Мальчик со шпагой (сборник) - Крапивин Владислав Петрович - Страница 33

• Предыдущая
• 33/147
• Следующая

Серёжа сел рядом.

— Олег, — осторожно сказал он, — ну давайте делать отряд. Разве так уж страшно, что разные школы и смены?

Олег задумчиво посмотрел на Серёжу. Потом на Кузнечика, который сидел на подоконнике и рассеянно вертел рапиру. Вертел, а глядел не на нее, а на Олега.

Глаза у Олега повеселели.

— Хорошо, капитан Каховский, — сказал он. — Постараемся. Не все же только Артек вспоминать.

— А почему ты уехал из Артека? — спросил Серёжа. И сразу испугался: вдруг там случилось что-нибудь такое, о чем Олегу плохо вспоминать!

Но Олег ответил охотно:

— Трудно… Я не про работу. Трудно все время расставаться. Месяц или два пройдет — и нет твоего отряда, разъехались пацаны. И главное, что знаешь: это навсегда. Несколько дней ходишь и света не видишь. Кажется, что никогда таких ребят уже не будет. В новой смене все какие-то чужие. И будто в тысячу раз хуже тех… А потом все снова… Ну, это едва ли можно понять, если сам не испытал.

— Нет, я могу, — серьезно сказал Серёжа. — Мне про это говорил уже один вожатый. Капитан катера "Азимут".

— Вот даже эти трое, — продолжал Олег. — Ушли, а на душе кошки скребут. Вспомнишь, как с Мосиным с плотов ныряли…

— Я помню, — согласился Серёжа. — Но я не понимаю… Ну почему они так?! Даже ни капельки не сопротивлялись. Ну, если бы одного четверо прижали, тогда еще понятно. Да и то…

— Да и то, — сказал Олег. И резко встал. — В конце концов, они же фехтовальщики. Там у ящиков рейки и палки валяются. Фехтовальщик с палкой в руке может целую шайку разогнать. Одному по зубам, другому по колену, третьему по руке! Может, зря я вам это не показывал.

— Что?

— А вот что…

Олег снял с полки пачку свечей, которые зажигали иногда по вечерам на клубных "огоньках", чтобы рассказывать при мерцающем свете таинственные истории.

— Зажгите семь штук, — попросил Олег. — И поставьте в разных местах, где хотите. Только не вплотную к стенам.

Через минуту свечи горели на подоконнике, на полке, на столе, стульях и диване.

Олег взял у Кузнечика рапиру и дал Серёже секундомер.

— Отойдите к двери. Теперь слушай, Сергей. Нажмешь кнопку и скажешь: "Марш!" Потом я крикну: "Все!" — и ты останови секундомер.

— Ясно, — сказал Серёжа, хотя было не очень ясно… — Можно?

— Давай.

— Марш!

Короткий свистящий смерч прошел по комнате. Серёжа услышал команду "Всё!" и машинально нажал кнопку.

Четыре свечи стояли на местах, но погасли. Срезанные фитильки лежали, догорая, на столе и на полу. Один горел на кончике рапиры. Две свечи лежали, перебитые пополам. Одной не было совсем. Олег, недовольно пыхтя, полез под диван и выкатил ее оттуда.

— Сколько? — спросил он у Серёжи.

— Одна и восемь десятых.

— Так себе, — сказал Олег. — Не точно и не очень быстро. Но все-таки.

— Ничего себе "не очень быстро"! — искренне удивился Серёжа. — Как вихрь! Научишь?

Олег улыбнулся.

— Если будешь хорошо себя вести.

Подошел Кузнечик:

— Олег Петрович… А если я не уйду из хоккея, можно мне все равно к вам? Я смогу.

— Надумал? — обрадовался Олег. — Вот хорошо.

Потом он спросил у Серёжи:

— А Наташа?

Серёжа удивился:

— Наташа? Она и не собиралась. Да и как она здесь будет, одна девчонка на весь клуб?

— Она была бы просто первая. Пришли бы за ней и другие.

— Не знаю, — сказал Серёжа. — Вот если бы у нас были малыши… Она любит с маленькими возиться. С трех лет в учительницу играет.

Кузнечик со вздохом сказал:

— Жаль, что я уже не малыш.

И впервые за вечер все рассмеялись.

Приближался праздник Октября и осенние каникулы. В младших классах уже шли утренники и сборы. Все готовились к торжественной линейке. В пятницу школа расцвела, как летом. Это октябрята пришли в своей праздничной форме: светло-коричневой, зеленой, голубой и даже оранжевой. В серой толпе старшеклассников будто взорвались гроздья веселого салюта.

Больше всего октябрят было в голубом. Коридор на втором этаже каждую перемену словно заливала морская волна. После звонка голубые с белыми проблесками потоки выхлестывали из классов и шумным прибоем докатывались до дверей шестого "А".

Кончился четвертый урок — география. Татьяна Михайловна отпустила ребят пораньше, и звонок грянул, когда Серёжа был уже в коридоре. Первой распахнулась дверь третьего "Б". Очень загорелый, но светловолосый мальчишка выскочил из класса и помчался вдоль коридора. Набрав скорость, он проехал на подошвах по паркету, затормозил, нагнулся и стал подтягивать парадные белые гольфы.

В этот миг сзади налетела толпа одноклассников. Мальчишку сбили, и тут же на полу взгромоздилась куча мала. Радостно орущий голубой ком, из которого во все стороны торчали дрыгающиеся тощие ноги.

В конце коридора показался директор. Высокий, похожий на циркуль, он шагал широко и медленно. Резвая малышня притихла и почтительно расступалась. Только веселая куча самозабвенно вопила, не чуя опасности.

Директор подошел и остановился, возвышаясь над свалкой. Серёжа с любопытством ждал, что будет. Директор снял очки и почесал ими кончик носа. Потом близоруко взглянул на Серёжу. Глаза его без очков были непонятные.

— У меня к тебе большая просьба, — сказал он серьезно. — Постарайся, чтобы эти гвардейцы обошлись без синяков и вывихов.

Он чуть заметно усмехнулся, утвердил на носу очки и прошагал дальше.

— Хорошо, — сказал вслед ему Серёжа.

Он сдернул с чьей-то ноги мягкую спортивную тапочку и слегка хлопнул ею по чьей-то спине.

— Эй, вы, пираты! А ну кончайте!

Взъерошенный хозяин тапочки кормой вперед выбрался из схватки и дерзко уставился на Серёжу:

— А ты кто? Дежурный?

— Хуже. Я уполномоченный директора, — сказал Серёжа.

Услышав о директоре, третьеклассники быстренько расцепились и стали подниматься с пола. Последним поднялся загорелый мальчишка. Он деловито одернул голубой жилетик, отряхнул белые рукава рубашки и весело сказал:

— Во психи! Чуть меня по паркету не размазали.

И поднял лицо.

— Димка! — изумленно сказал Серёжа.

— Ой… это ты, — медленно проговорил мальчишка, и его зеленые глаза стали лучистыми.

— Где ты пропадал? — спросил Серёжа. — Я думал, ты в другую школу перешел.

— Не-е-е… У мамы с папой отпуск был два месяца. Мы в Анапе жили, я там учился. Ух, там до сих пор лето!..

— Ты мое письмо получил тогда в лагере? — спросил Серёжа.

— Ага! А ты мое?

— Нет. Димка, а ты писал?

Он серьезно кивнул.

— Я писал. Я про все писал. Тебя там потом на линейках ругали. Несколько раз. За то, что ушел из лагеря. А я наших ребят подговорил, и мы как закричим на линейке: "Неправда, неправда!" — Он улыбнулся и весело тряхнул разлохмаченной головой. — А нам за это все равно ничего не было!

— Спасибо, Димка, — задумчиво сказал Серёжа. — Обидно, что письмо не дошло…

— Ну ничего, — утешил Димка. — Вот…

Он полез в кармашек, что-то достал и сунул Серёже в ладонь, а ладонь закрыл. Оглядел столпившихся одноклассников и сказал:

— Все. Последний.

Потом объяснил:

— Я их десять штук привез из Анапы. Уже все раздарил, а они за мной гоняются и гоняются, выпрашивают… Ну, мы побежали, у нас репетиция сейчас.

Они ускакали. Серёжа, улыбаясь, разжал пальцы. На ладони лежал маленький синий краб из блестящей пластмассы. С красными капельками-глазами. С булавкой на обратной стороне, чтобы прикалывать к одежде. Славный такой крабий малыш.

Серёжа сразу понял, что с ним сделает. Он не будет его таскать на куртке. Он приклеит краба над воротами своего пенопластового замка, который уже почти готов. Пусть хозяин замка называется Рыцарь Синего Краба. А что? Неплохо.

Здорово, что встретился хороший человек Димка!

Поднимаясь на третий этаж, Серёжа размышлял о Димке, о лагере. Вспомнил костры и песню про горниста. Про всадников. И вдруг подумал: почему ни разу не сказал про эту песню Кузнечику? Может быть, он ее знает? А если не знает, можно его научить. Ну, петь Серёжа толком не умеет, но слова-то он помнит и насвистеть мелодию сможет.

• Предыдущая
• 33/147
• Следующая