Обряд Ворлока - Русанов Владислав Адольфович - Страница 64

• Предыдущая
• 64/78
• Следующая

Там, где стена щитов была плотнее всего, где стояли наиболее рослые мужи в блестящих доспехах, с самыми яркими щитами, вились два знамени, уже знакомых словену по битве у Стэмфордабрюгьера. Оскалившийся красный дракон с загнутым за спину хвостом и воин с копьем и щитом. Значит, здесь стоит сам Гарольд Второй Годвинссон, английский король.

А где же нормандцы?

Не зря же так торопится владычица малого народца. Наверняка сражение вот-вот начнется.

Войско Вильгельма обнаружилось очень скоро. Оно и не думало таиться. Напротив, рыцари гордо выступали в кольчугах, покрытых яркими накидками. Трепетали флажки на копьях. Пехота выглядела куда как скромнее, зато внушительнее. Шли копейщики, прикрываясь длинными щитами. Шли лучники — некоторые в кольчугах, некоторые в легких кожаных накидках, навроде той куртки, что была на Вратко. Кое-где мелькали арбалетчики.

А вот и Вильгельм!

Герцог Нормандии ехал на могучем гнедом коне впереди группы богато одетых и отлично снаряженных рыцарей. Ближняя свита. Из-под кольчужных сеток, защищавших не только шею и затылок, но и щеки, лоб и подбородок нормандцев, выглядывали и седые усы, и чернявые, и рыжие. Знамя с тремя золотыми львами гордо нес стройный юноша с тремя серебряными полосами на коротком плаще.

— Колдуй, ворлок, колдуй! — откуда-то издалека пробился голос королевы Маб.

Вратко набрал побольше воздуха в грудь и начал:

Воины Вильгельма выстроились тремя колоннами. По флажкам и гербам словен не мог определить, где выходцы из Бретани, где из Фландрии, а где истинные нормандцы. Выбравшись на ежевичную поляну, рыцари сдержали коней, а потом и вовсе остановились. Вперед выдвинулась щитоносная пехота и лучники.

Увидав приготовления врага, саксы на холме разразились воинственными криками:

— Прочь! Прочь, трусы!

Тогда Вратко сказал вторую вису:

Из строя нормандцев выехал невысокий рыцарь. Он больше походил на подростка, чем на взрослого мужчину, но прочие бойцы поглядывали на него с уважением.

Рыцарь сорвал с головы шлем и подшлемник, отбросил их в сторону, выказывая пренебрежение к опасности, и воздел к небу тонкое острие обнаженного клинка.

Обострившимся слухом Вратко различил песню, которую запел золотоволосый храбрец:

Рыцарь поскакал вдоль нормандского строя, высоко подбрасывая меч. Подобно ледяному искристому крестику, оружие взлетало к небу и как по волшебству возвращалось в ладонь золотоволосого.

Саксы за палисадом ответили древней песней, такой же дикой и неукротимой, как и сердца мужчин их народа:

Отважный нормандец вдруг направил коня прямиком на строй английского войска. Вверх, по склону, через колючие заросли. Он хохотал и, не переставая, играл мечом, выкрикивая то строки древней песни, то боевой клич:

— Аой!

И вот наконец частокол. Скакун рыцаря заартачился, не желая бросаться грудью на колья. Всаднику пришлось изогнуться, чтобы достать кончиком клинка до ближайшего сакса. Хускарл поймал его меч на край щита, взмахнул в ответ топором. Лезвие скользнуло нормандцу по ноге, защищенной кольчужным чулком.

Поднимая коня на дыбы, рыцарь вновь замахнулся. В этот миг огненноволосый бородатый сакс, отбросив щит, перепрыгнул через изгородь и, сжав топор двумя руками, обрушил его на бедро нормандца. Певец пошатнулся, скособочился в седле. Следующий удар сбил его наземь.

Под радостные крики всего войска сакс воздел к небу окровавленный топор.

Нормандские лучники, щитоносцы и рыцари обиженно загудели.

Должно быть, поступок сакса показался им неблагородным. Вот если бы победил свой поединщик, тогда другое дело…

Герцог Вильгельм с искаженным яростью лицом вскинул вверх кулак, затянутый в боевую перчатку.

Догадываясь, что сейчас стрелы сорвутся в полет, как соколы, сброшенные с перчатки, Вратко торопливо сказал третью вису:

Стрелы и граненые штыри, вылетающие из арбалетов, забарабанили по щитам саксов. Загудели, втыкаясь в колья. Наконечники стрел звенели, наталкиваясь на оковки шлемов и стальные бляхи доспехов.

Залп!

Второй!

Третий!

То здесь, то там падали воины Гарольда, но саксы не замечали потерь. Что значит десяток, другой погибших бойцов там, где сошлись в смертельном противостоянии многие тысячи?

Ополченцы, не защищенные шлемами и кольчугами, падали чуть чаще. Хускарлы же принимали несущуюся к ним оперенную смерть, как теплый летний дождь. Они хохотали и выкрикивали оскорбления в лицо врагам. Приглашали оставить трусливые игры и приблизиться для честной схватки.

От кучки всадников, окружавших Вильгельма, отделилось с полдюжины человек. Они поскакали вдоль рядов нормандской пехоты, очевидно передавая сотенным и полусотенным командирам распоряжения герцога. Что это за приказ, Вратко понял раньше, чем копьеносцы сделали первый шаг.

Весь длинный ряд пешцов, тянущийся вдоль всего холма от опушки до опушки, сдвинулся с места. От тяжелой поступи задрожала земля.

Нормандцы шли вверх по склону, проваливались по колени на берегах заболоченного ручья, наискось пересекавшего поляну. Их было очень много. Насколько словен мог оценить «на глазок», больше трех тысяч.

• Предыдущая
• 64/78
• Следующая