Глория - Михальчук Вадим - Страница 21

• Предыдущая
• 21/80
• Следующая

К сожалению, даже самый яркий свет, попав в мрачную бездну, гаснет.

Семья Макфарлейнов владела половиной плантаций сахарного тростника на Острове, имела солидные доли во всех отраслях торговли, приносящих доход. Они были потомками первых Королей, первых наемников. Их многочисленная родня жила в Среднем Городе, а родоначальник, Филипп Макфарлейн, в Верхнем Городе, в особняке, похожем на дворец. У него был, как уже говорилось, много родственников, он устраивал их судьями, распорядителями торговых домов, его непрямые родственники занимали руководящие посты в Законе Фритауна.

Племянники Макфарлейна-старшего, Грег и Себастьян, были молодыми, богатыми и злобными подонками. Со своими деньгами и связями они могли делать все, что пожелают.

Это был один из самых черных дней для нас.

Слава о Моне докатилась и до Среднего Города. Макфарлейны сняли у Серпио столик за две сотни, презрительно усмехаясь и прерывая выступление оглушительным свистом, они досидели до появления Моны Каприччи.

После выступления они подозвали к столику Серпио и разложили перед ним десять сотенных кредиток. Через пять минут они вошли в комнату Моны, где предложили ей то, чего она не захотела бы принять ни за какие деньги Верхнего Города. Макфарлейны были пьяны, как получившие жалованье кучера, и Любо появился как раз вовремя. Племянники вылетели из дверей «Маргариты» так стремительно, как будто бы у них выросли крылья из мясистых наростов пониже спины.

Деньги — всегда деньги. На следующий день Макфарлейны выкупили всю часть дома, где жили Любо и Мона. Они пригрозили Любо арестом и вещами, которые были похуже ареста, которыми они собирались заняться с Моной. Любо вышел из себя.

Он был спокойным человеком всю жизнь, сколько я его знал. Его не волновало, что он сегодня ел, его интересовала только его гармошка, гитара и нескладные простые слова, появлявшиеся у него в голове. Его не интересовало, во что он одет, его интересовали рифмы, аккорды и красота в простом сочетании нот. Он был счастлив, когда полюбил Мону и она полюбила его. Он занимался любимым делом, любил и был счастлив.

Я подходил к «Маргарите» в тот вечер, когда увидел двух людей в белых костюмах в свете фонарей над входом. Они о чем-то громко говорили со стоящим перед ними невысоким парнем в черном костюме и шляпе. Рядом с парнем стояла девушка, ее лицо казалось белым в наступающих сумерках. В парне в черном костюме я узнал Любо, девушкой, стоявшей рядом с ним, была Мона.

Я приближался к ним, голоса людей в белых костюмах становились все громче, в руках у них блеснули ножи. Они ударили Любо несколько раз ножами в грудь, живот и шею. Я услышал дикий крик Моны, в ее крике не было уже ничего человеческого. Любо упал на землю, они схватили Мону и потащили ее в дом напротив. Я мельком увидел ее лицо — оно казалось мертвым, глаза темные, стеклянные, смотрели на Любо, лежащего на земле.

Все произошло очень быстро. Они втащили Мону в дом, захлопнули дверь. Я подбежал к Любо и попытался поднять его. Я перевернул его на спину. Его лицо было серым, перекошенным от боли. Он умирал. Я осторожно повернул его голову к себе. Он хотел, наверное, что-то сказать мне, его губы шевелились, но я ничего не слышал. Я спросил его тихо, одними губами:

— Что?

Он хотел взять меня за руку, но вдруг его глаза остановились и из его рта полилась кровь. Он вытянулся, из его рта послышался хрип, он задыхался.

Любо умер.

Я осторожно опустил его голову на землю. Мои руки в свете фонаря показались черными от крови.

Я вскочил и ударился несколько раз в дверь, в которой исчезла Мона. С таким же успехом я мог бы пинать скалу. Я обежал вокруг дома в поисках черного входа или открытого окна, но других дверей не было, а все ставни на окнах заперты изнутри.

Из дома не доносилось ни звука. Там было тихо, как в могиле. Сквозь щели в окнах второго этажа пробивались полоски света.

Я повернулся и побежал домой.

Мне повезло, я застал Артура, Арчера, Лиса и Чарли дома. Они сидели за столом в кухне, когда я ворвался туда, распахнув дверь ударом ноги.

Они посмотрели на меня, а я не мог говорить: воздух обжигал меня, я задыхался.

— Что? — тихо, не разжимая губ, спросил Артур.

Его лицо потемнело.

Я бросил на стол шляпу Любо и они увидели мои окровавленные руки.

Артур поднялся, вытащил из кармана револьвер, проверил патроны в барабане. Его лицо превратилось в гипсовую маску, глаза — как острые иглы, губы стали похожи на сжатые лезвия ножниц.

Чарли и Лис поднялись, как по команде. Чарли был мрачнее тучи, золото волос Лиса показалось мне поблекшим...

Мы быстро шли в город, а мне казалось, что мы ползем, как черепахи. Я смотрел на лица ребят и мне казалось, что я вижу их в первый раз. Они казались похожими друг на друга, не знаю чем. Может быть, жесткими складками, появившимися у губ, может быть, выражением глаз, ставших вдруг черными.

Перед «Маргаритой» уже стояла толпа, мелькали мундиры законников.

— Псы, — тихо выдохнул Лис.

— Всем тихо, — прошипел Артур.

Мы подошли поближе. Тело Любо было закрыто черной тканью, рядом стоял фургон коронера. Двери дома напротив были распахнуты, там повсюду горел свет, слышались громкие голоса, что-то вспыхивало там время от времени, как молния. Стояли машины законников, радио в них трещало, как сверчок на печи. Они растянули барьер вдоль улицы, трое из них время от времени покрикивали на толпу. Из дверей дома вывели Мону. Она была похожа на мертвую, лицо ее было безжизненным и пустым, глаза казались дырами, выжженными огнем. Она была бледная, как смерть. Ее вывели два человека в мундирах, за ними вышло еще двое. Они усадили Мону в машину и увезли. Двое санитаров погрузили тело Любо в черный фургон, зажгли два белых фонаря по бокам и уехали.

Один из законников подошел к Арчеру и направил на него болеизлучатель. Второй осторожно приблизился к нему и негромко сказал:

— Брось пушку, мразь!

Не знаю, как они заметили револьвер за поясом у Арчера.

Арчер молча повиновался. Вокруг него сразу образовалось пустое пространство. Мы встали неподалеку, но были оттеснены подбежавшими законниками.

— Тебе придется кое-что объяснить, парень, прежде чем мы тебя пристрелим, — сказал один из них.

— Я — телохранитель дона Торио, — четко сказал Арчер, — мой жетон при мне. Если вы дадите мне опустить руки, я вам его покажу.

Это была самая длинная фраза, которую я слышал от Арчера до сих пор.

Он снял с шеи цепочку с пластинкой черного металла и протянул законнику, стоящему перед ним. Законник взял жетон, посветил на него фонариком, дважды недоверчиво посмотрел на Арчера, потом повернулся, махнул рукой своим подчиненным и Арчера оставили в покое. Он медленно подобрал с земли револьвер и заткнул его за пояс.

— Почему они оставили его? — шепнул я Чарли, когда мы подходили к Арчеру.

— Разрешение на оружие, — объяснил Чарли нехотя.

Я остановился, ошеломленный, как будто бы на меня упала башня Судьбы. Я не знал, сколько стоит разрешение на оружие, но знал, скольких людей убили только из-за того, что Закон обнаружил у них ножи. Обыкновенные складные ножи! А теперь Арчер показывает патрулю какой-то жетон и его отпускают с револьвером, в двух шагах от места, где совершено преступление.

Мои мысли смешались в бесформенную кучу, похожую на охапку опавших листьев. Я ничего не понимал.

— Кто такой дон Торио? — спросил я у Артура, подстрекаемый бесом любопытства.

— Не сейчас, Алекс, — сказал Артур, как отрезал.

Я молча подергал Лиса за рукав. Он повернул ко мне свою осунувшуюся физиономию и сказал, тяжело вздохнув:

— Тяжелые времена, младший брат. Тяжелые времена...

На следующий день мы узнали новости о Моне. В том доме были племянники Макфарлейна и их друг-законник из местного участка Закона. Он ждал их в доме, когда они убили Любо. Неизвестно, что произошло в доме. Законники приехали после того, как два раза пытались вызвать коллегу по рации. По радиомаяку они определили его местонахождение и взломали запертую дверь. В одной из комнат второго этажа они нашли три трупа и одну девушку. Повсюду валялись пустые бутылки. Все трое были заколоты ножом, трупы Макфарлейнов, в особенности лица, были страшно изуродованы. Возле трупа законника был найден его пистолет с взведенным курком. Все патроны были на месте.

• Предыдущая
• 21/80
• Следующая