Дизель решает все - Маришин Михаил - Страница 48

• Предыдущая
• 48/71
• Следующая

Все эти обстоятельства я и отразил в отчете-докладе на имя Берии, составлять который сел, аккурат, первого октября. Хорошо, что вообще об этом вспомнил, а то замотался совсем. Если бы не день рождения сына и куча гостей-соратников, воспользовавшихся удобным поводом расслабиться, да не больная с утра голова, то иметь бы мне бледный вид пред очами Лаврентия Павловича.

— А, деградирующий конструктор товарищ Любимов! Здравствуй, проходи, — встретил меня в своем кабинете третьего числа, когда доклад был готов, руководитель ВОБД. Я был так ошарашен приветствием, что даже забыл поздороваться.

— Почему это деградирующий?

— Ну как же — все от паровозов к дизелям идут, а ты — наоборот, — подколол меня Берия. — Расскажи мне вкратце, что здесь написано.

Вкратце не получилось, спустя полтора часа обстоятельного разговора, в котором мой собеседник вникал в малейшие детали и выспрашивал подробности, я чувствовал себя как выжатый лимон. Особое внимание уделялось вопросам, где и как наши двигатели можно применить. Дело в том, что новый двигатель, имея ширину 1320 миллиметров, идеально подходил для танков, но на классических грузовиках его разместить было проблематично, поэтому я продвигал идею карьерных самосвалов и тяжелых тракторов, а также машин с ломающейся рамой. Но для всего этого, за исключением разве что бульдозеров, требовались дополнительные «комплектующие», например резина больших размеров, которой попросту не было. Для авиации, катеров, тепловозов мотор был слабоват, даже в удвоенном варианте. Получалось, что под его крупносерийный выпуск попросту пока нет машин, нет спроса на наше предложение.

— Вот что, товарищ Любимов, — Берия передал мне папку, — ознакомьтесь.

Открыв ее, я углубился в чтение. В докладе ЦНИДИ за подписью Л. К. Мартенса говорилось: «Двигатель по схеме конструктора тов. Любимова на настоящий момент имеет характеристики, находящиеся на уровне лучших зарубежных быстроходных дизелей и бензиновых моторов для авиации, но не допускает дальнейшего улучшения соотношения вес/мощность, вследствие чрезвычайно теплонапряженного режима работы поршневой группы, что делает невозможным переход на ее изготовление из легких сплавов. Между тем, четырехтактные дизели традиционной конструкции еще не исчерпали всех своих резервов, в том числе, в плане изготовления двигателя из легких сплавов, что обеспечит им превосходство в удельных показателях перед схемой тов. Любимова. Считаем применение схемы тов. Любимова для авиамоторов нецелесообразным». Вот так, считает товарищ, что не получится у Чаромского сделать силуминовый поршень и все! И ведь не скажешь, что именно такие имел 5ТДФ в шестидесятых годах XX века! Профессор, блин! И подтекст понятен — дайте ресурсы нам, нечего их бесполезно на разных вредителей-прожектеров растрачивать. Сделал Любимов автомобильный мотор — вот пусть автомобилями и тракторами занимается, а на нашу поляну не лезет. Похоже, началась грызня, или уже в разгаре, а меня только сейчас носом ткнули. И, похоже, призом в бумажной войне является именно ленинградский «Большевик».

— Ознакомились?

— Да, товарищ Берия…

— И? Что скажете?

— А что сказать? Чем плохи моторы, находящиеся на мировом уровне? Они уже в металле и в серии. Хочет товарищ Мартенс выше головы прыгнуть — пусть пробует и делом доказывает. Что же до алюминиевых сплавов, то их использование в моторах классической схемы даст всего лишь тот же самый мировой уровень. Вот не верится мне, что зарубежные конструкторы обходят эти сплавы вниманием. А в моей схеме они дадут совсем другой эффект. Например, новый оппозит 130/190 Чаромского полностью в силуминовом варианте даст 670 лошадиных сил при вдвое меньшем, чем у классических моторов равной мощности весе. А Х-образник — 1350 лошадиных сил соответственно. То есть, в первом случае мы не получаем ничего, а во втором — качественное техническое превосходство нашей боевой авиации над противником. При этом мы всегда имеем страховку в виде чугунных моторов «мирового уровня». В любом случае, исследования не пропадут втуне, их результаты всегда пригодятся в классических конструкциях двигателей. Считаю — Чаромскому мешать не надо, результат он даст.

— Хорошо, учтем ваше мнение. Все равно во исполнение постановления ЦК ВКП(б) от 15 ноября 1930 года нужно переходить на использование дизелей, а реальной альтернативы вашим моторам пока нет. Работайте. Кстати, на парад седьмого ноября приглашаю вас в составе делегации аппарата ВОБД.

— Спасибо, но я уже со своим КБ транспаранты заготовил, — со скрытым ехидством ответил я. — С ними и пойду, а то как-то не по-товарищески получается.

Остаток октября месяца 1931 года, когда аврал с серийными моторами прошел, а работа над опытными вошла в нормальное русло, я решил посвятить тому, что мне прямо запретили. Видя, что мои молодые конструкторы зациклились на одной теме, а это чрезвычайно вредно для мозгов, я собрал всех однажды после работы и сказал:

— Дорогие мои товарищи, вы знаете, что нам прямо запретили заниматься чем-либо кроме моторов. НО! В свободное от работы время мы вольны делать все, что вздумается. Поэтому предлагаю добровольцам оставаться после работы и, вместе со мной закрыть-таки «минометный» вопрос. Хотя бы в отношении минометов калибра 82 миллиметра, который у нас проработан наиболее полно и есть реальная возможность его изготовления на нашем заводе.

Откликнулись, надо сказать, не все, но наш кружок «умелые руки», с помощью сварщиков Милова и рабочих опытного цеха ЗИЛа, а также зеков-«пушкарей», всего за две недели выдал готовый миномет. Причем был он, что ни на есть, мобилизационный. Ствол изготовили из карданного вала ЗИЛ-5, плиту штамповали на оборудовании для изготовления дисков колес, использовали имеющиеся материалы и оборудование по максимуму. Тактико-технические характеристики миномета и мин практически совпадали с теми, которые я помнил наизусть по прошлой жизни. Не была забыта и крайне необходимая вещь — предохранитель от двойного заряжания. Здесь он был стопроцентным изобретением, так как даже острой его необходимости пока не осознали. Тем не менее пользу оценили.

С выстрелами вышла небольшая заморочка — таких необходимых их составляющих, как дополнительные заряды, взрывчатку, взрыватели, взять нам было неоткуда. Поэтому пошли по пути максимального упрощения и сделали десятиперые мины, под предполагаемые кольцевые допзаряды, дымокурящими, с отверстиями в хвостовой части корпуса, нам ведь нужно было только отметить место падения и все. Вместо взрывателя ввернули макет, а стреляли на убранных колхозных полях на минимальную дистанцию основным зарядом, по сути — охотничьим патроном. Получив неплохие предварительные результаты по рассеиванию, 28 октября показали наше произведение, весом в 57 кило, из трех частей, не более 20 кило каждая, представителям Артуправления РККА. После чего батальонный ствол у нас забрали на испытания, чем они стрелять собрались, для меня осталось загадкой, так как выданный позже ЗИЛу заказ на корпуса мин, по нашему чертежу, пришел только в декабре.

Оценивая свои усилия по укреплению обороноспособности страны за прошедший период, я мог, с натяжкой, поставить себе «троечку». Сделано было хоть и немало, но явно недостаточно, чтобы с уверенностью смотреть в будущее. Меня могло бы успокоить разве что принятие на вооружение какой-нибудь системы, которая обеспечивала бы подавляющее качественное техническое превосходство над любым противником. Но придумать или вспомнить такое я не мог, ничего не приходило в голову. Мысли постоянно упирались в ядерное оружие, но этот вариант был неприемлем. Не столько по морально-этическим причинам, сколько из-за абсолютной технической невозможности его воплощения при имеющихся ресурсах и возможностях. Варианты обычного оружия я перебирал в голове и так и сяк, но они, откровенно говоря, были далеки от совершенства.

Не порадовали новые дизельные двухбашенные Т-26, которые я видел на параде 7 ноября. От тех, что я помнил, они отличались только уменьшенной ведущей звездочкой. Вооружение осталось прежним, чисто пулеметным, в двух башнях. Пулеметы, правда, были другие, системы Любимова — Шпагина, и представляли собой утяжеленный во всех отношениях вариант ручника, который сам практически не отличался от винтовки. Питание их было дисковое, хотя я писал Шпагину о необходимости пересмотра конструкции винтовки при проектировании танкового пулемета, таким образом, чтобы подача патронов шла сверху. И, само собой, из металлической ленты, а не дискового магазина. Может, я и хотел слишком многого от молодого оружейника, но очень уж надеялся получить что-то подобное знакомому ПКМ.

• Предыдущая
• 48/71
• Следующая