Обратная сторона смерти - Леонтьев Антон Валерьевич - Страница 32
- Предыдущая
- 32/69
- Следующая
– И что вам надо? Думаете, из меня человека сделать сможете?
Тон был горький, задиристый.
– Зачем же делать? Ты ведь и так уже человек, – спокойно ответила Женя.
Мальчик отложил книгу.
– А тут все думают, что я ведьмин бастард, – сказал он злобно. – Стоит мне в деревню наведаться, как все врассыпную бросаются. Думаете, меня это задевает? Куда там! Раз боятся, значит, признают, что я сильнее их. И вам меня тоже бояться нужно!
– Почему это? – чуть удивленно спросила Женя. А мальчик вдруг жалобно протянул:
– Ой, у меня нога так болит… А еще пить хочется… Налейте, пожалуйста, воды из того вон кувшина…
Он указал на фаянсовый кувшин, который стоял на подоконнике.
Женя подошла к нему, прикоснулась, желая взять его, и вдруг заметила тонкую леску, что шла от ручки кувшина по стене куда-то вверх. Чуть повернувшись, поняла: стоит ей сдвинуть емкость с места, как на нее обрушится что-то с потолка. Наверняка вода или даже помои.
– Ну, чего же вы? – поторопил учительницу Филиппок. – Я же ребенок, вы не должны заставлять меня ждать!
– Нет, ты не ребенок, а почти уже взрослый, – ответила Женя.
Затем, отойдя от подоконника, взяла хрустальный графин, стоявший на столе. Налив из него воды, подала стакан мальчику, который, надувшись, заявил:
– Нет, я хочу из того кувшина! Там вода лучше! А если не дадите из кувшина, скажу маме, что вы меня ударили! Она мне поверит, она мне всегда верит!
– Тогда я скажу, что ты меня укусил! – ответила в тон ему Женя. – И мне пришлось обороняться!
Мальчик, явно не привыкший к тому, чтобы на его наглые выходки реагировали подобным образом, недоверчиво протянул:
– Да врете вы все… Никакого укуса у вас нет…
Женя поднесла ладонь ко рту и впилась в нее зубами. Когда на коже остался оттиск челюсти, продемонстрировала его мальчику. Филиппок капризно воскликнул:
– А я скажу, что все это неправда! Что вы сами себя укусили!
– Думаешь, тебе кто-то поверит? – улыбнулась Женя.
Ей-таки удалось сбить ребенка с толку и заинтересовать его собственной персоной. Это был первый шаг к тому, чтобы стать друзьями.
Затем был ужин – плотный, со множеством блюд.
Женя осторожно наблюдала за всеми, кто восседал за столом. Алевтина Илларионовна была говорлива и уж слишком налегала на столовое вино. Управляющий Усачев, наоборот, молчал, однако внимательно слушал хозяйку. Екатерина Филипповна ковырялась в каждом кушанье и постоянно жаловалось на то, что одно недосолено, другое подгорело, третье полусырое. Гоша травил анекдоты, демонстрируя свое остроумие. Только Тося спокойно ела, правда, заглядывая время от времени в книгу, лежавшую у нее на коленях.
– Перестань читать во время еды! – обратилась к девочке сестра покойного генерала. – И вообще веди себя так, как подобает подростку твоих лет и твоего социального положения!
– Катя, ты слишком строга к Тосеньке, – укоризненно произнесла жена покойного генерала. – И кстати, Евгения Аркадьевна, как вам у нас нравится?
Все, за исключением Тоси, уставились на Женю. И та заверила, что очень впечатлена новым местом работы.
– Только женщина, к тому же такая молодая, к тому же без опыта, ни за что не совладает с этим сорванцом, – проворчала Екатерина Филипповна. – Будь мой брат жив, он бы живо его на путь истинный поставил. А так – одно бабское воспитание.
При этом сухопарая дама выразительно посмотрела на управляющего, словно намекая на его связь с хозяйкой имения.
– Тетя Катя, а зачем меня ставить на истинный путь? – раздался детский голос. Все увидели, что в комнате возник Филиппок, незаметно спустившийся с лестницы. Сейчас он стоял, опираясь на костыль и чуть вызывающе подняв подбородок.
Мать немедленно захлопотала, уверяя, что не надо было ему приходить вниз, что ужин ему подадут в его комнату. На что мальчик заявил:
– Я что, узник замка Иф? Может, у меня нога и не очень хорошо работает, но голова-то варит!
А затем уселся на свободный стул около Жени. И та поняла: конечно, понадобится долгая работа, но в итоге они подружатся.
С Тосей, которая для своих лет была очень начитанной и сметливой девочкой, Женя сдружилась быстро. Большую часть времени подросток проводил в библиотеке. Женя видела: Тосю что-то угнетает. И, кажется, поняла, что именно, – до нее никому не было дела. Однако, в отличие от брата, она не позволяла себе шалостей и глупых выходок, дабы стать центром внимания.
Большую часть времени Женя уделяла Филиппку, а днем, когда тот спал, заглядывала в библиотеку к Тосе. Ей приятно был поговорить с рассудительным человеком.
Как-то она заметила, что девочка не читает, по своему обыкновению, а что-то торопливо пишет. Увидев учительницу, Тося смутилась и спрятала записи под фолиант.
Женя не стала спрашивать, что это такое, но дочь Алевтины Илларионовны, явно питавшая к ней симпатию, сама вдруг все рассказала.
– Вы ведь не будете смеяться надо мной? Я пишу роман!
– Почему я должна смеяться над тобой? – откликнулась Женя. – Я тоже когда-то подобным увлекалась.
– О, я бы все отдала, чтобы почитать то, что вы написали! – вздохнула девочка. – Потому что мой роман вышел еще таким детским, глупым…
– А о чем твой роман? – спросила Женя.
– О Ведьмином болоте. Это ужасное место! Я человек здравомыслящий, во всякие сказки не верю, однако ведь и со мной случилось нечто непостижимое. Если бы я могла повернуть время вспять и спасти ее!
Тося, как поняла Женя, вела речь о своей подруге, внучке мельника.
– А что же с тобой случилось? – осторожно поинтересовалась она.
И девочка, понизив голос, сообщила:
– Это не был несчастный случай, поверьте мне. Ее убили!
Женя взглянула на собеседницу, сидевшую с широко распахнутыми глазами, и поняла, что та уверена в том, что говорит. Но тем не менее заметила:
– Ну, ты ведь сама сказала, что не веришь в сказки о ведьме…
– Россказни, что ее ведьма убила, ерунда, – прервала ее Тося. – Нет никакой ведьмы и никогда не было, разве что в незапамятные времена, когда о христианстве в этих местах еще никто не слыхивал. Но тысяча лет почти прошла, а в ту пору ведьмы везде были. Я же веду речь об ином – ее убили! Я проанализировала все, что случилось с нами тогда, и поняла, что за всем этим стоит не мистическая, а вполне человеческая логика, хотя бы извращенная и злобная.
Чувствуя, что слова Тоси пробудили ее интерес, Женя спросила:
– О чем именно ты говоришь? Неужели хочешь сказать, что внучку мельника убил кто-то… кто-то из имения?
– Ну почему же сразу из имения, у нас ведь имеются еще и соседи, – уклончиво ответила Тося. – Но вы правы – наше имение является своего рода средоточием зла. Но не потустороннего, а самого что ни на есть реального.
Девочка опасливо осмотрелась по сторонам и зашептала:
– То, что я вам сейчас расскажу, я еще никому не рассказывала! И вообще то, что я пишу, не совсем даже и роман… Конечно, имена там другие, кое-что выдумано, но по большей части это – изложение того, что со мной случилось. То есть реальные события в художественном оформлении.
На секунду умолкнув, Тося придвинулась к Жене поближе и добавила еще тише:
– Я долго над всем произошедшим думала и, кажется, поняла, кто убил мою подругу и зачем. Только, боюсь, тот человек на одном злодеянии не остановится. Хотя я уверена, что ее убийство для него было не первое и явно не последнее. Потому что мы тогда, гуляя по болоту, стали невольными свидетелями одной невероятной сцены…
Женя вздрогнула. Как же никто о таком варианте не подумал? Тося и внучка мельника в самом деле могли увидеть что-то, для их глаз не предназначавшееся. Свидетелей требовалось ликвидировать. И лучше же всего было это сделать, свалив убийство на старинное проклятие и мифическую ведьму!
– Только то, что мы там увидели, – продолжала шептать Тося, – было столь жутким и непонятным, что мне пришлось долго голову ломать, дабы все по полочкам разложить. Но мне удалось – в моем романе.
- Предыдущая
- 32/69
- Следующая
