Большая рождественская книга романов о любви для девочек - Селин Вадим - Страница 41

• Предыдущая
• 41/77
• Следующая

– Мика, ты чего? Скажи, Мика! Придешь?

И я ответила:

– Да.

В тот вечер я записала Светкин адрес, расспросила, как до нее добраться, а потом мы болтали по телефону о какой-то веселой ерунде.

Теперь день был совсем настоящим, завершенным, круглым – как шарик от снеговика. Я снова подумала об открытках незнакомым людям. Кому-то я отправлю открытки без конвертов, просто с марками. Кому-то – в письмах.И тем, кому я буду отправлять конверты, здорово было бы вложить в них что-то праздничное. Например, конфетти! Что может быть проще и новогоднее? И круглее сегодняшнего дня? Я взяла пачку разноцветной бумаги, дырокол и неистово дырявила хорошую бумагу. Конечно, можно просто купить пачку конфетти, но ведь известно – сделанное своими руками всегда лучше!

Тикали большие настенные часы, похрапывал в соседней комнате папа, и долго, почти до двух ночи, стучал дырокол.

А перед сном я взяла ручку и написала:

Тикают часы.

Приближается Новый год, прячется за дверьми, боится.

Протяни ему руку, посмотри, какая у него крохотная ладошка.

Проведи его по дому, покажи свои детские фотографии.

Расскажи ему сказку. Спой песню.

Пусть он обязательно улыбнется.

Тогда все будет хорошо.

Завтра я перепишу это поздравление на открытку. И ее получит человек, живущий на Телефонной улице. Такая есть, например, в Новосибирске. Или Барнауле. Есть все, что ты придумаешь.

На следующий день я проснулась раньше родителей. Папа дежурил под дверью ванной, нервно постукивая в дверь:

– Мика! Я не люблю ходить небритым!

Я сделала напор воды меньше и сказала:

– А зря, тебе так идет!

– Скажешь тоже, – пробурчал папа и вздохнул.

Когда я вышла, он пошел следом за мной:

– Что за каникулы, я не понимаю? Я думал, ты будешь сидеть дома, ныть, что тебе скучно, просыпаться в три часа дня.

– Папа! – крикнула я. – Я опаздываю! Тебе пора бриться! Ты не любишь ходить небритым!

– Ладно, ладно, – нахмурился папа и пошел в ванную.

Снег шел всю ночь, и на улицах дворники торопливо расчищали дорожки. Было еще темно, и я шагала по улицам. Мне еще рано было идти к Светке. Но я не могла оставаться дома, мне не спалось, хотелось куда-то бежать и что-то делать. И поэтому я решила немного прогуляться, пока не рассветет. Конечно, Светка сказала:

– Приходи, как проснешься.

Но откуда ей было знать, что я проснулась в пять утра?

Я шла по обочине дороги – там, где снег был еще не утоптан, и думала о том, какая все-таки странная штука – дружба. Откуда она берется и куда уходит? И почему появляется, а когда появляется, то все встает на свои места?

Потихоньку рассвело, я села в троллейбус и, как и договаривались, позвонила Светке – она должна была меня встретить на остановке.

– Засоня, – сказала она в ответ на мое «Алло».

– Еще ведь рано!

– Не знаю, – всерьез сказала Светка. – Я с пяти утра не сплю.

– Я тоже, – призналась я.

– Вот и шла бы сразу ко мне! – сказала Светка. – Ладно, добирайся, я тебя встречу.

Я села на свободное место, посмотрела на людей. Иногда я стала забывать, что каникулы только у меня – мне казалось, каникулы начались для всех. В троллейбусе было уютно и, когда открывались двери на остановках, в салон врывался снежный запах. От него по-новогоднему щекотало нос.

Светка ждала меня на остановке и переступала с ноги на ногу, как будто мерзла. Когда я подошла, она своими большими глазами долго смотрела на меня, будто изучала. Жутковато, вообще-то, когда люди вот так вот смотрят, без тени улыбки. Но она вышла встречать меня, что ни говори.

– Мерзнешь? – спросила я ее.

– Ну да, – сказала Светка. – Я же в шлепках вышла, – и выставила вперед длинную ногу.

– Ничего себе…

– Я живу недалеко. – Она показала рукой на соседний дом.

– А…

– А про снег я не подумала, – опередила меня Светка.

– Так! Побежали!

Мы домчались до Светкиного подъезда, поднялись на последний этаж. Я заставила ее погреть ноги под горячей водой и надеть шерстяные носки.

– Они у меня протертые, с дыркой на пятке, – нахмурилась Светка.

– Ничего-ничего, надевай! – скомандовала я.

И наверное, так рявкнула, что Светка испугалась, чуть ли не подпрыгнула и в один миг запрыгнула в носки.

– Теперь ставь чайник! – негодовала я. – И ищи малиновое варенье!

– Суровая, – сказала Светка по пути на кухню. – А в школе тихая.

Она повернулась ко мне, посмотрела долго и внимательно, а потом рассмеялась. Я в растерянности стояла в коридоре. Никогда не видела Светку смеющейся. А потом и саму меня смех разобрал. Смеясь, мы уселись на пол, и, чтобы было смешнее, я щекотала Светкину пятку через дыру в носке.

– А-а-а! – верещала Светка. – Успокойся, ненормальная!

– Я успокоюсь, успокоюсь, – обещала я и продолжала щекотать.

И успокоилась только тогда, когда Светка, моля о пощаде, попросту уползла на кухню. Кухня у Светки была заставлена посудой, банками, вперемешку лежали пачки с разными чаями. Наверное, это можно было бы назвать беспорядком, но мы в этот беспорядок так здорово вписались, что ничего не было лишним..

Светка угощала меня булочками, которые мы поливали медом.

– Булочки у меня папа готовит, – сказала она. – Каждое утро – свежие булочки.

Я мечтательно улыбнулась – вот бы моего папу заставить готовить! Светка наклонила голову, посерьезнела и снова долго и подозрительно на меня смотрела.

В комнате была не заправлена Светкина кровать.

– Я сейчас, – сказала она и торопливо стала убирать постель.

А я осматривала комнату. Нашла альбом со Светкиными детскими фотографиями, полистала его. Оказалось, у Светки есть старший брат, который уже учится в институте. Мы немного поболтали, и Светка, продолжительно посмотрев на меня, предложила:

– Пойдем прогуляемся по городу? Я давно там не была.

– Пойдем! – обрадовалась я.

Сегодняшний день получался таким же длинным, как и вчерашний. Мы бродили по декабрьским улицам, жалели о соли на тротуарах. Пусть бы снег оставался. Но главное, что мы увидели – на улицах начали ставить большие елки. Мы стали искать «новогодность» во всем – в витринах магазинов, в проходящих мимо людях… Перед одной особо красивой елкой на витрине мы простояли минут пятнадцать. Потом сбегали, купили по сосиске в тесте и постояли еще немного. Жуя, обсуждали елку, тыкали в стекло пальцами, а потом в витрине внезапно появились продавцы. Это было так неожиданно, что мы даже отшатнулись. Но Светка не растерялась и посмотрела на продавцов своим обычным взглядом – так, что теперь отшатнулись они.

Там, где мы гуляли, был кинотеатр – и мы решили пойти в кино. В этом кинотеатре показывали не новые, а старые фильмы. Или просто те, которые шли несколько лет назад, и их уже сложно найти в прокате. Я его очень люблю, этот кинотеатр. Там – никакого попкорна, чипсов и дурманящего запаха. Небольшие залы, в которых чаще всего, кроме тебя, нет зрителей. И очень недорогие билеты. Покупаешь билет, и работница кассы выходит из своего кабинета, проводит тебя по лестнице в зал, сама выключает свет… Волшебное место для особенных случаев.

Мы заглянули в расписание, купили билет на первую часть «Хроник Нарнии» – она вполне соответствовала нашему зимнему настроению. Светка об этом кинотеатре не знала и потому только удивлялась. Мы выпили в холле по чашке горячего шоколада, а потом пошли в зал. И без всякой трехмерности на нас сыпался с экрана снег, после того как мы со Светкой открыли двери шкафа…

– А ты читала? – шепотом спросила Светка.

Я кивнула.

– А правда, что Новый год – твой любимый праздник? – спросила я у Светки, когда мы вышли на улицу.

– Откуда ты знаешь? – удивилась она.

– Ты мне в анкете написала. Два года назад.

– А-а-а, – сказала Светка. – Точно, написала. Хотя вообще – этот праздник у многих самый любимый. Я бы вообще хотела в этом году квартиру по-новогоднему оформить. Времени куча.

• Предыдущая
• 41/77
• Следующая