Нью-Йорк и обратно - Миллер Генри Валентайн - Страница 14

• Предыдущая
• 14/19
• Следующая

Тут мы некоторое время поболтали о фора-менифере, сферах, окружающих землю, и как они устроены — разумеется, в соответствии с тем, что repp Шпек прочитал в «Литературном дайджесте». Собеседник просит меня пойти дальше и поведать ему, каким был мир до потопа, ибо этот вопрос менее всего им изучен. Герр Шпек заранее благодарит меня, поскольку убежден, что к тому моменту, когда я умолкну, он будет знать чуть больше, чем сейчас, и это сделает его счастливее на весь остаток дня. Таким образом, через некоторое время мы, люди, вернемся к своей духовной природе, в которой лично герр Шпек чрезвычайно заинтересован, потому что не хочет пыть шифотное, который не тумать. Он утверждает, что мир был бы прекрасен, если бы только все люди любили друг друга. «Я не насыфать это люпоф, — говорит он, — кокта тфа шелофека пыфают фме-сте и сарашаются полесненной корячкой. Это фее фиситчекое, как я фырашаюсь. Это не лутше, чем у шифотных, ферно?» Тут я осмеливаюсь возразить, пытаюсь объяснить, что физические чувства тоже очень важны, возможно, даже важнее братских. Герр Шпек заявляет о своем несогласии, потому что «сейчас я фам скашу пошему. Што есть люпоф? Пустой сфук. Сколько это тлится? Тфе нетели? И што, фее? Я насывать люпоф дуковный шуство, который помогает понять мир. Люпоф — это фам не уличный пес, бегающий фесь тень по улице и нюхать фостух. Так или нет? Кокта тва шеловека лупят друк друка, это не есть люпоф. Это есть фиситческое. Это кокта коворит тело. Тело есть тля шивотное, который не иметь расум, не уметь наслаштаться океан или опера…»

Мало-помалу мы переходим к президенту Рузвельту, великой исторической личности в глазах моего собеседника. «Преситент Русфельт, он коворить фо фремя фыпоры: „Не идите в политику, если кожа у фас чуть потоньше, чем у носорога“. Тонко подметить. Йя-йя, польшой шеловек, как ефо прат Тедди. Фы, наферное, слышали про ефо прата, што он делал на Филиппинский острофа тафным-тафно? Тоше феликий мыслитель. Фот потчему я коворю, што Америка делает кароший краштане…»

(Перерыв: нас позвали на обед!)

Пятница, на борту «Виндама».

Еще несколько страниц, Джои, и я побью собственный рекорд! Нынче утром скопировал надпись в мужском туалете; гласит она следующее:

«Men wordt verzocht in de privaten niets te werpen, waardoor deze kunnen verstopen, of het doorstrommen van water kan worden belemmerd». note 69

Естественно, это официальный голландский. Для полного счастья привожу здесь прощальные слова Наны, тоже «на языке оригинала»:

«Ik zou je nooit iemand gelukkig gemaakt… Ook mezelf niet… zoo ben ik geboren». note 70

Нет, люди не обратятся в прах, как утверждает Библия; мы станем протоплазменной слизью, устилающей океанское дно. Кроме того — и этот факт мне тоже поведали сегодня, — оказывается, расстояние между линией горизонта и человеком на корме составляет всего лишь двадцать миль. Причина, по которой мы не можем видеть дальше (случаи близорукости здесь не рассматриваются), заключается в кривизне планеты: каждые пять миль поверхность клонится точно на один фут. Вот почему бушприт совпадает по уровню с килем судна, идущего впереди. На морском языке это называется «геодезией» Земли. По мне, так в подобных рассуждениях чересчур много воды.

Вчера мы не ложились до полуночи, резались в «кино», или в achtendacheter, или вернее, в sesensester. Игра проходила в столовой третьего класса. Некое разнообразие в забаву вносило присутствие двух люксембуржцев, нескольких литовцев, чехов и фризов, а также одного зеландца. Последний выращивает розы в Калифорнии. Черные розы. По его словам, очень важно следить за корнями, чтобы те не подхватили рак. Для игры требуются карточки лото и, главное, фишки, которые ты ставишь на определенное число, когда его называют. Еще стюард повязывает на запястье белый мешочек; в мешочке лежат маленькие такие диски с номерами от единицы до девяноста. Лучшее число — achendachtignote 71, после него идет sesensesternote 72. Неплохо иметь под рукой кружку пива, иначе рискуешь уснуть прямо за столом. По утрам не обойтись без слабительного, и все из-за неизменного пудинга. Ежедневно он принимает новые личины, однако меня не проведешь: это тот же самый нессельродский пудинг. По вкусу — будто жир, налипший на кухонный вентилятор. Или надоевшие pommesrissol'eesnote 73. Примерно в десять тридцать подают бутерброды с холодной говядиной, помазанные маслом и посыпанные тмином. Если надумаешь принять душ, внеси свое имя в список на двери уборной. Туалетный дежурный должен быть предупрежден заранее, дабы вовремя направить горячий пар для нагревания воды и открыть чуланчик, где хранится особое морское мыло.

Главный стюард родом из Гарлема. Именно он управляет процессом игры. Во-первых, как я уже упоминал, повязывает на руку белый мешочек. Затем церемонно присаживается, достает из мешочка маленький диск и провозглашает его номер — сначала на английском, потом на немецком, потом на французском и, наконец, на итальянском языках. Стоит кому-нибудь выкрикнуть: «кино!», главный стюард подзывает помощника, радостно указывает на счастливца и после скромного, но торжественного ритуала повелевает прочесть выигрышную строку — медленно, по одному номеру. После каждого названного числа главный стюард, удобно усевшийся на стуле, с белым мешочком на запястье, с дотошной неторопливостью ищет карточку лото, цифры на которой соответствуют начертанным на диске, зажатом в его правой руке, и после надлежащей паузы еще раз провозглашает номер, только что прочитанный помощником. Легко сказать: «только что прочитанный». На самом деле между этими событиями проходит уйма времени. Впрочем, мы в открытом океане, а здесь время дешевле выеденного яйца. Не важно. В общем, помощник восклицает: «Да-а! Все правильно!», а главный стюард отвечает ему: «О'кей, продолжайте», и тот читает следующий выигрышный номер выигрышной строки на выигрышной карте. Если на данной фазе игры помощника зачем-нибудь вызывают на палубу, главный стюард объявляет перерыв, в течение которого все должны молча сидеть и улыбаться. О том, чтобы передать ответственные полномочия другому лицу, скажем, туалетному дежурному, нельзя и заикнуться. Зачитывание выигрышных номеров — работа помощника, и точка. Видишь ли, Джои, возможно, голландские суда не столь быстроходны, и возможно, пассажирам тут не так весело, зато уж аккуратность, надежность и отсутствие любых сбоев гарантированы. А случись тебе говорить на диалекте Люксембурга (его еще называют Gukkuk, помнишь?), шансы на ошибку сводятся почти к нулю. Данное наречие происходит от нижненемецкого, вот почему валлонцы, пусть их и всего-то четыре с половиной миллиона, не позволяют искажать его тем, которые все равно не умеют говорить по-французски. По той же причине фризы, к примеру, говорят: «Vest mit pantalon en dessin moderne» note 74. В основе голландского лежит безумный винегрет, по большей части густо-коричневых тонов. Посему они обожают Зейдер-Зе, мало им зимой на коньках кататься. Кстати, сахар у них делают из тростника, ужасно крупный. Пенок с молока не снимают. Овощи постоянно сальные, мясо всегда вареное. Пудинг только нессельродский. Пиво — исключительно «Хайнекен», от него даже голова не болит, и обязательно после еды. Плевательницы здесь ополаскивают дважды в день, при необходимости чаще.

Пойми меня правильно: я вовсе не хочу сказать, будто у голландцев слабые мыслительные способности. Напротив, должен заметить, по развитию интеллекта эта нация превзошла даже колонии тюленей и выдр. К примеру, надо же было додуматься класть селедку на салат! Поясняю: первые шесть дней путешествия нам подавали необработанные листья салата-латука без ничего. Заметив, что никто не притрагивается к «овощам», повар внезапно (то бишь спустя шесть суток) начал украшать листья соленой сельдью. Результат не заставил себя ждать: пассажиры принялись уничтожать салат, дабы избавиться от селедочного привкуса во рту. Да, я еще не рассказывал об этой диковинной рыбе, не имеющей ничего общего со своими сородичами, которыми изобилует Северное море. Длинная такая, змеевидная селедка с плоской головкой; глаза тусклые и безжизненные, жабры на вид все в крови. Черную кожицу едва оторвешь, зато после тяжких трудов можно наслаждаться нормальной, не склизкой мякотью. Крепко зажимаешь рыбу в руке и разом откусываешь голову. Если к тому же салат немного влажный, ароматище поднимается — будь здоров. Ибо сельдь, подобно всем прочим формам жизни, существо «протоплазменное». Или, как заметил великий голландский поэт Маазендикванстен: «Van op het doorstoopen uit iemand belemmerd» note 75, что в грубом переводе означает: «Укуси нежно, и на душу твою снизойдет великий покой».

• Предыдущая
• 14/19
• Следующая