Большая рождественская книга романов о любви для девочек - Селин Вадим - Страница 49

• Предыдущая
• 49/77
• Следующая

Но где там! Дальше было как в мультике. Посылка есть, но мы вам ее не отдадим… А все потому, что я, видите ли, маленькая (это я-то маленькая?!), паспорта у меня еще нет, потому мне за посылкой вместе с родителями приходить надо… Я жалостно попросила, можно ли без них, и тогда нас с Миккой позвали в какой-то кабинет, мы поговорили с «главным почтальоном» этой почты, потом позвонили моему папе. Лишь тогда отдали посылку, строго приказав никому об этом случае не рассказывать. А посылка была огромной! Почти с меня ростом. А еще и тяжелой.

– Вот видишь, как удачно я пришел! – сказал Микка. – Еще и у тебя в гостях побываю.

– Как это? – удивилась я.

Микка пожал плечами:

– Надо же дотащить посылку. Знаешь, я такой сильный, у меня мышцы стальные!

Он схватил посылку и, высоко поднимая ноги, замаршировал к выходу.

– За мной, приветщица! – выкрикнул он.

Делать было нечего, я поплелась следом. Было такое чувство, что Микка прекрасно знал, куда идти. Сыпал снег, суровый ветер направлял нам его в лицо. Микка зажмуривался, но мужественно шел вперед.

– Тяжело? – спросила я.

– Нормально, – сказал Микка. – Меня прикрывает коробка. Без нее мне бы хана.

– Да ладно, – сказала я.

– Ты меня спасла, – сказал Микка.

– Да ладно, – сказала я.

– А еще ты немного похожа на Алису Селезневу из фильма.

Меня, наверное, заклинило, потому что я снова сказала:

– Да ладно…

На мой взгляд, я ни капельки не была на нее похожа. Но мальчишкам, наверное, виднее.

– Тебе часто приходят такие посылки? – спросил Микка.

– Сегодня часто, – призналась я. – Сначала ты, потом вот – коробка.

– Да, – согласился Микка. – Про себя я почему-то забыл.

Он помог донести посылку до квартиры. Я думала, что сейчас он попросится в гости, что нужно будет поить его чаем и о чем-то разговаривать… Но Микка даже разуваться не стал.

– Ну, пока! – улыбнувшись, сказал он и умчался так быстро, что я ничего сообразить не успела.

Я добежала до лестницы и крикнула вниз:

– Разве ты не хочешь посмотреть, что там, в посылке?

– Она твоя! – крикнул мне снизу Микка. – Личная! Ты мне потом расскажешь!

И мне почему-то стало хорошо. Оттого, что дома меня ждет посылка. Что я еще увижу Микку. Что он появился. Что сегодня совсем все не так. И даже то, что на улице идет колючий снег. Я представляла, каково Микке сейчас, как его сдувает с ног… Но, может быть, ему теплее от того, что он встретился со мной, кто знает? Как ни крути, я все-таки не старуха. Хлопнула входная дверь.

Я постояла какое-то время, подумала о нашей сегодняшней встрече. Честно говоря, я до этого даже не думала ни о каких мальчишках. Не то, чтобы мне не хотелось с кем-нибудь познакомиться. Просто это мне казалось невозможным. И, наверное, куда более сложным делом, чем сегодняшнее знакомство. Не думалось, что можно болтать о чем попало, запросто ходить в гости и вообще – вести себя с парнем, как… с человеком. Здорово, что все так произошло. И здорово, что мы наверняка встретимся снова.

И вдруг меня осенило. Он-то знает, где меня искать. Но я – нет! Я совершенно не помнила, куда я отправляла письмо «с приветом». На какую улицу? Может, на какую-нибудь Приветливую? Наверное, нет… Что же это получается – если он не придет еще раз, то я его не смогу найти? Я побежала на балкон и посмотрела вниз. Микку нигде не было видно.

– Микка! – на всякий случай крикнула я. Никто не ответил, только несколько детей с площадки посмотрели вверх – мол, что это я зову сама себя?

Я выдохнула, нахмурилась, немного постояла, прислонившись затылком к холодной балконной стене. Из комнаты на меня смотрел мудрый и многодетный Булька. Ему было жарко, и он взглядом просил перенести его на балкон. Я кивнула, успокоилась и вывела на прогулку все Булькино семейство.

Потом села за письменный стол, взяла открытку и написала поздравление:

Время идет, а мы идем во времени.

Каждую секунду встречаем хороших людей, но не успеваем.

А они проходят мимо нас с закрытыми глазами.

Пролетают над нами на крыльях, но мы не задираем голову вверх.

Становятся невидимыми и смотрят нам вослед.

Но в новогоднюю ночь можно увидеть всех.

И не переставать видеть никогда.

И тогда все будут вместе.

Я вздохнула, подписала конверт для человека, живущего на Встречной улице в Ростове-на-Дону. Сколько таких поздравлений я уже написала? Наверняка больше двух десятков. А людей в мире несколько миллиардов. У меня точно не получится объять весь земной шар…

Но какой в этом смысл, если я больше никогда не встречусь с человеком, которого вот-вот увидела? Может, я ему и не понравилась, а посылку он донес домой из вежливости…

И тут я вспомнила – посылка! Я так крутнулась на своем вертящемся стуле, оттолкнувшись ногой от стола, что вместе со стулом загремела на пол. Но не расстроилась! Посылка!

Как я могла о ней забыть!

Большая, настоящая, мне!

Я втащила коробку в свою комнату и разглядывала ее какое-то время. Потом вернула ненадолго Бульку и поставила на стол рядом. Будем открывать вместе. На посылке были сургучные печати, похожие на шоколадные монеты. Я знала, что сургучные печати недавно отменили и просто заклеивали коробки почтовым скотчем. А при желании можно было «оформить посылку в старом стиле». Но почему-то казалось, что эта посылка просто шла ко мне несколько лет, будто она из прошлого…

Я осторожно открыла коробку.

– Что там, что там? – беспокоился нетерпеливый Булька.

– Тссс… – сказала я ему, и мы замерли.

В посылке была искусственная елка. Белая. Красивая – очень. Если бы она не была белой, с серебринками на концах иголок, я бы даже не заподозрила, что она искусственная. От елки пахло хвоей, как от настоящей. У меня даже дыхание перехватило, такой она была потрясающей. Самое странное – она была в цветочном горшке, наполненном землей. Не было видно, чтобы искусственные ветки чем-то крепились к стволу, да и сам ствол был деревянный… Я хотела расковырять землю, чтобы посмотреть, есть ли там корни, но удержалась.

Елки-палки!

Палки были настоящие.

И елка была настоящей…

– Булька, этого не может быть, – сказала я.

– «Эй, разговаривающий снеговик, не может быть, чтобы елка была настоящей», – передразнил меня Булька.

– Ты не в счет, – сказала ему я. А он, конечно, обиделся на то, что он не в счет, и попросился обратно на балкон.

Просто елка настолько хорошо сделана, вот и все. Бывают же такие работы, которые невозможно отличить от настоящих. Есть художники, которые рисуют картины, очень похожие на фотографии…

Земля под елкой была покрыта осыпавшейся бело-серебристой хвоей. Я расковыряла одну хвоинку. На разломе иголки были влажноваты, а мои ногти пропитались крепким хвойным ароматом.

Я сидела возле елки, подставив ладонь под подбородок.

«Я – елка, ты – елка», – эта фраза никак не могла выветриться из моей головы.

Белые елки мне всегда нравились. Я завистливо смотрела на них в витринах магазинов и уговаривала родителей купить такую.

– Они рекламные, – морщился папа, но однажды все-таки сдался.

Белая искусственная елка была у нас целых два новогодних праздника. Потом родители сказали, что хватит, и купили обычную зеленую. А я грустила по своей белоснежной. Вспоминала, как здорово смотрелась на ней гирлянда с голубыми огоньками. Как хорошо было выключить в квартире свет и смотреть на мерцающую заснеженную елку…

И теперь она вернулась ко мне.

Елка была сантиметров сорок в высоту. Я поставила ее себе на стол и долго любовалась. Так долго, что уснула. Сквозь сон я слышала, как пришли родители. Они посмотрели на меня, пошептались, выключили свет в моей комнате и тихонько ушли. Проснувшись, я снова посмотрела на елку. На ней мерцали голубые огоньки, а проводов от гирлянды нигде не было видно… Я потерла глаза, включила свет – и огоньки пропали.

• Предыдущая
• 49/77
• Следующая