Бархат - Хансен Эва - Страница 8
- Предыдущая
- 8/69
- Следующая
– Ты с Линн была или одна?
– Одна. Линн уезжала к бабушке.
Фрида оглянулась, обстановка клиники явно не напоминала тюремный коридор, с Бритт не поспоришь.
Всего восемь палат по одному пациенту и два десятка обслуживающих, из них всего два врача.
На что они живут? Сколько же должны платить эти восемь пациентов, чтобы содержать всю клинику и покрывать налоги?
Ответ оказался прост: постоянные клиенты только в двух палатах, в остальных те, кто отлеживается после операции или каких-то процедур от нескольких часов до суток.
Отвечающая за персонал, а по совместительству и все хозяйство администратор Ханне Ольсен удивилась:
– Странно, Андреас Флинт позвонил и распорядился рассказать вам все, что я знаю об Анике и Лоре.
– Что в этом странного?
– Я уже все рассказала другим.
Удивление в голосе наигранное, а вот проскальзывающее беспокойство настоящее. Рыльце в пушку, оставалось только выяснить, не пух ли это погибшей Флинт.
– Другие – это полиция. – Фрида постаралась улыбнуться ободряюще, нужно, чтобы женщина успокоилась, иначе разговора просто не получится.
– А вы?
– Мы частные детективы. Просто нам нужно понять, как могла врач принять смертельно опасное для себя лекарство. Аника помнила о своей аллергии?
– Да, конечно! – горячо согласилась Ханне. – Об этом помнили мы все. Никаких антибиотиков!
Она заметно успокоилась, но внутреннее напряжение пока оставалось. Что-то здесь не так…
– Расскажите нам о сотрудниках клиники.
– Вы нас подозреваете, что ли? Аника была для нас работодателем, ее смерть и для нас катастрофа.
– Пока мы никого не подозреваем, просто нужно знать обо всех, например, о Лоре Трувассон. Андреас Флинт сказал, что она пропала.
Фрида сразу прояснила ситуацию, чтобы не терять время, пока Ханне будет юлить, из какого-то опасения увиливая от прямого ответа.
Та развела руками:
– Лора Трувассон вчера не вышла на работу, на звонки не отвечает, дома никого нет.
– Откуда вы знаете о доме?
– Утром я отправляла туда… свою помощницу, она звонила в дверь полчаса, к тому же соседи сказали, что два дня не видели Лору.
Администратор говорила уверенно, но что-то во взглядах, которые она бросала то на визитеров, то на свой компьютер, насторожило Фриду.
– Аника погибла позавчера… Когда в последний раз Лора была на работе?
– Позавчера, а вчера не пришла, вот мы и забеспокоились.
– Есть причины? – теперь уже Фрида смотрела подозрительно.
По тому, как вдруг заелозила администратор, поняла, что были.
– Рассказывайте.
Та, видно, мысленно махнула рукой: все равно не скроешь… Вздохнула.
– Понимаете, нужно было подготовить кое-какие документы… Я оставила Лоре ключ от своего кабинета, чтобы она все сделала сама… У меня дочь болеет, ребенок дома один, няня может сидеть только полдня, я не могла остаться на вечер, Лора сказала, что все сделает сама, чтобы я не беспокоилась. А ключ обещала оставить в… в определенном месте.
– Лора Трувассон часто работала на вашем компьютере?
– Нет, никогда! Но я отправила ей СМС с сообщением, где будет лежать ключ и когда можно прийти.
– У вас один ключ от кабинета?
– Нет, но я не хотела, чтобы он попал к кому-то в руки.
– Оставила?
– Да, да! Вот он, – администратор достала из кармана ключ, выронив при этом какую-то бумажку, быстро подхватила ее и затолкала обратно в карман, а ключ протянула Фриде. Та покрутила в руках и вернула:
– Он мне не нужен, я не намерена сидеть в вашем кабинете по вечерам.
Ответная улыбка администратора вышла кривоватой и неуверенной.
– Так в чем проблемы?
– Не знаю, Лора, наверное, что-то нарушила в компьютере, я не могу войти…
– Что именно?
– Мой пароль не срабатывает… И я не знаю, как войти, а мне нужно работать…
– Вы кому-то говорили об этом?
– Только Андреасу Флинту.
Судя по всему, Флинт не справился, потому что пароль все еще требовался.
– Успокойтесь, возможно, Лора по ошибке просто установила свой, а не ваш. Сейчас мы позвоним своему другу, вернее, сотруднику, который способен восстановить любой пароль.
Бритт уже набирала номер Магнуса:
– Эй, компьютерный гений, требуется твоя помощь.
– Немедленно? Уже иду.
– Мы не дома, запиши адрес…
Пока ждали Магнуса, расспрашивали Ханне о работе клиники и о Лоре Трувассон. О клинике Ханне рассказывала охотно и подробно, мол, наводят красоту женщинам… ну и мужчинам иногда… Нет, сложные операции нечасты, это проблема, потому что нужен серьезный анестезиолог, еще персонал, а приглашать их дорого.
– Своего нет?
– Есть, но он не имеет квалификации для многочасовых операций. Потому только те, которые не требуют много времени.
– Сколько было таких за последний год? – Фрида спросила скорее по привычке уточнять все до точки, чем действительно придавая вопросу какое-то значение.
– За последний год? Дайте вспомнить… две или три…
– Почему так неуверенно?
– Я стала работать в этой клинике не так давно. При мне серьезная только одна – после аварии исправляли женщине кое-что.
– Вы храните документы о пациентах?
– Мы не имеем права ничего сообщать кому бы то ни было! – тут же принялась защищаться Ханне.
– Успокойтесь, мы и шагу не сделаем из того, на что не имеем права. Полиция вас не расспрашивала о работе клиники и о пропавшей сотруднице?
– Конечно, расспрашивали. Спрашивали об операциях, мы показали им всех пациенток. Полиция на это имеет право, – подчеркнула администратор, вызвав у Фриды невольную улыбку. По своему опыту работы в полиции она прекрасно знала, что именно в таких клиниках последнее, в чем идут навстречу, – данные о клиентках, обычно даже самые законопослушные подчиняются только после соответствующих бумаг. Неужели здесь дали все добровольно?
– Полицейские предъявляли вам ордер на обыск или вы дали данные сами?
Кажется, Ханне испугалась вопроса, ощутимо заюлила:
– Нет, что вы!
– Что я?
– Они не смотрели, мы просто показали список операций и процедур за последние месяцы. Я понимаю, что у полиции тоже были подозрения, что Анику отравили из-за какой-то неудачи, но это не так! Разве у Аники мало клиник?
– То есть, – Фрида буквально впилась взглядом в лицо женщины, – вы допускаете, что отравление могло быть, но не допускаете, что из-за вашей клиники?
– Да… нет! Я не знаю…
– Хорошо, Ханне, не волнуйтесь вы так, тем более мы не из полиции. У Аники ведь была сильная аллергия?
– Да, она не переносила пенициллин и его производные, так бывает. – В голосе почти слезы.
Фрида с улыбкой сжала пальцами ее руку, нервно комкающую платочек:
– Да что вы так волнуетесь? Мы правда всего лишь хотим понять, как осторожная Аника могла принять лекарство, которое ей категорически запрещено. Она ничего не говорила по поводу какой-нибудь инфекции?
– Чьей?
– Своей, конечно. Аника в последние дни делала какие-то операции? Несложные, простые?
– Делала. Блефаропластику.
– Подтяжку нижнего века?
– Да.
– Когда в последний раз?
– В день своей… гибели. С утра, а во второй половине дня отправилась на машине в Данию.
– Значит, у нее не могло быть, например, больного горла?
– Нет, что вы! Аника ответственно относилась к своему здоровью.
– А как пациентка, которой она делала операцию?
– Хорошо, все идет прекрасно, у Аники золотые руки, она способна не только подтянуть веки, но и перекроить все лицо минимальными средствами так, что собственные мужья не узнают жен после операции. Поверьте.
– Многим перекраивала?
– Здесь нет, условия не те, но я видела снимки тех, кого оперировали в Германии, например, о… это волшебство! Приходит в клинику корявая дурнушка, после того как отек спадет, выходит красавица.
– Разве эти фотографии не являются закрытой информацией?
– Да, конечно, – снова смутилась Ханне, – но мы иногда смотрели. Понимаете, это помогает сотрудникам клиники чувствовать себя причастными к волшебству. Мы никогда не знаем имен, часто пациентки даже приезжают в клинику в масках, и их видят только сама Аника и медсестры, которые делают процедуры, и уезжают тоже в масках…
- Предыдущая
- 8/69
- Следующая
