина Мохнатки.

Геди и Фреди не помнили себя от счастья. Им всё время хотелось смеяться и петь: Мохнатка остался у них!

В субботу Фреди принёс из школы подарок Мохнатке: лист плотной белой бумаги, на котором крупными печатными буквами было написано его имя.

Учитель в классе сказал:

— Давайте устроим сегодня родителям сюрприз. Пусть каждый из вас выберет слово, которое ему особенно дорого. Это слово вы напишете на большом листе цветными карандашами и отнесёте домой.

Фреди поднял руку:

— Ведь мы ещё не знаем всех букв!

— Не волнуйтесь, — сказал учитель. — Я напишу вам нужные буквы, а вы спишите. Не обязательно выбирать большое слово.

Ребята стали горячо обсуждать, что же за слово им выбрать. Большинство остановились на слове «мама».

Один мальчик выбрал «бабушка».

Когда учитель подошёл к Фреди, он спросил:

— Ну а ты что хочешь написать?

— Мохнатка.

— Мохнатка? — переспросил учитель. — А это что?

— Наша собака.

— Вот как! И этого Мохнатку ты так любишь?

— Да, больше всех! — сказал Фреди. — Я приведу его как-нибудь в класс, чтобы вам его показать.

Учитель сказал, что, к сожалению, приводить собак в школу нельзя, а потом написал на бумажке слово «Мохнатка». А Фреди его срисовал. У него от усердия даже уши покраснели и грифель карандаша сломался, потому что он слишком сильно нажимал. И всё же получилось совсем не так красиво, как у учителя, и как-то неровно. Но это его не очень огорчило, потому что все «мама» и «папа», которые написали его товарищи, были не лучше, а «бабушка» получилась уж совсем вкривь и вкось.

Фреди принёс своё произведение домой и попросил у мамы кусок верёвки. Он привязал лист к корзинке и был очень огорчён, что Мохнатка не может прочесть надпись. А то он наверняка бы обрадовался, что у его корзинки теперь есть название.

С первого дня Мохнатка почувствовал себя у Фреди и Геди как дома. Он кружил по комнатам и прыгал по очереди на все стулья и диваны. Когда его выпускали в сад, он носился по газонам, катался на клумбах анютиных глазок и с лаем кидался на кусты роз. Да, за это время он научился лаять. Он постоянно упражнялся — так, как молодые петушки учатся кукарекать, а мальчишки свистеть. И теперь, когда он в конце концов овладел этим искусством, он лаял на всё, что попадалось ему на глаза: на мебель, на занавески, на метлу, на воробьёв в саду, на бельё, развешанное для просушки, на маленького лягушонка, прыгающего по траве. Он лаял даже на шланг; а когда бывал настроен особенно мужественно, пытался вцепиться в него зубами, потому что ему всё время хотелось пустить в ход свои крепкие мелкие зубы. Он грыз ножки стульев, домашние туфли, корзинку для бумаг, но охотнее всего — свой поводок, который терпеть не мог. Но ещё больше он ненавидел намордник.

У него был отличный аппетит, рос он быстро и с каждым днём становился сильнее и разумнее. Иногда он был шёлковый, иногда невыносимый — словом, вёл себя как обычный ребёнок.

• Предыдущая
• 17/20
• Следующая