Поезд в ад - Сандерс Уильям - Страница 20
- Предыдущая
- 20/43
- Следующая
Сказанное мало удивило Маккензи в сравнении с тем, что девушка решила помочь ему бежать. Прежде чем снова двинуться вверх, Маккензи спросил:
— А как ты добыла ключи?
— Ха! Сержант из охраны давно за мной ухлестывал. Пошептала ему за ужином: мол, отопри меня после смены караула, — Элис снова кашлянула. — Обещала взять за щеку. Когда штаны снимал, подхватила его нож. Горло ему перерезала, — сказала она чуть запыхавшись, но последние слова произнесла настолько спокойным, обыденным тоном, что у Маккензи мурашки побежали по коже. Таким же тоном можно было сказать что-нибудь про дождь или что ключ купила на рынке.
— Спасибо, — только и выговорил Маккензи.
Ответить она не удосужилась.
К тому времени, как они добрались до перевала, ливень достиг обвальной силы, стегая жгутами сквозь теснящиеся макушки хвойных деревьев; крупные капли увесисто шлепали по голове. Надо отсюда выбираться, пока не поздно, думал Маккензи отстраненно, что толку удирать от пожарной команды, если потом околевать от переохлаждения. Но все равно для остановки еще слишком рано — Декер вряд ли устроит доподлинную погоню, учитывая, что шансов на успех при такой погоде почти не было. Хотя — двое человек мертвы. Это просто-таки обязывает хоть к мало-мальской попытке поймать виновников. Вышлет ли Декер по следу охотников или целый отряд поутру, это уже другой вопрос; желание наказать беглецов ему придется соизмерять с жаждой дорваться до своей загадочной «цели». На этот счет Маккензи совершенно терялся в догадках. От такого полуманьяка, как Декер, можно было ожидать чего угодно…
Спустившись кое-как с более пологого противоположного склона (вверх карабкались, похоже, не на протяжении всей горы, а только по выдававшемуся плечом участку склона), они внезапно очутились на старой грунтовой дороге, уходившей куда-то в темноту. Если будет погоня, то непременно по этому маршруту, но продвигаться здесь можно было гораздо быстрее, и поэтому они поспешили по дороге, вздымая брызги и радуясь, что не приходится больше выпутывать ноги из травы и загораживать лицо от хлещущих мокрых ветвей.
К тому времени, как они набрели на старый бревенчатый ом оба отчаянно дрожали. Дом возвышался среди деревьев в стороне от дороги, и в шелестящей струями дождя темноте они едва не прошли мимо. Строение явно пустовало — даже в густом сумраке различалось, что крыша частично провалилась.
— Можно? — стуча зубами, нерешительно спросила Элис. — Думаешь, мы уже достаточно отошли, можно уже не бояться?
— Если они просто прочешут наспех округу и скажут: «Ну их к черту!», то да. А если задержатся завтра и возьмутся за поиски всерьез — допустим, Декер скажет: «Именем Господа, ни шагу дальше, пока не пойманы эти изменники!», — то в полной безопасности нам так и не быть, даже если шагать всю ночь. — Маккензи направился к старой лачуге. — Надеюсь, там хоть какой-то угол уцелел, чтоб можно было укрыться.
Полуоткрытая дверь висела на одной петле. Маккензи один за другим бросил пару камней на случай, если место облюбовало себе какое-нибудь крупное животное — ничего, все тихо. Тогда он осторожно ступил внутрь; слышно было, как Элис сзади кашляет и вполголоса поругивается.
Через дыру в крыше проглядывало смутное серое пятно, а в остальном была абсолютная темень. Они осмотрительно тронулись вдоль стены, чутко ощупывая псе вокруг руками и ногами, и отыскали относительно нормальный пятачок пола, где места хватало, чтобы сидеть спиной к стене, вытянув ноги.
— Придется сидеть бок о бок, — решил Маккензи, — и не разгуливать до света. Пол прогнил, ноги можно переломать, если провалится.
Элис шарила у себя в мешке.
— Вроде как не очень тут сырое, — проговаривала она себе под нос. — Завернула вот в кусок пленки с кухни… на, держи!
Оказывается, она прихватила пару одеял, немного еды (что осталось от столовского ужина, было завернуто в тряпицу холодное, но есть можно), и нож, который забрала У сержанта-охранника. У Маккензи была винтовка, отнятая у убитого, но из боеприпасов — только то, что в магазине. Немного, чтобы выжить в этой дикой местности; прочем, люди и меньшим обходились. По крайней мере, одеяла были сейчас как нельзя более кстати.
— Слушай, а ведь ты — личность, а? — сказал Маккензи, когда Элис прильнула к нему под одеялом. Она все еще дрожала, но уже не так сильно.
— Личность, личность. — Она потянула одеяло на себя! и свернулась под ним калачиком. — Сумасшедшая, вот кто я такая. Шляюсь в лесу под дождем, и не знаю, подстрелят меня или еще что сделают хуже, а все из-за какого-то белого сукиного сына, у которого дури хватило Декеру вставить. Уж не знаю, что мне вдруг в голову стукнуло, что именно я должна спасти твою задницу. Черт, да ты к тому же и старый.
— Так зачем ты это сделала? — Маккензи придвинул ее к себе, чувствуя, как озноб постепенно унимается.
— Черт его знает, — ответила та сонным голосом. — Как говорится, хорошая мысля приходит опосля. Кончай вошкать одеяло.
Дождь перестал незадолго перед рассветом. Когда брешь в, крыше начала светлеть, они кое-как поднялись на несгибающихся ногах под бледный полусвет — квелые, непроспавшиеся. Признаков погони слышно не было, хотя это еще ничего не значило.
— Ну что, двигаем? — произнес Маккензи с нелегким: сердцем.
Тронулись грунтовой дорогой. Размякшая грязь липла к подошвам. Маккензи за ночь утратил ориентир; он толком не; представлял теперь, в какую сторону двигаться. Хотя какая пока разница — главное, намотать побольше миль от железной дороги.
Затем, когда меж облаков начали появляться прогалины и сквозь верхушки деревьев заструился, наконец, солнечный свет, оба расслышали (с более далёкого расстояния, чем ожидали, но безошибочно) набиравший силу, торжествующий ход поезда; звук медленно растворялся вдали соразмерно тому, как локомотив набирал скорость. Некоторое время — довольно долго — через горы доносились еще отголоски, пока даль не поглотила и их.
Оба беглеца перевели дух и, поглядев друг на друга, зашлись в приступе полубезумного хохота.
Где-то уже в разгар утра, по-прежнему держась грунтовки, оба снова вдруг расслышали какой-то звук: странное, взревывающее жужжание где-то впереди по дороге. Они остановились, норовя укрыться в кустах, как тут из-за поворота неторопливо вырулила пара фигур на мотоциклах, длинноволосые юнцы, смуглые, поджарые, на видавших виды мотоциклетах, жестко подпрыгивавших и дребезжавих, вторя движениям хозяев, старательно огибавших лужи и рытвины. У обоих мотоциклистов за спиной виднелись винтовки.
— Господи, теперь-то что? — выговорила Элис.
При виде Маккензи и девушки мотоциклисты быстро затормозили (один при этом чуть не опрокинулся: задняя шина скользнула'). Нервно переглянувшись, оба спешились, отпустив рули мотоциклов, и потянулись к ремням винтовок (Маккензи уже определил: «двадцатки», всего-навсего).
Маккензи, не отрывая взгляда от лиц мотоциклистов, тронулся вперед, выверяя каждый шаг и не снимая свою М-16 при этом из-за плеча, намеренно вытянув руки вдоль боков ладонями наружу.
После долгой паузы ближний из двоих — подросток еще, лет под двадцать — осторожно двинулся навстречу с нарочито грозным видом. В длинных волосах торчало перо. Помимо этого на нем были лишь отрезанные под колено джинсы, вытертые буквально добела, да стоптанные кроссовки. Винтовка же за спиной, совсем наоборот, была надраена и любовно ухожена. Его товарищ (у этого джинсы не обрезаны, а из одежды еще какое-то подобие кожаного жилета) вкрадчиво продвинулся к обочине дороги, переместив винтовку себе на грудь.
— Привет, — первой подала голос Элис. — Вы, ребята, живете тут где-то?
Паренек, похоже, впервые обратил внимание на девушку. Выражение лица при этом у него очень быстро переменилось. Не успел он рта открыть, как Элис спросила:
— Але, да ты, я вижу, индейских кровей? Я сама навахо.
Мотоциклист пару раз вроде как сглотнул.
- Предыдущая
- 20/43
- Следующая
