Драгоценная кровь - Стадникова Екатерина - Страница 7

— Что стряслось? — Тетка перевела взгляд на руку Кассии и оторопела.

Из глубокого пореза капала отнюдь не кровь. Капли ее тут же оборачивались красными камешками — круглые, яркие, соблазнительные, они искорками разбегались по полу, падали в щели, звонко подскакивали! Тотчас же забыв про племянницу, Присцилла плюхнулась на четвереньки. Она принялась жадно собирать блестящие камешки в подол, не пропуская ни одного.

— Что же это творится? — причитала тетка, не зная, что делать: то ли кричать караул, то ли звать слуг инквизиции.

Она уже не пыталась сдерживать радости. Тетка быстро смекнула, как обернуть странную перемену в судьбе племянницы себе на пользу.

Кассия замотала ладонь тряпкой и пододвинула стул к столу. Гладкий камешек лежал на столешнице, самодовольно поблескивая покатыми боками. Было в нем что-то невероятно знакомое. Кас ахнула и зажала рот рукой. «И камень похож, и кисть, как у Виллоу, забинтована. Один к одному, — мелькало в голове. — Прокляла, старая! Бот мне теперь и мерещится всякое».

Присцилла, само собой, истолковала все по-своему. «Знатную награду у колдуна выторговала. Век богатой будешь», — сказала она с завистью.

Просить тетку держать язык за зубами — бесполезное занятие. После того как она овдовела, Присси начала часто закладывать за воротник. А уж как глаза окосеют, за речами не следила вообще. Кас надеялась, что пьяным россказням просто не поверят, однако после этого знакомые все чаще стали сверлить ей затылок недобрыми взглядами. Нередко за спиной слышался шепот угроз.

«Они побоятся тронуть, не меня побоятся, так отца», — утешала себя девушка. Меньше всего Кассии хотелось прятаться. «Жизнь в страхе — не жизнь», — сказал как-то Саймон. И разумеется, не ошибался.

Трев рвался в бой. Он умолял снова отвести его на болото, чтобы выпотрошить старую ведьму, если та не заберет назад свое проклятие. Только Кас подозревала, что парнишка никому не поможет, а будет проклят сам. Оттого и не соглашалась.

Она не расставалась с охотничьим ножом. Его холодное лезвие придавало какую-никакую уверенность. Обычные радости постепенно потеряли для Кассии смысл. Девушка перестала бродить по опушке, как любила раньше, перестала собирать цветы.

Прятаться на виду у всех — сомнительное удовольствие. Она стала посещать кабак. Темными ночами, когда в пьяном угаре завсегдатаи галдят, поют или прячут лица в тарелках, Кас сидела у стены, вытянув ноги под столом, и мочила нос в кружке пива. Бешеные пляски бродяг и нищих в душной полутемной комнате выглядели бесовским праздником. Мельтешение нескладных ломаных теней на стене, блики свечи на лезвии ножа, спотыкающаяся музыка — все это напоминало бессвязный бред в красно-коричневых тонах.

Хуже всего, что и к этому легко привыкнуть. Перекошенные рожи пьяниц уже не кажутся такими перекошенными, а алкогольная вонь перестает раздражать. От тебя прежнего остается самая малость, а тому, кто остался, отвратителен нынешний ты. Но и этого отвращения не хватает на то, чтобы встать и уйти, чтобы изменить свою жизнь. И так катятся друг за другом дни и ночи.

— Так и знал, что найду тебя здесь. — Тревор опустился на скамью рядом с девушкой. — Не надоело?

— Надоело, — вздохнула Кас.

— Тогда пошли отсюда. — Он взял ее за руку. — Тем более, что нет больше нужды так мучить себя.

— Не поняла, — нахмурилась Кассия.

— Ну, знаешь, как шутят инквизиторы? — Трев подмигнул — Нет ведьмы — нет проклятия.

— Виллоу умерла? — Девушка побледнела.

— Лучше! — Тревор широко улыбнулся. — Ты же сама не хотела, чтобы я пошел к ней без тебя, так? Я нашел твоего отца. Долго же мне пришлось объяснять ему, зачем понадобилась увольнительная.

— Ты все разболтал Саймону? — У девушки кровь застыла в жилах при мысли о гневе отца.

— Естественно. — Парень пододвинулся ближе. — Он просто рассвирепел. Ну, ты знаешь, каков он в бешенстве. Только молнии из глаз не сыпались. Мы решили не тревожить тебя раньше времени. Саймон поумнее меня, сразу обратился к кому следовало. Поразительные ребята эти охотники на ведьм! У них горит даже то, что не должно бы.

Тревор, жарко шепча на ухо Кассии, рассказывал, как вызвался добровольцем, познакомил инквизиторов с Саймоном, а тот отвел их к дому ведьмы. Она словно увидела все, что произошло, глазами молодого воина: ярость отца, ледяную решимость инквизиторов и щенячий восторг Трева. С Саймоном добраться до Виллоу получилось чуть ли не вдвое быстрее. Конечно, он-то знал все тайные тропки, исходил свой лес вдоль и поперек.

Инквизиторы заперлись с ведьмой в доме и не вышли, пока та не созналась, причем даже в том, в чем ее никто не подозревал.

— По мне, так старухе повезло, что они нас не пустили, — усмехнулся парень. — Саймон просто порвал бы ее голыми руками без суда и следствия. Но у них какие-то сложные процедуры… Как Виллоу вопила!.. Будто ее резали. Нам потом объяснили, что это не она вовсе, а демоны в ней надрывались. Инквизитор Томас оказался чрезвычайно молчаливым человеком, ничего не рассказывал. А его помощник, охотник на ведьм Циприан, был еще нелюдимее.

Томас — судья, палач и адвокат в одном лице. Чтобы не подвергать опасности остальных, он приказал спалить ведьму вместе с домом. Набранные заранее по дороге пять вязанок хвороста пригодились. Слуги инквизиции обложили жилище со всех сторон сухими ветками, подожгли и заколотили дверь.

Молодой человек отдельно остановился на описании хора инквизиторов, которые пели во время этого действа молитвы и гимны. Их слаженные голоса заглушали шум пламени и ведьмин вой.

Тревор искренне ждал увидеть нечто особенное, но с того места, где он стоял, очищение огнем выглядело как обычный пожар. Только тут никто не спасал погорельцев, скорее наоборот, следили, чтобы старуха не выбралась.

— Страшная смерть. — Кассия заглянула на дно своей пустой кружки.

— Мораль, — Трев поднял вверх указательный палец, — не будь ведьмой.

— Ведь она знала, что этим кончится, — пробормотала девушка, но друг не услышал.

— Поднимайся, идем домой, — предложил он.

— Расплатиться надо. — Кас встала и расслабленно побрела к прилавку.

Жалость не жалость, а что-то мешало дышать. Высокомерная пакостная старуха и та не заслуживала подобной участи. Если удалить с истории о сожжении ведьмы налет таинственности, которой восхищенный Тревор наделил мрачного инквизитора и его сурового помощника, то оставался открытым вопрос, успела ли ведьма спрятать кольцо, как обещала. Но спрашивать об этом Трева она не стала.

У прилавка расположилась заговорщицкого вида группа мужнин, которых Кассия раньше не встречала. Подозрительные типы тихонько расспрашивали о чем-то толстого усача, хозяина заведения. Кас напрягла слух. Долетевшие обрывки фраз не добавили спокойствия. Она поспешно высыпала горсть медяков в руку усатого кабатчика и скользнула к Тревору.

— Уходим немедленно! — Кас поволокла друга к боковому проходу. — Через кухню!

— В чем дело? — оторопел тот.

— В них, — кивнула Кассия в сторону прилавка — Началось. Эти гады охотятся… за моей кровью. Как же!

— Какие гады? — Трев завертел головой.

Девушка оглянулась. У стойки не было никого, кроме обычных пьянчуг.

— Планы меняются. Уходим по крышам! — Кассия свернула на лесенку.

— Ты спятила. — Однако спорить с удаляющейся спиной бессмысленно.

Выход на чердак нашелся сам собой. Люк в потолке, сонные голуби, круглое окошко. С проворством кошки Кас вылезла наружу, собирая на себя паутину.

— Стой, — скомандовал Трев, но девушка заткнула ему рот ладонью.

Внизу говорили двое.

— Хитрая бестия. — Первый сплюнул сквозь щель в зубах.

— Ничего, завтра узнаем, где живет, — ободрил второй. — Вдруг это у них семейное?

— Не-не, я слыхал, это проклятие, — возразил первый.

— Проклятия тоже разные бывают. Изловим и будем доить.

Кто-то подбежал к ним, отдуваясь.

— У меня глухо, — сообщил он.

— У нас тоже. Уплыли наши дармовые камешки.